Руслан Шабельник - Рип Винклер

Рип подумал:

— Может, ты и права, пока мало фактов, но я их раздобуду, обязательно раздобуду, и тогда, если это генерал Гордон, пусть бережется…

Весь вечер Рип мучился. Надя, понимая состояние мужа, старалась его не трогать. На первый взгляд все выглядело так, как он сказал, но некоторые детали не состыковывались, и в конце концов он мог просто ошибаться. Обвинить человека только потому, что у него шрам на руке и фамилия Гордон. Нет, здесь такими вещами ничего не добьешься, необходимо найти кое-что посерьезнее.

Когда они легли спать, Рип долго ворочался, пока в голову не пришла одна мысль: «Марико и другие пленники, Гордон сказал, их отпустили». Но как раз это и было легко проверить.

Тихо, чтобы не разбудить жену, Рип поднялся с постели и, не одеваясь, пошел к видеофону. Вывел на экране Хонс. Из всех известных номеров больше всего хотелось набрать телефон принцессы. Было бы достаточно просто увидеть ее… Пальцы отщелкали другие цифры…

— Императорский дворец слушает, — зазвучал из динамика писклявый голос, и почти сразу на экране возникло изображение.

— Хонэн! — на радостях закричал старику Винклер.

— Кто это? — удивился слуга.

— Ты меня не узнаёшь, это я, Рип.

— Рип-сан, — наконец-го старик рассмотрел — вы живы, но как же…

— Подожди, Хонэн, скажи мне, как там принцесса, с ней все в порядке?

— Но Рип-сан, — старик был обескуражен таким поворотом разговора, Марико-сан и остальные, они же с вами. Вы две недели назад полетели освобождать нашего императора.

— И что, с тех пор ты их не видел?

— Нет. Все как сквозь землю провалились. Мы уже не знали, что думатьо однако тут звоните вы. Скажите, Рип-сан, все в порядке? Вам удалось освободить его?

Генерал обвел его вокруг пальца, как мальчишку.

— Я тебе перезвоню, Хонэн, — бросил Винклер.

— Но Рип-сан, а принцесса… — успел крикнуть старик перед тем, как связь прервалась.

Теперь Рип знал, что делать. Принцесса, Эйсай, Ябу, Биордер и другие были в лапах Гордона, и они нуждались в его помощи.

— Ты не спишь? — послышался сзади голос жены.

Рип обернулся. Надя стояла в дверях, одетая в одну ночную рубашку, правая рука упирается в косяк, вторая за спиной.

— Нет, — Рип оторвался от видеофона, — я выяснил, что хотел. Генерал говорил неправду. Те люди, что прилетели со мной, они… он не отпустил их, они все еще в его руках.

— И что ты теперь думаешь делать?

— Понимаешь, Надя, я должен, я просто обязан помочь им. Я единственный, кто остался на свободе… пока.

— Ноты один не сможешь, как ты себе это представляешь?

— Еще не знаю, но сидеть сложа руки тоже не могу, там мои товарищи.

— А я?

— С тобой ничего не случится. Скажешь генералу, что, пока спала, я исчез. Он поверит тебе, это почти правда. Пойми, я должен выбраться из-под наблюдения генерала, со мной сейчас рядом находиться небезопасно.

— О Рип. — Жена кинулась к нему и повисла на шее. — Не оставляй меня, мне страшно, пожалуйста, возьми меня с собой.

Ригг аккуратно, но настойчиво отстранил девушку.

— Я не могу, ты даже не представляешь, о чем просишь. Если есть сейчас самое опасное место, то оно рядом со мной.

Надя стояла на своем.

— Я тебе не буду мешать, наоборот, помогу, я и стрелять умею.

— Нет, — твердо сказал Рип, — для тебя лучше всего остаться на Адонисе. Здесь ты в безопасности, тебя никто не тронет. Ты ничего не знаешь. Если я и тебя потеряю, то никогда не прощу себе этого.

— Это твое окончательное решение? — Посерьезневшая девушка отстранилась от мужа.

— Так будет лучше для нас обоих, тебе…

— Ты никуда не поедешь, — неожиданно изменившимся голосом произнесла Надя.

— Нет, ты не понимаешь, — начал Рил и осекся… На него смотрело черное дуло бластера.

— Ты слишком упрям, — сказала сжимающая бластер девушка, — я просто вынуждена применить это. Я не могу выпустить тебя.

— Надя, — если сказать, что Рип был удивлен, это значит не сказать ничего, — что ты делаешь? Это оружие. Сейчас же опусти…

— Лучше не двигайся. Видит бог, мне не хочется стрелять, но если потребуется…

С этими словами она подошла к висевшему на стене видеофону и набрала номер.

— Я слушаю, — через некоторое время произнес аппарат голосом генерала Тордона.

— Срочно приезжайте, он кое-что заподозрил и хотел смыться.

— Ты его задержала?

— Да, ситуация под контролем.

— Сейчас буду. — Аппарат отключился.

— Ты, — выдохнул Рип, — но почему, почему именно ты. Чем они тебя подкупили? Ты же моя жена.

— Я не жена тебе, Рип, — Надя грустно улыбнулась.

Слова ударили его как обухом по голове.

— Как не жена, мы с тобой… что ты такое говоришь.

— Рип, — перебила его Надя, — ты и половины не понимаешь в происходящем.

— Но если мы не женаты, тогда и все остальное вранье. Наш медовый месяц, мое воинское звание? Все те места, куда ты меня возила и где мы якобы путешествовали.

— Да, этого не было.

— Если так, — Рип все еше не верил, — тогда кто же я?

— Об этом мне известно столько же, сколько и тебе, а может и меньше.

— Как так, но где я был эти годы?

— Я не знаю, Рип. Впервые после того случая пятилетней давности я увидела тебя две недели назад.

— Ты хочешь сказать…

— Тот день был первый, не скажу, что я не рада была встрече.

— А до этого?

— Я, как и все, считала тебя погибшим.

— Не может быть, мы что, ни разу за все пять лет…

— После полета с Сэмом все считали тебя мертвым, и я так думала до… до дня, пока тебя не привез генерал.

— А этот дом, где мы якобы жили.

— Дом действительно принадлежит мне и… моему мужу.

Рип уже начал догадываться.

— Сэму?

Надя кивнула.

— Тогда мне понятно, почему он смотрел на нас так странно. И как он сказал тогда: «Ты снова отобрал ее у меня», — я сразу не догадался, что он имел в виду. Но как ты могла, иметь мужа и жить с другим. Ты целовала меня при нем, я обнимал тебя. Как он согласился…

Надя грустно улыбнулась.

— Ты правильно назвал его — рохля. Он всегда был таким, такой и остался. Сам не в состоянии самостоятельно принять решения и уж тем более отстоять его. Он мне никогда не нравился. Женщине нужна опора, надежность, сила. Именно такие качества я видела в тебе, а Сэму и было, и есть далеко до них, и вообще какая разница, почему я пошла на это, считай, что из-за остатков нашей прежней дружбы.

— Если он такой хлюпик, каким ты его тут расписала, то зачем же тогда выходила за него?

— Зачем? — Надя зло усмехнулась. — Мужчины, мужчины. Мне был 21 год, еще несколько лет, и я уже старая, никому не нужная старая дева. Не век же торчать на Альме, маленькой, забитой планетенке, где и пойти-то толком некуда. Мне всегда нравилась красивая, пышная, богатая жизнь больших планет и городов, а тут подворачивается Сэм; его как раз должны были перевести в столицу. И я подумала: «А почему нет? Главное — вырваться с Альмы, а там уж…»