Алексей Молокин - Человек из Армагеддона

- Или это сюрприз? - хихикнул расхрабрившийся Журналист. - Сюрприз сюрпризом, а батюшку пугать негоже, а то он вас того… отлучит.

- Боевая тревога, - трезвым голосом сказал Локшин. - И я здесь совершенно ни при чем. Хотя и ожидал чего-нибудь в этом роде. Ракеты идут с юго-запада, а там…

- А там миротворцы из Америки и Европы! - радостно продолжил Журналист. - То есть как это? - запнулся он, видимо, сообразив наконец что-то. Там же чужая территория. Откуда же ракеты? Или гениальные конструкторы так шутят? То есть генеральные…

Эксперт подошел к экрану.

Точек было много, они стелились по дну крана с какой-то бестолковой целеустремленностью, хаотически меняя курс и тем не менее уверенно приближаясь к центру.

- Боевые роботы-камикадзе, - понял Эксперт. Последний вопль военной мысли. Для большинства радаров невидимы. Интересно, что за СОЦ [2]такую изобрел Локшин?

Старик включил систему автоматического сопровождения целей и теперь напряженно вглядывался в рассеченный цветными плоскостями трехмерный экран. Наконец он довольно хмыкнул и сказал:

- Что ж, господа, сами виноваты! Будет вам подарочек от серба Николаса Тесла [3], упаковка и доставка моя. Как вы любите говорить - пиццу заказывали? Получайте!

Наверное, сверху со спутника это выглядело как чудовищных размеров велосипедное колесо с пылающими спицами, упавшее на землю. Но спутников-шпионов над территорией Локшина уже не было, он уничтожил их еще утром, до приезда комиссии. Не то, чтобы старик боялся, что его секреты будут разгаданы международными военными спецами, а просто не любил, когда за ним подсматривают, пусть даже и с неба. Приезжайте и смотрите.

С беспилотными роботами-камикадзе и крылатыми ракетами, похоже, было покончено. Локшин вернулся к столу и налил себе коньяку.

- Вот что, - сказал он серьезно,- Все что нужно, вы увидели, а теперь пора и честь знать! Я полагаю, что те, кто вас сюда послал, догадывались, что вы здесь обнаружите. А теперь, дорогие товарищи, прошу меня извинить. Дела. И чем скорее вы доберетесь до Москвы й сообщите о моих работах кому следует - тем лучше для нас всех. Прощайте!

Внезапно система оповещения снова рявкнула. На этот раз коротко и даже как будто удивленно.

- Ракеты с северо-запада, - буднично сообщил Локшин. - Немедленно уезжайте, я же сказал! У меня осталось совсем мало энергии, вы что, не поняли?

- Но там же Россия, - неуверенно начал Журналист. - Они же знают, что здесь мы!

- Какая теперь разница! - Эксперт ухватил Журналиста за плечи и подтолкнул к выходу. - Ступайте в машину!

Журналист топтался у двери в бункер, как будто пытался вспомнить что-то важное, потом махнул рукой и вышел в тамбур.

Священник помедлил немного, потом перекрестил Локшина, склонившегося над пультом, старик удивленно посмотрел на него, потом понял и кивнул. Снаружи снова надсадно завыли сирены воздушной тревоги.

«Зачем они воют, и без них тошно, - подумал Эксперт. И сам себе ответил: - Наверное, полагается по инструкции, вот и воют».

На экране появилось острая желтая струйка, медленно двигающаяся к центру. Локшин оторвался от пульта, схватил Эксперта заплечо.

- Не успевают зарядиться емкости… Часть ракет пройдет… Вам надо уходить немедленно. Я обеспечу коридор. Ступайте же, я сказал!

- Прощайте, Павел Викторович, - пробормотал Эксперт и схватил впавшего в ступор Журналиста за локоть.

- Бегом, - скомандовал он.

Они выскочили из бункера и бросились к бронемашине. Вой прекратился. Машины Локшина, сломав кольцо, перестраивались клином. Дырявое небо было похоже на шкуру пса-долматинца, но черные пятна понемногу рассасывались. Эксперт подождал, пока Журналист со Священником заберутся в машину, потом скомандовал:

- Люки по-боевому.

- Что? - не понял Журналист.

- Закрыть люки, я сказал.

Журналист еще возился со стопором, когда машина сорвалась с места и пошла в степь, обходя взревывающий моторами клин. За спиной заревело уж совсем невообразимо, таких звуков и не бывает в природе. Горизонт в триплексе вспучился гигантским пузырем и лопнул. Эксперт погнал машину в крутящееся марево.

- Камеру я забыл, камеру, и ноутбук свой с записями, одна флешка только и осталась, там, где суслики… - голос Журналиста в наушниках шлемофона был растерянным. - Забыл все… Без доказательств нас никто и слушать не будет! Может быть вернемся?

- Нас и так никто слушать не будет, потому что нас никто назад не ждет. Вы что не поняли, идиот? Через десять минут там ничего не останется. Забудьте о Вашей камере и ноутбуке.

- То есть как ничего? А у этого… Локшина, у него что, никаких шансов?

- Никаких. Он прокладывает нам коридор, а значит, все, что вне коридора, обрушится на его голову. Там трава двадцать лет расти не будет.

- Но,.. - Журналист хотел что-то сказать, но Эксперт оборвал его:

- Заткнитесь, Вы мне мешаете.

Машина прыгала, временами становилась дыбом. Что-то скрежетало под днищем, лязгало по броне. Каждый выступ в боевом отсеке норовил ударить в висок. В борт грохнуло чем-то тяжелым, так, что бронемашина пошла юзом ,но Эксперт выровнял ее, и снова началась скачка по степи.

В шлемофоне зашипело, потом далекий голос Локшина прокричал: - Все, ребята… Спасибо, что навестили… Простите, если что не так… - И тотчас же позади вскипело, как в чудовищном котле. Машину подбросило, какое-то время она летела, заваливаясь на нос, потом грохнулась так, что болезненно скрипнули торсионы подвески. На броню тяжело ухнуло что-то мягкое, и все погасло.

В двухстах метрах над ними, сбитый взрывной волной с курса беспилотный робот-камикадзе, потеряв основную цель, уже падая, переключился на цель второстепенную и наконец лопнул, как бешеный огурец, засеяв гектар горящей степи сотнями вольфрамовых стрел.

Священник очнулся во вскрытой коробке корпуса, освещенной лучами солнца, бьющими сквозь многочисленные дырки в верхней броне. Косые световые столбики покачивались перед глазами, в них деловито кружились красноватые пылинки. Под веками саднило. Дышать было больно. Его тут же стошнило кровью, натекшей в горло из разбитого носа. Путаясь в рясе, Священник попытался подняться, но наткнулся на какую-то железку, торчащую из пола, и снова упал. Подол рясы был прибит к броневому листу чем-то вроде толстого гвоздя. Тогда он оторвал полу, встал на четвереньки и на ощупь попытался открыть нижний люк. Люк не открывался. Священник снова лег, собираясь с силами. Дышать становилось все труднее, духота сжимала виски. Он переполз через чье-то тело, наверное, Журналиста, потому, что Эксперт остался впереди, в отсеке водителя, дотянулся до грубой стальной рукоятки десантного люка, обернул его полой рясы и навалился всем телом. Рукоятка подалась, как будто сорвалась со стопора. Священник упал и по пологому полу скатился на Журналиста. Отжатый пружиной кормовой десантный люк приоткрылся. В щель посыпалась земля. Священник снова дополз до люка, разгреб сухую землю и вылез. Бронемашина, завалившаяся носом в воронку, была засыпана землей, торчала только корма. Священник понял, что землю с кормы снесло взрывной волной. Было тихо. Вокруг изуродованной бронемашины, прямо в теле степи зияло множество оспин со стеклистыми глазками в центре. Священник не стал раздумывать, что за насекомые оставили такие страшные укусы - было и прошло. Багровый, как раздавленный глаз закат распухал среди черных лохмотьев гари, медленно падающих на степь. Священник отдышался немного и полез обратно в машину, чтобы вытащить Журналиста. Журналист дышал. Подбородок и грудь его были залиты запекшейся кровью. Глоток воды, влитый Священником в разбитые губы, вызвал приступ кашля и рвоты.