Владислав Выставной - Ход мамонтом

Наконец, людское кольцо расступилось, и в центр вышел невысокий, но невероятно мускулистый парень. Он был в обтягивающей майке без рукавов, и оранжевый символ на его лице был особенно огромен, распространяясь на уши и шею и напоминая отвратительную кожную болезнь.

Он осмотрел пленников, потом вдруг захрипел от ярости, да так, что пена показалась на краях его губ. Он подскочил к друзьям, от чего те невольно подняли руки, закрываясь от возможных ударов… Обезображенное лицо нависло над Акирой, обдавая его вонью порченых зубов.

Акира закрыл глаза и мысленно попрощался с этим миром.

Ютака стоял один посреди пустой площади. Он знал, что пришел его последний час. Потому что он, к своему несчастью, увидел настоящих Охотников за людьми. Он знал, что Охотники показываются только своей жертве. Для того, чтобы вволю насладиться ее страхом.

Может быть, смысл охоты был вовсе не в ее итоге – убийстве – а как раз в страхе, вызванном ожиданием смерти. Эти чудища, наверное, питались страхом своих жертв, как особым утонченным деликатесом.

Ютака решил не доставлять своим убийцам такого удовольствия. Он стиснул зубы и попытался выгнать страх изнутри.

– Эй, Ютака, что ты так напрягся? – пробасил Переговорник. – Мне кажется, что твои щеки сейчас лопнут. Или глаза выскочат. А у вас, людей, глаза обратно приживаются плохо. Придется тебе вживить Видитель…

Трудно было понять, кто это – Чи или Ха, что прятались где-то рядом (они тоже боялись Охотников). Но эти глупые слова вдруг прогнали страх.

И Ютака засмеялся. Засмеялся в лицо чудовищу, что возникло перед ним и уже выпустило из лап длинные лезвия когтей…

Акира хохотал, тыча пальцем в изуродованное индикатором лицо. Мускулистый отпрянул и вдруг как-то сник, а затем резко прыгнул вперед и схватил за шиворот полковника Петрицкого. Тот визжал и упирался, а «качок», проявляя недюжинную силу, тащил его прочь от Акиры, Жеки и Санька.

Корректоры, все также молча переглянулись, и вдруг с остервенением кинулись на особиста. Никто не стрелял, но из-под кучи копошащихся тел раздался истошный крик. Этот крик длился и длился, заставляя друзей обливаться ледяным потом. Ведь вряд ли им была уготовлена лучшая участь…

А потом случилось нечто еще более невообразимое.

Словно тени из земли возникли неуловимые для взгляда фигуры, которые немедленно кинулись на крик, в сторону общей свалки. Могло показаться, что подоспели опоздавшие участники расправы с «корневыми точками». Однако, судя по тому, что криков стало больше, это было не так.

Жека с изумлением разглядел, что вновь напавшие были совершенно голыми и невероятно косматыми. Их тела были смуглыми и жилистыми и, к тому же, покрытыми пестрым рисунком. Они размахивали какими-то дубинами и палками, причем делали это так ловко, что у корректоров не оставалось ни малейшего шанса применить оружие.

Корректоры сыпались на землю, но напавшие не ограничивались самим фактом своей победы.

Жека видел, как один из этих странных людей поднял над головой свое оружие, которое оказалась палкой с привязанным к ней плоским зазубренным камнем и несколько раз ударил поверженного врага по шее. Голова жертвы подпрыгнула и перевернулась. Обладатель каменного топора схватил голову и ловко забрался на «хаммер».

Он поднял над головой свой страшный трофей и захохотал, совершая какой-то дикий танец. Голова в его руке тряслась брызгая кровью, а оранжевый индикатор на бледном лице медленно затухал…

Через минуту все корректоры были обезглавлены. И тут напавшие разом обратили свое внимание на недавних пленных, тихонько замерших поодоль.

Схватив свое оружие, они двинулись к ним, в оцепенении сидящим на земле.

Первый топор уже был занесен над Акирой, и тот в ужасе закрылся от убийцы единственным, что было у него в руках – альбомом.

Напавший издал удивленный возглас. Удара не последовало.

Акира продолжал прятаться за своим альбомом, а убийца не прекращал с удивлением разглядывать незаконченную картинку на отогнутом альбомном листе. Он что-то крикнул на незнакомом языке и к Акире подошел еще один, покрытый мелким белым рисунком, напоминающим рыбью чешую. Тот отобрал у Акиры альбом и принялся неловко листать его.

– Оба-на, – сказал подошедший, ковыряя в носу узловатым пальцем. – Ништяк!..

– Пошли, – сказал Ваня. – Нам пора.

Он бесцеремонно пихал в бок ногой ничего не соображающего со сна Игоря. Тот выполз из-под шкуры и с трудом поднялся на ноги.

– К-куда пошли?

– Куда-куда! Куда все пошли, туда и мы пошли! Что я тебе, докладывать должен? Хотя, если хочешь, оставайся. Может, тебе понравится на этих опустевших землях. И нам больше еды достанется…

– Вы… На Землю? – догадался Игорь.

– Куда? А… Ага. На новые земли. Только что зверье поперло – почуяло направление. Оно знает, куда идти надо. Другие Ваху взяли их след. Теперь им шаманы дадут право свободной охоты, да всяких шаманских амулетов для приманивания зверя…. Ну да ладно! В новых землях мы голодать все равно не будем…

Игорь пошел к выходу из пещеры вслед за Ваней.

Снаружи сгущались сумерки, но даже в тусклом свете единственной пока луны было видно, как плывет под ногами, колышется и гудит человеческая река. От этой реки шел густой, режущий глаза запах, словно от стада диких зверей – немытых тел, шкур, запекшейся крови и еще непонятно чего. Шли почти в полной темноте. В этой огромной толпе только несколько рук держали горящие палки, видимо, выполняющие роль факелов.

Весь этот поток двигался в сторону каменистой гряды, расположенной неподалеку.

– А, наблюдаешь за историческим исходом? – рядом будто возник Мишаня. – Никак не могу себе представить, что эта толпа залезает сейчас в пещеру здесь, а вылезает по всей Земле – на Кавказе, в Андах, в Альпах, на Тибете…

– И мы сейчас пойдем? – спросил Игорь, продолжая заворожено глядеть на это огромно войско – войско без командира, без цели и смысла, единственной идеей которого была более доступная еда на новых землях.

– Пойдем, конечно, – кивнул Мишаня. – Только в конце. Мне совсем не хочется быть растоптанным грязными ногами… Да и хотелось кое о чем еще с шаманом поговорить…

Игорь спиной почувствовал чье-то присутствие. Обернувшись, он увидел шамана.

…Шаманов у здешних племен было много – как минимум, столько же, сколько и племен. Племя же представляло собой просто гипертрофированную семью, род. Только шаманы придавали общей дикости некий налет культуры, которая заключалась в управлении духами и раздаче амулетов. Никаких традиций и видимых культов у Покровителей не было. Мишаня говорил, что шаманы сами стараются изо всех сил, чтобы не возникало ничего похожего на культуру. Для этого они и организовывают переходы племен с места на место, с планеты на планету. Разрушение культуры – это какая-то своя, внутришаманская традиция. Очевидно, что шаманам известно куда больше, чем остальным представителям чудовищной межпланетной орды.