Левон Хачатурянц - Путь к Марсу. Научно-фантастическая хроника конца XX века

— «Гранит», начинаю отсчет времени. С нулевой позиции начинайте добавлять тягу.

Что это — поспешное решение, диктуемое колоссальной усталостью, или точный расчет?

— Восемь… Семь… Шесть…

Еще есть время вмешаться.

— Четыре… Три… Два…

Усилием воли Главный не позволяет себе отдать приказ: «Отставить!» Он нажимает клавишу накала прямой связи с Институтом астрономии. По экрану медленно плывут слова текста:

«Предлагаем астероид 32–15 вывести на орбиту спутника Земли, использовать как орбитальную станцию для сменных экспедиций. Орбита нового спутника будет поддерживаться двигателями транспортных кораблей…»

— Расстояние между осями сорок семь метров… — Волновой прислушивается к голосу Сергея Меркулова. — Задействованная мощность двигателей…

«Грецкий орех» остается позади. «Проскочили» — переводит дух Главный. — Хорошо, что я в последнюю секунду не крикнул: «Отставить!» Умница, Галина Сергеевна! Молодец, Галочка!»

Маршевые двигатели «Вихря» работают семнадцать минут.

Корабль все еще находится в опасной зоне.

До распада астероида 32–34 — две минуты… Шестьдесят секунд… Тридцать секунд… Пятнадцать…

Под щитом астероида 32–15 «Вихрь» пересекает границы блуждающего облака. Тяга маршевых двигателей предельная.

День четыреста пятьдесят шестой

Вчерашнее совещание у Главного по краткости и накалу страстей походило на вспышку молнии в наэлектризованном до предела грозовом небе. Лаконичным было и окончательное решение: эксперимент «Гравитация» экипаж космического корабля «Вихрь» проведет с двухкилометровым астероидом «на плечах», после этого выведет астероид на земную орбиту.

На экране хорошо виден люк корабля. Медленно раздвигаются шторки. Показалась решетчатая ферма, внутри которой поблескивает массивный спиралевидный канал. Конструкция отдаленно напоминает гигантских размеров пистолет-пулемет времен второй мировой войны. Из спиралевидного канала выползает продолговатый, заостренный «снаряд». Он поворачивается вокруг своей оси, прочно ложится в гнездо. «Снаряд» густо оплетен блестящими проводами.

— «Аврора», я «Гранит»… Готовность к проведению эксперимента «Гравитация» — три минуты!

Виктор Сергеевич сидит, откинувшись всем телом на спинку кресла, руки замерли на подлокотниках. К этой позе командира «Вихря» на Земле уже все привыкли.

Штурман Георгий Калантаров с любопытством, словно впервые, рассматривает на экране выносной телекамеры решетчатую ферму и «снаряд».

Карпенко — рядом со штурманом.

Марина суетится у медицинского пульта, что-то закрепляет, переставляет с места на место.

Сергей Меркулов положил руку под голову, дремлет. Акопян возится с приборами в аппаратном отсеке и разговаривает сам с собой.

Над пультом командира замигало красное табло — автомат дает предупредительный сигнал: до начала эксперимента «Гравитация» остается одна минута.

Метроном отсчитывает секунды…

— Пуск!

— «Аврора», я «Гранит», отмечаю изменение ускоре…

Фраза оборвалась на полуслове.

Главный зал Центра управления полетом.

— «Гранит» вышел из зоны слежения сектора восемь…

— В зоне слежения секторов шесть, четыре, десять «Гранит» не обнаруживается…

Перед экраном, залитым молочным туманом, сидит руководитель полета Игорь Петрович Волновой. В кабинете Главного тихо. После объявления сигнала тревоги участники совещания с сотрудниками Института астрономии тут же покинули кабинет. Волновой ждет доклада начальника смены.

Неужели катастрофа? И это после удачной посадки и взлета с Марса! После пятнадцати месяцев полета, почти у самого порога дома. В каких-то полутора миллионах километров от Земли!

— «Аврора», я «Гранит». Отмечаю изменение ускорения, отмечаю изменение ускорения! Торможение идет нормально!

Неожиданно видеоэкран оперативной связи с Землей залил молочно-белый туман.

— Жора, как выносные телекамеры? — в голосе командира тревога.

— Все в порядке. Изображение и фокус четкие.

— Нет телесвязи с Землей. Запроси «Аврору» по аварийным радиоканалам.

В динамиках рации ни звука. Не слышно даже обычных для эфира потрескиваний.

Разбудили умудрившегося все-таки заснуть Сергея Меркулова. Он немедля занялся автоматом проверки связи.

Георгий Калантаров настраивает окуляры секстанта.

Виктор Сергеевич проверил управление. Громоздкий тандем из астероида и космического корабля послушен.

— Виктор Сергеевич, — подал от секстанта голос Калантаров. — Корабль меняет направление, а перегрузок-то нет!

— Что же все-таки со связью?

— Связь должна быть. — Меркулов, как всегда, говорит спокойно, чуть-чуть растягивая слова. — Автомат в полном порядке.

— Товарищи, где же обещанные перегрузки? — В дверях главного отсека появился Сурен Акопян. — Я после сигнала работу бросил. Сижу и жду, когда на меня медведь навалится… Начался эксперимент или нет?

— Будет вам и белка, будет и медведь! — не отрываясь от окуляров секстанта, хмуро пошутил Калантаров.

— Ну если сам штурман обещает… — Акопян осекся.

Прямо на него, приложив палец к губам, смотрела Марина. Выдержав паузу, она выразительно кивнула в сторону командира.

За пультом первого пилота, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла Виктор Сергеевич.

«Неужели это и есть «эффект Немо»? — думал он. — Но до Земли еще далеко. Образование клетки из электрополя возможно только в плотных слоях атмосферы. Теоретически…»

Нет, нужно рассуждать по порядку!

При нагревании защитного конуса корабля тепловая энергия переходит в электрическую. Происходит импульсное разрушение поля. Оно отделяется от корабля и окружает его сферической оболочкой. Это как панцирь, невидимая для глаза глухая клетка. Силы антигравитации действуют внутри этой клетки. Сквозь такую мощную преграду радиоволнам, конечно, не пробиться.