Владимир Михайлов - Фасолевый суп

«Сюрвейер Кром» уже скрылся из виду, затерялся среди великого множества светил Рукава, а провожавшие, оставшиеся под прозрачным куполом Большого Узла, все махали и махали прощально руками, не в силах остановиться. Наверное, таким способом они пытались снять нервное напряжение, не оставлявшее их всю последнюю неделю – время, когда на Узле пребывала инспекция регистра Опорной сети. Дважды в год эта беда навещала Узел, и каждый раз, выйдя из схватки с проверяющими и понеся при этом относительно небольшие потери, команда Узла не сразу начинала осознавать, что и на этот раз все остались не только живыми, но и здоровыми. Никого не увезли в наручниках (так принято было выражаться; на самом деле наручников у инспекторов не было, если кого-то и обвиняли в нарушении каких-то правил поведения или просто в недостаточной компетенции, его просто отрешали от должности, и ему не оставалось ничего другого, как улететь на корабле инспекции, чтобы уже на Земле предстать перед Кадровой комиссией), а в протоколах и актах инспекции красовались сплошные «Удовлетворительно», местами даже почти неправдоподобные «Хорошо». Можно было расслабиться как следует, прежде чем вернуться к повседневным делам.

Дела эти, в общем, заключались в поддержании механизмов и систем Узла в рабочем состоянии в ожидании сигнала какого-нибудь транспортюги, после выхода из прыжка, желающего задержаться на денек-другой. Якобы для проверки состояния машины и медицинского обследования экипажа, а на самом же деле просто для такого же расслабления, о каком сейчас думали капитан Узла Козырь и директор матчасти Колян Юр – руководящий дуэт этой затерявшейся на самом краю Рукава станции. Оба они перестали наконец изображать ветряные мельницы и теперь медленно продвигались к лифту, чтобы спуститься на жилой уровень станции, и с каждым шагом картина предстоящего становилась все шире, красочнее и заманчивее. Целую неделю находившиеся в загоне фантазии вырвались на свободу и принялись резвиться вовсю.

– Если я сегодня не надерусь до полной аннигиляции, – задумчиво проговорил Юр, – то моя нервная система просто зависнет. И не отговаривай: если ты не примкнешь, то я буду чокаться хоть бы и с причальной трубой, но от своего не отступлюсь. Здоровье важнее. Только не говори, что лучше сперва осмотреться, прийти в себя… Мы только так и сможем прийти в себя. Ну?

– Я думаю, – задумчиво ответил Козырь, – что мы двинем в «тропики». Только сперва надо рассчитать все с полной точностью. Чтобы не получилось так, как после прошлой инспекции, когда уже к ночи все кончилось досуха, и пришлось ползти на склад за пополнением. Мне было очень стыдно. Так что озаботься.

– Тогда мы были в лучшей форме, – сказал Юр. – Пожалуй, сейчас надо взять раза в полтора против того количества.

– Хочу жить со спокойной совестью, – заявил капитан. – Так что бери вдвое.

– Тяжело нести будет.

– Не сами же потащим. Возьмем тележку. Еще нужно что-то, на чем полежать под жарким солнышком, пару пневматиков, что ли. Вообще – подумай о комфорте. Случай все-таки выдающийся, надо, чтобы было потом, что вспомнить.

Колян Юр представил, как они разлягутся на пневматиках в оранжерее, которую называли «тропиками», в теплом свете рефлекторов, питье привезут в термосумках, где оно останется холодным, а закуску можно рвать прямо с грядок. Благодать! Он проглотил набежавшую слюну. И сказал:

– А не слишком ли мы размечтались? Знаешь, судьбу искушать – дело рисковое. Она тетка ехидная…

– Это верно, – согласился капитан Козырь. – Да только что тут может помешать? Все графики я наизусть помню, четверо суток в наших краях все будет мирно – никто не возникнет ни туда, ни оттуда. Пространство чистое, народ у нас в команде надежный – на вахту всегда заступают трезвыми, медицина, как говорится, творит чудеса. И вообще, это было бы уж слишком жутким свинством – если бы что-то вдруг приключилось.

– Ну да, – сказал Юр, – кстати, о свинстве: мяса возьмем на закусь? Или обойдемся всякими огурчиками?

– И почему огурцы не выращивают сразу малосольными? – задумчиво спросил капитан.

– Наверное, потому, что тогда засольщики остались бы без работы, – ответил Юр, немного подумав. – Наверняка это они противятся. Других причин не вижу…

В таких приятных разговорах они успели спуститься на обитаемый уровень, и капитан сказал:

– Ну, я пошел в пост, всех сориентирую, что и как, и чтобы нас попусту не тревожили. А ты давай, загружай тележку, и через полчаса встречаемся здесь же. Продержишься трезвым столько времени? Не то я обижусь.

– Полчаса продержусь, – пообещал Юр. – Если никакого свинства не будет.

И, конечно же, свинство не заставило себя ждать. И не самое маленькое.

Еще самый первый кайф не словили, только начало хорошеть, одного бока отлежать не успели, как в их приятнейший тет-а-тет ворвалась третья голова, и не голова даже, а мурло Вита Швабера, которому сейчас было положено сладко дремать, изображая несение вахты в рубке местной, дальней и универ-связи. Начальники не успели еще толком отреагировать на столь вопиющее нарушение всех и всяческих правил, инструкций, установок и устных внушений, как Вит предупредил грозно нависшие претензии, отрапортовав:

– Мои глубокие извинения, но получен «гром»!

В первые мгновения офицеры даже не поняли, о чем речь.

– Какой еще, туда-сюда, гром?! – Спрошено было таким голосом, от которого затрепетала вся зелень, а ее тут было много, еще чуть громче – и листья стали бы желтеть и опадать. – Ты что, нализался на вахте? Гром! Вот я сейчас такую молнию загоню в твою маршевую дюзу, что…

– Большой «гром» по местной! – несколько смутившись, все же продолжил связист. – Не счел возможным промедлить с доставкой. По инструкции положено…

– Слушай, так это же «гром»! – сказал капитану директор матчасти. – Забыл?

Но капитан и сам, похоже, уже лег на верный курс.

– Большой «гром»… – пробормотал он, скривившись так, словно в его стаканчик кто-то ухитрился налить воды. – Откуда? Что где горит? Жми, жми на полной тяге!

– Разрешите вручить?

– Давай сюда!

Несколько секунд капитан вглядывался в переданный ему бланк. Потом вернул его связисту:

– Очки, туда их, в каюте остались. Доведи голосом.

– Слушаюсь – довести голосом. – Вит Швабер раскатисто откашлялся. – Адресовано: капитану интерстанции «Большой Узел». Текст: «Яхта „Парадиз“ безраздельного властелина мира Элизиум Его королевского величества Алоэндра Шестьдесят четвертого, наносящего Государственный визит наивысшего уровня, терпит бедствие. В результате прохождения через не обозначенное в лоции магнитное поле очень большой мощности вышли из строя все внешние защитные и ориентировочные системы, что привело к столкновению с небольшим небесным телом.