Антон Орлов - Последний портал

Попытки договориться с солдатами в трактире тоже ни к чему не привели. Сами-то понимаете, о чем просите?! Это же нарушение Устава, чревато расстрелом! Не паникуйте, никуда ваш портал не убежит. А убежит – невелика беда, здесь тоже можно жить. Оставайтесь, девчонки, с нами, мы вас замуж возьмем!..

Замуж за них ни Ола, ни Эрика не хотели. Ушли из трактира злые. Девушки бормотали ругательства, Марат выглядел сосредоточенным, словно какой-то новый план в уме просчитывал.

Из-за Леса, из-за береговой стены выползали синевато-сиреневые сумерки, напоенные тревожными ароматами. Скоро оттуда же налетят медузники, надо искать ночлег.

– Не ночлег, а машину, – хрипловатым голосом креативщика, который сутки напролет не ел и не спал, жил на одном кофе, но все-таки родил гениальную идею, возразил Марат.

– Как ты это себе представляешь? – буркнула Ола.

– Сели и поехали, вот как. Главное – выбраться за ворота.

– Ты серьезно?

– А у нас есть выбор? – Он по-мальчишески скривился. – Подумай, что будет, если окажется, что мы подвид А! Хочешь в двадцать пять лет состариться?

Это из здешних сюрпризов. Если прожить на Долгой Земле безвылазно три-четыре года – то есть три-четыре нормальных года – ты автоматически становишься участником лотереи, затеянной самой матушкой-природой этого сумасшедшего измерения. Выигрыш – долгая жизнь, триста с лишним лет, причем признаки старения появятся только после того, как перевалит за третью сотню. Таких счастливчиков называют подвидом С . А подвид А – это проигравшие, они стремительно дряхлеют и умирают, и никакое лечение не спасает. Причины мутаций по сей день не выявлены. Можно, впрочем, не выиграть и не проиграть, остаться человеком с обычным сроком жизни, как на Земле – это подвид В . Хуже всего то, что заранее не предскажешь, как повлияют на твой организм здешние мутагенные факторы.

– И работы по нашему профилю не найдем, у них же никакой демократии, – процедила Эрика, пнув подвернувшийся камень.

У камня выросли ножки – не две и не четыре, а несколько пар – и он юркнул в лопухи у забора. Мелкое существо из тех, что таскают на себе свой домик, но при этом бегают проворно, на зависть земным улиткам и черепахам.

– Не скажи, у них ведь конституционная монархия, есть парламент, всякие фракции, – возразила Ола. – Можно пристроиться... Но я тоже считаю, надо прорываться домой. Только что нам будет за угон военной машины?

– Ничего не будет, – агрессивно усмехнулся Марат. – Портал же вот-вот закроется! Доедем до Равды, проскочим на ту сторону, и дальше они нас потеряют, а к следующему долгому лету срок давности пройдет. На Земле никто ничего не узнает. Главное – захватить машину.

– Тогда я «за», – решила Ола. – Пошли захватывать.

Легко сказать. Халатность тут не поощряется, военную технику без присмотра не оставляют. Часовые, колючая проволока, прожектора на вышках... Крохотный плюсик: все эти меры не от людей, а от автохтонов.

Забились в гущу кустарника возле одноэтажной постройки с вывеской над дверью. Что за вывеска, в потемках не разобрать, но, похоже, это магазин, закрытый ввиду позднего часа. Заросли спасали и от чужих глаз, и от медузников – те уже выплыли на охоту, и парочка этих упырей, большой и маленький, вилась поблизости, однако переплетение веток мешало им добраться до людей.

– Они к нам внимание привлекают, – с досадой отметил Марат. – Если что, мы сидим в кустах, потому что их испугались, понятно?

– Кто пойдет за машиной? – поинтересовалась Эрика. – Олимпия, давай ты!

– Почему я?

– Ты же считаешь себя неотразимой! Отвлечешь их, а Марат угонит вон ту бандуру.

«Та бандура» остановилась в полусотне метров от засады, на другой стороне улицы, и была патрульным вездеходом. Четверо парней в шлемах и бронежилетах устроились в решетчатой загородке под низким оцинкованным навесом, возле закрытого ставнями окошка в кирпичной стене. Ставни распахнулись, выпустив наружу волну кухонных запахов и показав ярко освещенную картинку: посетители получили по кружке и по пирогу. Точка быстрого питания для военных.

Окошко снова закрылось. Подвешенный на искривленном кронштейне фонарь золотил ржавые завитки решетки, вокруг него шуршала мошкара. Казалось, солдаты посажены в клетку и выставлены на обозрение любопытствующим ночным обитателям этого мира.

Ола, Марат и Эрика тоже чувствовали себя как в клетке. Начали обвинять друг друга, шепотом переругиваться. Наверху, за просветами в листве, медлительно извивались мохнатые щупальца в черно-белую полоску. Здешние кровососы умеют ждать. Патрульные умяли свой ужин и уехали, и если раньше было боязно, что они заметят засаду, то теперь, без них, стало по-настоящему страшно.

Пустынная ночная улица, темные дома с наглухо закрытыми ставнями, неподвижный завораживающий блеск широко разлившихся луж. Возле фонарей бесятся не только облака мошкары, но и какие-то неведомые создания покрупнее, издали не рассмотришь. Над крышами плавают медузники, высматривая поживу – ни дать ни взять медузы в черной воде, из-за них кажется, что городок давно затоплен и находится на дне морском, поэтому какие тут могут быть машины?

Наваждение развеял приближающийся рокот мотора. Трое туристов вернулись к прежней теме, хотя уже разуверились в успехе своей затеи. Разговоры об угоне помогают бороться со страхом, а сидеть им тут до утра, и желательно, чтобы нервы не сдали.

– Вы хотите криминально украсть у солдат лесной вездеход?

Услышав этот вопрос, заданный негромким голосом, похожим на замирающий перезвон серебряных колокольчиков, они чуть не бросились из кустарника на дорогу.

Застукали с поличным. До этого мгновения никто не подозревал, что их тут, оказывается, не трое, а четверо! Да еще сам этот дивный голос... Ола не знала, что там подумали Марат и Эрика, но у нее мелькнула мысль, что с ними заговорил ангел, спустившийся с кишащих медузниками ночных небес. Ее отношения с религией были прагматичными и взаимовыгодными: постоять пару часов с плакатом типа «Презерватив – враг нации» или «Долой секту» – получить честно заработанный гонорар, дальше этого нехитрого бизнеса дело не шло, но сейчас обстановка располагала.

– Ты кто? – Марат повернулся к полуночному ангелу, выставив перед собой нож, купленный в дубавском магазинчике сувениров.

И сдавленно вскрикнул, когда его руку молниеносно перехватили и вывернули, заставив выпустить оружие.

– Я не враг. Я тоже хочу украсть такую машину. Надо вместе. Не бойся.

Шум нарастал. Из-за угла вывернул еще один вездеход, подъехал, расплескивая лужи, к решетчатой загородке.

– Тихо! – потребовала незнакомка.

На ней был наглухо повязанный темный платок, лицо скрывала маска – то ли натянутый на голову чулок, то ли заправленная под платок вуаль. Это придавало ей сходство с назгулом из «Властелина колец», но назгулы не разговаривают такими чарующими голосами. На руках у нее, несмотря на теплую погоду, были замшевые перчатки.