Джек Макдевитт - Послание Геркулеса

Он вышел, и видно было, как он говорит с каким-то техником. Вернулся он хмурый.

- У нас нет программы поиска, требующей меньше памяти, - сказал он. - Надо попробовать на настольной машине.

- То есть опять более мощный компьютер, - вздохнул Гарри. - На круги своя.

- Можно переписать какую-нибудь из программ, - предложил Гамбини. - Но это потребует времени.

- Постоцте! - Маевский снова выскочил из кабинета, покопался в ящиках и вернулся с диском. - «Звездный путь», - сказал он. - Эта штука тут валялась годами. Ей не нужно много памяти, и у нее есть фрагмент, который позволяет «Энтерпрайзу» анализировать тактические позиции Клингона. - Он осклабился: - А, черт с ним, попробуем.

Маевский загрузил игру, выбрал задание, а когда на экране засветился запрос, включил инструкции поиска. Потом он повернулся к Гарри.

- Давай, - сказал он. - Твоя была идея.

На экране отображалась имитация локаторов «Энтерпрайза». Видна была горсточка звезд, несколько десятков планет и любопытное возмущение по левому борту, которое могло быть каким-то объектом, прикрытым устройством невидимости. Нижнюю часть экрана занимали две панели состояния: строй кораблей слева, боевой поиск и анализ справа. Там светилась надпись: КОНТАКТОВ НЕТ.

Гарри добавил диск с Геркулеса и включил поиск.

Замигали красные лампочки дисководов.

- Читает, - сказал Гамбини.

Звездолет разгонялся. Возмущение, которое могло быть невидимым кораблем, исчезало с экрана. Звезды летели мимо «Энтерпрайза», как в старом телефильме, потом они стали реже и тоже пропали.

- В игре этого не происходит, - заметил Маевский. Надпись КОНТАКТОВ НЕТ мигнула и исчезла. Панель

состояния опустела.

И появилось изображение куба.

- Такого точно в игре нет! - Маевский облокотился на стол, положил подбородок на руки и вдвинулся в экран.

Куб повернулся под сорок пять градусов, остановился и закрутился в обратную сторону.

Гамбини смотрел с надеждой. Когда он заговорил, голос прозвучал хрипло.

- Может быть, - сказал он. - Может быть.

Это был совершенно обычный куб. И в официальном отчете он выглядел бы чертовски глупо. Может, алтейцы отличные инженеры, но им бы не помешал ликбез по пиару.

- Зачем? - спросил Гарри. - За каким чертом они нам послали кирпич?

- Это не кирпич, - ответил Римфорд. - Это они нас приветствуют самым простым из возможных способов. Когда мы обсуждали проблемы общения между культурами, ранее полностью изолированными, мы думали только в терминах передачи инструкций. Но они пошли на шаг дальше. Наверное, они решили, что нам нужно какое-то ощутимое поощрение, и потому послали картинку. И еще они установили некоторые параметры архитектуры компьютера, который мы, по их мнению, будем использовать, чтобы согласовать их с передачей.

Маевский со своими помощниками заканчивал регулировку компьютера. Математик вставил на место какую-то панель и дал сигнал Гамбини. Руководитель проекта загрузил стандартную программу поиска и вставил диск с записью передачи.

К машине были подключены несколько мониторов, чтобы всем было видно. Лаборатория была забита народом: люди, чья смена кончилась, еще остались, и царила атмосфера праздника.

Гамбини махнул рукой, требуя тишины.

- Кажется, мы готовы, - сказал он, включил компьютер в режим сканирования, и веселый шум затих. Все глаза смотрели на экраны.

Замигали красные лампочки.

- Работает, - произнесла Анджела Делласандро. Где-то в здании хлопнула дверь, послышался шум бойлера. Экраны были пусты. Лампочки погасли.

И появилась черная точка, едва различимая. Гарри попытался понять, не мерещится ли ему, но точка раздулась в выпуклость. От нее протянулась черта через весь экран. Потом она свернула вниз под прямым углом и описала петлю. От основания петли протянулась вторая линия параллельно первой, а на конце ее возникла еще одна петля, касающаяся первой прямой.

Это был цилиндр.

Кто-то радостно завопил. Послышался хлопок и шипение пены.

Римфорд стоял у монитора, свет экрана падал на его лицо.

- Вот тебе и тезис Брокмана, - сказал астроном.

- Нет еще, - возразил Гамбини. - Пока еще рано говорить.

Под цилиндром появилась надпись из двенадцати знаков. Стало слышно, как напряженно дышит Римфорд.

- Это будет его название, - сказал он. - Обозначение для цилиндра. Нам передают словарь.

- А что такое тезис Брокмана? - спросил Гарри. Лесли посмотрела на Бейнса, тот кивнул.

- Гарви Брокман, - сообщила Лесли, - это психолог из Гамбурга, который утверждает, что две полностью чуждые друг другу культуры не смогут общаться иначе как на самом поверхностном уровне. Он обосновывает свою мысль тем, что для интерпретации данных очень существенны психология, среда, общественные условия и история, следовательно, они же важны для общения и понимания мыслей друг друга. Нет параллельного опыта - нет разговора. - В голосе ее зазвучало сомнение. - Эд тебе скажет, что Брокман может еще оказаться прав, поскольку мы только начинаем. Но я думаю, мы уже видим некоторые свойства подхода алтейцев к разрешению проблем, очень похожие на наши. И сегодня вечером мы можем получить еще одно этому подтверждение.

Римфорд заинтересовался:

- А какое, Лесли?

- А ты представь себе нас, - сказала она. - Если бы мы кодировали картинку для другого вида, какое изображение мы бы послали обязательно?

- Наше собственное, - ответил Гарри.

- В точку. Гарри, из тебя вышел бы отличный психолог. Так вот, я скажу вам, что нам предстоит узнать. Способность к созданию технологической цивилизации требует по самой своей сути определенной логики и типа восприятия, что перевешивает, и намного, быть может, факторы, о которых говорит Брокман.

- Посмотрим, - пожал плечами Гамбини. - Надеюсь, что ты права.

На глазах у Гарри цилиндр исчез.

Снова появилась точка. На этот раз получилась сфера. И снова с надписью. Пирамида. Трохоида.

- Розенблюм уже знает? - спросил Гарри.

- Я не уверен, что мы уже готовы выходить на директора, - ответил ему Гамбини. - Можно сообщить ему позже, когда поймем, что у нас тут получается. Ведь именно это он и любит? А пока что выкинем отсюда этих алкоголиков.

Он возвысил голос на последней фразе, и несколько «алкоголиков» зааплодировали.

Через некоторое время снова появился цилиндр, но под прямым углом к ранее показанному. И новая надпись.

- Она должна быть похожа на предыдущую, - сказал Маевский, - и общая часть, значит, будет определять сам предмет. А различие - угол наклона или что-то в этом роде.

Гарри не понял, но спрашивать не стал. Появился третий цилиндр.

И еще долго продолжалась демонстрация геометрических фигур. В конце концов Гарри заскучал и сказал, что пойдет известить Розенблюма. Было уже за полночь.