Андрей Басирин - Грааль никому не служит

Альберт сдался первым. Он сидел с тупым отчаянием и наблюдал, как мать Хаала, затянутая в тонкое трико, бьётся с костюмом.

– Плохо, – сказал я. – Курсов выживания на чужих планетах вы не посещали.

Хаала сверкнула глазами, но возражать у неё пороху не хватило. Альберт что-то проворчал о либертианских свободах.

– Кого одеть первым?

– Его.

Я поднялся с места. Секрет «упырей» прост и по-своему элегантен. Новичков он обычно ставит в тупик.

– Вот здесь, – показал я, – вшита торсионка. – Хаала вытянула шею, пытаясь запомнить. – Здесь вакуумный замок. Очень неудачная и сложная для понимания конструкция. К сожалению, другой нет. Теперь ты, – приказал я монахине.

Конечно же, у неё ничего не вышло. Я одел Хаалу, облачился сам и выпустил компанию наружу.

– Направление – на ту гору, – приказал я. – Катер выставит радиомаяки. Что кому делать, я объяснил.

– А что мы ищем? – спросил Альберт.

– Пещеру. Ледовую пещеру под горой. И… ещё кое-что. Когда найдёте, вы сразу почувствуете это.

Мы двинулись к горе – той самой, над которой свет Сигуны я принял за Грааль. Идти пришлось порядочно. Перегонять катер я побоялся: паранойя не-господина страха передалась мне. Рунархи могли засечь работу двигателей. К счастью, в «упырях» стоит хороший экзоскелет с усилителем мышц. Передвигаться на четырёх костях по льду тряско и унизительно, зато экономятся силы. А это немало, если учесть, сколько оборудования нам приходится тащить на себе.

Беды начались, когда мы прибыли на место. «Нирвана» никуда не делась. Вяжущее безразличие навалилось на нас. Альберт попытался сплести ноги в лотос, но «упырь» на такие позы не рассчитан. Поэтому студент просто уселся в снег, не удосужившись даже сбросить с плеч рюкзак с сейсмошашками.

– Эй, лишенец! – срывающимся голосом крикнула монахиня. – Работай давай!

Ей тоже хотелось улечься в снег. Но чувство долга победило. Она сгорбилась и поплелась к намеченному для неё участку работ. Несмотря на усилители и более низкую, чем на Крещенском Вечерке, гравитацию, движения её напоминали барахтанья снулой рыбины.

Ничего. Справится.

Мне достался самый тяжелый груз – модуль-времянка для перезарядки и техобслуживания «упырей». Планетарные разведчики называют его сортиром. Хиханьки-хаханьки, но с модулем-времянкой можно работать в поле несколько суток, не возвращаясь на базу. Что, как я предполагал, нам придётся проделать.

Работа шла тяжело. Альберта удалось растормошить, и он принялся расставлять сейсмошашки. На то, на что в обычных условиях отводится несколько часов, мы угробили чуть ли не треть стандарт-суток. Когда наконец выяснилось, что пещера существует и определились её очертания, силы нас покинули. Я умолял, грозил, льстил, высмеивал – всё было безрезультатно.

– Скажи хоть, зачем она тебе? – жалобно спросила Хаала.

– Надо спрятать жилой модуль под лёд. В отличие от катера, он не маскируется, – соврал я.

– А сёстры? Нас должны найти посланницы матриархини.

– Найдут. Катер опознает их по паролю. Надеюсь, Борису хватит ума выдать им пароль.

– Хватит, – мрачно ответила Хаала. – Уж это я знаю точно.

На протяжении всего разговора Альберт молчал, временами тяжело вздыхая. Его забитость начинала действовать мне на нервы. Ничего… Доберусь до Грааля – всё изменится.

Первым вход в пещеры обнаружил именно Альберт. Он балансировал на ледовом гребне, чудом удерживаясь от падения в пропасть, а потом на него накатил ужас. Не помня себя, Альберт рванулся бежать. Не устоял и покатился по склону. Если бы не аварийное силовое поле, быть ему в истинной нирване. А так – обошлось. Пара ссадин да синяк на скуле. Пустяки.

Там, где его прихватило, мы и нашли трещину. Узкий лаз вёл вниз. Не хватало лишь огненных букв: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

– Нам сюда, – коротко объявил я.

– Это хтонический мир, срединник. Господь заповедовал остерегаться царства Сатаны.

– У меня силовая аварийка разряжена, – заныл Альберт. – А там – плохо. Со мной что-то нехорошее может случиться.

– Хорошо. Возвращаемся. Но сейчас я спущусь, выставлю маячок и – обратно. Исследовать пещеру будем завтра.

Мои спутники вздохнули с облегчением. Ледовая пустыня действовала им на нервы.

Я вплавил в лёд диффуз-замок, закрепил нить и принялся спускаться. Полумрак сгущался. Призрачным зелёным светом вспыхнули ледяные грани: включилось ночное видение. Интересно, учитывает автоматика то, что я неплохо вижу в темноте? Вряд ли. Это ведь случайный эффект, и сохраняется он, пока у меня в окраинниках рунархи.

Когда я спускался, в голове крутились гаденькие мысли: а не полоснёт ли кто из оставшихся по нити вибролезвием?.. Или же рунархи высадятся, захватят их и улетят, оставив меня в ледяной могиле. Тревоги изматывали. Я не мог отличить вымышленные опасности от реальных, поэтому страх не давал передышки.

Когда мои ноги коснулись каменного пола, тревога ушла. До поверхности оставалось метров пятнадцать. Человеку в «упыре» падение с такой высоты ничем не грозит. Я сбросил маяк и воткнул в камень второй диффуз-замок.

«Прибыл на место. Всё в порядке, – оповестил я спутников. – Приступаю к исследованиям».

Я прошёл вдоль трещины. Коридор уходил вниз; судя по показаниям сейсмолокатора, там начинался лабиринт ходов. Во мне проснулось мальчишеское чувство – как в день, когда я ушёл к запретному озеру купаться.

Из тьмы мятой зелёной фольгой вылеплялись сколы камня и льда. В глубине, без ветров и воды не существовало сил, способных изломать стены. Кто-то прошёл здесь до меня. Прошёл, расчищая путь сейсмоударами. Человек? Рунарх?

Или чужое существо? Разум, с которым мы ещё не сталкивались?

Возле кучи камней я остановился. Тревога не давала вздохнуть. Я представил тысячи тонн камня и льда над головой, и мне стало не по себе. Защёлкали инжекторы «упыря» – эскулап почувствовал неладное и принялся меня лечить.

Надо возвращаться. Если коридор ломали, камень нестабилен. Потолок может в любой момент рухнуть мне на голову. Да, это мнительность. Дурное влияние не-господина страха. Но если меня завалит, на Альберта и Хаалу рассчитывать бессмысленно. Они посидят, поплачут. Хаала выяснит, кто виноват в моей смерти. А потом они запрутся в катере и будут ждать сестёр дианниток.

Я усмехнулся. Либертианцы из «Фёдора Михайловича» были бы мной довольны. Коктейль из тревоги, вины и отупляющего равнодушия действует на психику странно. Я почти собрался идти, как из мрака вынырнуло лицо. Всего на миг – я едва успел его разглядеть – но этого хватило.

Рунарх. Друг автоматов.

Мёртвый.

Эскулап защёлкал, нейтрализуя гормоны, что щедро выплёскивали в кровь железы внутренней секреции. Земные схемы поведения на чужих планетах не годятся. Бегство при встрече с опасностью наверняка означает гибель исследователя. Поэтому автоматика «упыря» действует так, чтобы в критической ситуации человек не терял головы.