Владислав Выставной - Ход мамонтом

Переубеждать их тоже не имело смысла: «переубеждающие» гибли с вероятностью пятьдесят на пятьдесят.

Сенек оказался идеальным кандидатом на главную роль в этой операции. Более того – единственным, кто шел на нее с охотой. Потому что операция представляла собой банальную «ловлю на живца», где живцом выступал сам Санек.

Когда Тим предложил кандидатуру Санька, в штабе вначале глубоко усомнились, видя как у кандидата горят глаза и сверкает с трудом скрываемая улыбка. На всякий случай его отправили к психологу с целью выяснить, не собирается ли тот таким образом свести счеты с жизнью.

Однако большого выбора среди оперативников не было, а Санек не представлял, по мнению специалистов большой интеллектуальной ценности.

Поэтому он и сидел сейчас в этом прокуренном притоне, который рисковали посещать лишь самые отчаянные жители этого города. Того города, что уже год как перешел под полный и безраздельный контроль корректоров, сделавших его своей столицей, городом-государством. Городом, который всосал в себя остатки цивилизации со всей несчастной полуразрушенной дальневосточной страны. И эти остатки цивилизации были уродливы, как и сам город и его хозяева.

У заокеанской державы, которая еще несколько лет назад считала себя вправе бомбить города и разрушать страны только по смутному подозрению, поклепу или собственной блажи, утверждая, что лидеры этих стран угрожают ее безмятежному существованию, уже не было сил и средств противостоять новой и подлинной угрозе. Этот город мог смеяться над заокеанскими гордецами и плевать им в лицо: у него давно было собственное атомное оружие. И располагалось оно не где-то далеко-далеко, а на территории той самой, некогда великой, державы, заставляя ее власти дрожать от страха, совершая судорожные и бесполезные поиски, и вызывая презрительные усмешки тех, кто считал себя новыми хозяевами мира.

Санек не силен был в языках, но по злой иронии судьбы, вторым языком в среде корректоров после английского был русский. Еще одним спасительным средством была «глушилка» – странное устройство из кусочка обедненного урана и кристаллика кварца, которое позволяло не бояться того, что у большинства посетителей этого бара вспыхнут на ладонях индикаторы в форме буквы «Y».

В этом баре на Санька должны были опознать по переданной агентами «корректорам» фотографии.

Оперативникам давно стало известно о внутренних противоречиях раздирающих зыбкую организацию корректоров. Они совсем недавно и довольно неуклюже стали объединяться, преодолевая внутренний индивидуализм, гипертрофировавшийся благодаря усилиям Гидов.

Может, поэтому информация о подземном комплексе оставалась достоянием немногих. Каждый лидер корректоров, наверняка, мечтал захватить огромный кладезь ресурсов, что становились все дефицитнее на расшатанной ци-бомбой планете. А заодно – получить непередаваемое удовольствие от уничтожения огромного числа собравшихся в одном месте «корневых точек» – причины распада некогда цветущей цивилизации.

Санек искренне наслаждался злачной обстановкой, царившей в этом заведении. Здесь в открытую продавали легкие наркотики, а на небольшой сцене показывали более, чем откровенный стриптиз. Только за то, чтобы как следует отдохнуть в таком месте, Санек готов был рискнуть жизнью.

Стены здесь были превращены в огромные экраны, на которых непрерывно проецировались анимационные картинки в стиле японского «хентай». Что не удивительно было здесь, в Токио. Только японской речи почти не было слышно. Как утверждали аналитики, среди японцев была самая высокая концентрация «корневых точек». Чем, видимо, и объяснялся невероятный взлет японской цивилизации в свое время, и такой мощный наплыв сюда корректоров теперь.

…Санек сидел и потягивал пиво за столиком, мило беседуя с какой-то крошкой аппетитной наружности, когда на не очень чистую поверхность стола упали тени, крошку выдернули со стула, и ее место занял детина зверской наружности, в чисто символической обтягивающей майке, весь покрытый красноречивыми татуировками: черепами с буквами «Y» на лбу и угрожающими надписями. Двое типов, что присели по бокам от Санька, выглядели не менее мило. На стол легло пару пистолетов титанических размеров.

Санек мельком подумал, что у него из оружия наличествуют лишь собственные газы, которые при виде всего этого великолепия готовы с восторгом вырваться наружу.

Не очень веселый вид Санька, очевидно, прибавил гостям еще больше оптимизма.

– Здорово, – сказал детина. – Это ты что-то знаешь про Центр?

– Э… Да, – запнувшись ответил Санек. Он не сразу сообразил, что корректоры называли Стоунхендж Центром – настоящее название им не было известно. – Да, я знаю, где он находится. Могу показать.

– Ну? – сказал детина.

– Что – «ну»? – осмелел Санек. – Мы договаривались: за информацию триста миллиардов долларов мелкими купюрами – по сто или пятьдесят миллионов…

– Не круто ли берешь? – осклабился детина. – Большие деньги…

– Да ладно, большие, – усмехнулся Санек. – При такой инфляции хорошо, если успею потасканную «тачку» купить да в кабаке пару раз посидеть…

– Ладно-ладно, говори, где Центр? – сказал другой громила – весь какой-то прыщавый, в плотной кожанке, несмотря на жару.

– Я должен увидеть деньги, – сказал Санек.

– Питер, покажи бабки, – сказал детина третьему, который в своих темных очках и усах напоминал певца Фрэдди Мэркьюри в лучшие годы.

Питер поставил на стол саквояж и отрыл его. Там действительно оказались перетянутые резинками пачки стомиллионных купюр.

Санек понимал, что все это лишь игра, что деньги ему покажут, но никогда, конечно не отдадут. И скорее всего, пришьют на месте, едва он покинет притон. Поэтому его задачей было всего лишь нажать на миниатюрную кнопку трансивера, микросхемами которого была прошита его куртка. Его соседи одновременно помечались микродозами специального изотопа, вылетавшими из крохотных ампул на рукавах все той же куртки (годы работы спецов над совершенствованием диверсионной техники). После выхода из этого заведения, опознанные по радиоследу негодяи должны быть ликвидированы оперативниками.

Изображая живой интерес, Санек наклонился вперед, будто рассматривая деньги, и как бы невзначай, взял себя за воротник. Чем активировал передатчик. Теперь оперативники были в курсе того, что цели помечены.

«Осторожно!» – вскрикнул Гид.

– Э… У него передатчик! – воскликнул вдруг Питер, выхватывая из кармана вибрирующий и мигающий экраном «наладонник».

– Что? – нахмурился детина.

Будто в замедленном сне Санек увидел, как потянулись руки корректоров за пистолетами. Он еще не осознал последствий всего происходящего, как уже был на ногах. Дернув изо всех сил кверху и перевернув не очень тяжелый стол, он не дал негодяям схватить оружие. Быстро выключив «глушилку», Санек истошно заорал: