Наталья Иртенина - Аут

Такая перспектива никогда в голову Кубику не приходила.

– А это возможно?

– Нет ничего невозможного, – процитировал незнакомец один из великих принципов демократии и снова тихо рыгнул. В руках он вертел какую-то железячку, невнятный обломок чего-то. – Поэтому нам, людям, надо сплачиваться. Плечом к плечу чтобы. – И он пододвинулся ближе к Кубику, иллюстрируя свои слова.

Кубик с подозрением покосился на него, но отодвигаться не стал. Вежливость не позволяла ему сделать это, пока незнакомец не предпринял агрессивных или каких иных действий.

– А когда мы сплотимся, – продолжал тот, – мы сможем рр-раз – и одним махом разделаться с ихним паршивым заговором. – На слове «рр-раз» незнакомец ударил кулаком правой руки в ладонь левой, железячка с размаху воткнулась в плоть, пройдя руку насквозь, и сразу же вышла. Но мужчина этого даже не заметил.

– Одним махом, – механически повторил Кубик, завороженно глядя на развороченную ладонь собеседника. Кровь из нее не текла, более того, рана стремительно затягивалась. В тот же миг Кубик ощутил какую-то неприятность в голове. Как будто по мозгам прошлись мягкой кисточкой, пощекотав их. А может, и не кисточкой, а железячкой.

Но ощущение быстро пропало. Незнакомец рыгнул, на этот раз громко, и отодвинулся от Кубика, словно потерял к нему интерес.

Кубик помотал головой. Может, это все-таки коньяк гуляет по мозгам?

– Пожалуй, я пойду, – сказал мужчина и поднялся.

– Стойте, – крикнул Кубик, очень неожиданно для себя, и вскочил. – Погодите. – Он встал лицом к лицу с незнакомцем, секунду помедлил, колеблясь, затем быстро и сильно ударил того ботинком между ног.

– До свиданья, – сказал сим, маскирующийся под человека, и неторопливо отправился вдоль по бульвару.

Всем известно, что симы не чувствуют боли.

Кубик безвольно шмякнулся обратно на скамейку, сумасшедшими глазами глядя вслед фантому-махинатору. «Это ж надо!.. Это что ж… Как же так?…» – бессвязно повторял он про себя, но это мысленное лепетание никак не могло прояснить смысла произошедшего. Сим притворялся человеком. Водил его за нос. Очевидно, оклеветал Дрюню, Гарика и Бакса, уже пропавших из поля зрения, после того как стало некому лепить щелбаны. Пытался… а что, собственно, сбесившийся сим пытался сделать с ним? Тут же на ум пришла страшная сцена в «Притоне». Кубик внезапно осознал, какой опасности ему удалось избежать… благодаря чему? «Наверно, я ему не понравился», – решил он. Но что-то тут было не так. Симы вообще непривередливы и неприхотливы. А когда они сытые, то есть заряженные…

Кубик поразился простоте искомого ответа.

Ну конечно, этот бугай-сим не был голоден! Напротив, рыгал, как обожравшаяся сволочь. Потому и не мог больше жрать. Но хотел. Сволочь.

Кубику внезапно расхотелось дышать свежим воздухом. Он почувствовал себя очень одиноким и незащищенным от разнообразных опасностей, кои, возможно, таит в себе Город, по которому немилосердно прошлась Война миров. На такси денег не было, и тащиться в Центр пришлось пешком.

По дороге Кубик решал жизненно важный вопрос: являются ли опасные для человека симы порождением Войны и, таким образом, атрибутом исключительно данного реала, или же это новая, ранее неведомая разновидность фантомов, которая, однажды появившись, уже не исчезнет и будет переходить из реала в реал? В любом случае он обязан немедленно составить об этом докладную.

Большегрудая гордячка и заговорщица Фейри, встав на тропу выполнения спецмиссии, сделалась очень покладистой, послушной девкой, готовой ко всяческому самопожертвованию. Еще в машине, по пути к бункеру Морла, Камил поставил ее в известность о вкусах хозяина. Чтобы понравиться ему, девушка должна иметь холодную кожу и ни в коем случае не напоминать слепому о его уродстве. Это означает – не трястись от страха и проявлять инициативу. Побольше ласки. Поменьше темперамента. Идеально – войти в образ нежной сосульки, тающей по капле.

Тут Камил сделал паузу в наставлениях и со значением посмотрел на полуголую Фейрину грудь. Портить такие сиськи сравнением с сосульками!

– Только не увлекайся. Если хозяин тебя одобрит, а я почему-то уверен, что одобрит, жить ты будешь постоянно в его доме. А мне бы не хотелось, чтобы такая славная девушка все время пребывала в образе ледышки. Мне нравятся как раз наоборот – жаркие угольки.

Он погладил Фейри по теплому обнаженному плечу, потом спустил руку ей за спину. Ниже и еще ниже. Но в самом низу оказалось мягкое сиденье, и крупная, мясистая, аппетитная попа почти полностью утопала в нем, лишая ищущую руку доступа к себе. Тогда Камил просто обнял Фейру за широкую талию и спросил:

– Ты же не против?

Гордячка Фейри была не против. Наоборот, быстро сомлела в объятьях и приклонила голову к плечу толстяка.

– Продолжай, милый. Что там еще я должна делать, чтобы этому деду Морозу сладко было трахать свою Снегурочку?

– Очень правильно улавливаешь суть, – похвалил Камил. – В остальном сама разберешься на месте. Ты же у нас сообразительная девочка. Я в тебе не ошибся.

Несмотря на брюхо и общую неизящность фигуры, толстяку была свойственна своеобразная грация и почти художественная лаконичность движений. В эти несколько быстрых мгновений девушка была очень красиво уложена на сиденье, освобождена от лишней одежды и подмята под нестарое еще, умеренно-страстное и умелое мужское тело. Широко открытыми глазами она смотрела в ясное синее небо, такое огромное и ритмично скачущее взад-вперед, и происходящее казалось ей чудесным сном, в котором добрый и сильный волшебник везет ее на ковре-самолете в замок злобного тролля, чье ледяное сердце она должна растопить своей любовью. И тогда добро восторжествует над злом. Не во сне. Наяву.

Она вскрикнула, закусила губу от нахлынувшего счастья и – чудесный сон растворился в синем-синем небе.

Надо было думать о деле.

– Но я же не могу приказать своей коже сделаться холодной, – пожаловалась она, натягивая трусики.

– Это моя забота, – быстро ответил Камил, отдавая машине распоряжение на посадку. – Будь умницей и слушайся меня, и все будет отлично. Твоими стараниями мы пополним Священное знание ордена. Это великая честь и великая заслуга. В награду ты получишь посвящение в первоверховные рыцари ордена…

– Какие-какие рыцари? – Фейри почти что подскочила на сиденье, и глаза у нее мечтательно загорелись.

Камил замялся, делая вид, что случайно проговорился.

– Рядовым членам ордена это не положено знать, киса. Но обещаю тебе, что когда дело будет сделано, я ничего не буду больше от тебя скрывать. – Он ободряюще похлопал ее по круглой коленке.

– Презренный жмот, – объявила девушка, поджала губы и отвернулась.