Джин Дюпро - Город Эмбер: Побег

Время от времени лодка мягко ударялась в колонну и останавливалась, и тут оказалось, что загадочные весла прекрасно подходят для того, чтобы оттолкнуться от камня и продолжить путь. При помощи весел они пересекли огромный зал, и в другом его конце проход опять сужался, а течение вновь становилось быстрее. Причем намного быстрее: казалось, лодку толкает вперед чья-то могучая рука. Река снова забурлила, и брызги воды опять потушили свечи.

Лина и Дун съежились на дне, уложив между собой Поппи и прикрыв ее руками. Они стиснули зубы, зажмурили глаза, и скоро в их мире не осталось ничего, кроме рывков и бросков лодки, а их тела были способны только на одно — изо всех сил держаться и не дать сбросить себя в воду. Однажды вода загрохотала как-то особенно страшно, и лодка так резко нырнула, что их опять бросило вперед, и они чуть не вылетели в воду. Казалось, они кубарем падают с лестницы, но это продолжалось всего несколько секунд, а потом они поплыли вперед, как и раньше.

Лина потеряла счет времени. Но скоро — через несколько минут? через час? — течение опять замедлилось. Свечи, которые они прикрепили к лодке, давно свалились за борт, и Дун зажег новые. Они увидели, что снова находятся в большом зале. Здесь не было узловатых каменных колонн — ничего не было видно, кроме бесконечного зеркала воды, простиравшегося перед ними, насколько хватало мерцающего света свечей. Свод был гладким и не очень высоким — всего метрах в трех над их головой. Лодка покачивалась на воде, словно потеряла представление, куда плыть дальше. Оттолкнувшись веслом от стены, Дун направил ее к дальнему берегу подземного озера.

— Я не понимаю, куда дальше течет река, — сказал Дун. — А ты видишь что-нибудь?

— Нет, — сказала Лина, — может быть, туда? Вон она втекает в маленькое отверстие в стене.

И Лина показала на щель шириной около десяти сантиметров.

— Но лодка же туда не пройдет.

— Не пройдет. Щель слишком узкая.

Он подтолкнул лодку. Их тени на стене росли, пока они приближались к берегу.

— Хотю домой, — жалобно пролепетала Поппи.

— Мы уже почти приехали, — успокоила ее Лина.

— Мы никак не можем вернуться тем же путем, что приплыли, — сказал Дун.

— Не можем. — Лина опустила пальцы в воду. Вода была такая холодная, что у нее заломило руку.

— Значит, это конец? — спросил Дун. Его голос в этом замкнутом пространстве прозвучал глухо.

— Конец? — Лина вздрогнула.

— Ну, я имею в виду — конец плавания, — бодро пояснил Дун. — Наверное, мы должны выйти из лодки вон там.

Он указал на широкий уступ скалы, полого уходивший от берега в темноту. Это было единственное место, где можно было высадиться: вокруг, насколько хватало глаз, скалы отвесно обрывались в воду.

Дун подтолкнул лодку к уступу. Днище заскрежетало о камни — здесь было совсем мелко.

— Я вылезу и пойду посмотрю, есть ли там проход, — сказала Лина. — В любом случае, мне просто необходимо снова ощутить под ногами твердую почву.

Она передала Поппи Дуну и встала. Держа свечу, она перешагнула через борт лодки и ступила в мелкую ледяную воду.

Место выглядело не слишком приветливым. Уступ полого поднимался вверх, а навстречу ему опускался свод. Пройдя немного вперед, ей пришлось пригнуться. В нескольких метрах впереди путь перегораживала огромная куча каменных глыб, видимо обрушившихся откуда-то сверху. Лина медленно обошла осыпь, повернулась боком, чтобы протиснуться в узкий проход между камнями, и стала пробираться дальше, держа перед собой свечу. «Тут нельзя пройти, — думала она в отчаянии. — Мы в западне».

Но через несколько шагов она почувствовала, что снова может распрямиться, еще через несколько шагов повернула — и внезапно свеча осветила туннель с высоким сводом и гладким полом. Вдаль уходила ровная прямая тропа.

Лина дико закричала:

— Есть! Это здесь! Тут есть дорога!

Дун что-то крикнул в ответ, но она не разобрала, что именно. Она стала пробираться обратно к лодке и, выйдя на берег, снова закричала:

— Я нашла тропу! Тропу!

Дун уже вышел из лодки и стоял на берегу, держа на руках Поппи. Он осторожно посадил ее на землю, а потом они с Линой взялись за лодку, подняли ее из воды и вытащили подальше на каменный уступ. Их воодушевление передалось Поппи. Она радостно лепетала, размахивала кулачками, словно крошечными дубинками, и топала ножками, радуясь, что вновь находится на твердой земле. Потом подобрала несколько камушков и стала бросать их в воду, отвечая ликующими воплями на каждый всплеск.

— Хочу взглянуть на тропу, — сказал Дун.

— Иди прямо, а потом обогни кучу камней, — махнула рукой Лина. — А я пока вытащу вещи из лодки.

Дун взял из ящика еще одну свечу и ушел. Лина посадила Поппи в уютный уголок между округлым валуном и небольшой нишей в скале.

— Никуда не уходи, — сказала она и стала вытаскивать из лодки узел, который принес с собой Дун.

Он был сырой, но не насквозь мокрый. Может быть, продукты не пропали. Она внезапно почувствовала, до чего голодна. Мы же не ужинали, напомнила она себе. А сейчас, наверное, глухая ночь, а может быть, даже снова утро.

Она вытащила на берег узел, потом ящики со свечами и спичками, и тут как раз вернулся Дун. Его глаза сияли, и в каждом зрачке отражался маленький огонек свечи.

— Точно, — сказал он. — Мы сделали это. — Он посмотрел куда-то ей через плечо и удив ленно поднял брови: — А что это у Поппи?

Лина быстро оглянулась. В руках у ребенка было что-то темное и прямоугольное. Не камень. Скорее это было похоже на завернутую во что-то коробочку. Поппи увлеченно дергала за обертку, а потом поднесла ко рту, явно собираясь попробовать находку на зубок.

— Нельзя! — не своим голосом завопила Лина.

Испуганная Поппи уронила коробочку и заревела.

— Не плачь, миленькая, все в порядке! — сказала Лина, подбирая предмет, который чуть не изжевала Поппи. — Сейчас будем ужинать. Тише, тише, ужин уже готов. Ты же голодная, я знаю.

Лина села поближе к свече, и Поппи, хлюпая носом, уткнулась ей в колени.

Предмет был обернут в гладкую зеленоватую ткань и перевязан ремешком. Завязано было не очень старательно. Похоже, что человек, который это сделал, очень торопился. Ткань была покрыта белесыми пятнами плесени. Лина осторожно сняла ремешок. Он наполовину истлел, на конце его болталась маленькая квадратная пряжка, изъеденная ржавчиной. Лина развернула обертку.

Дун перевел дыхание.

— Это книга, — сказал он и поднес свечу по ближе.

Лина открыла коричневую обложку. Страницы были расчерчены бледными голубыми линиями и исписаны наклонными черными буквами, совсем не такими аккуратными, как в книгах из библиотеки Эмбера. Строчки расползались и сталкивались, словно писавший чрезвычайно спешил.