Левон Хачатурьянц - Здравствуй, Фобос!(Науч.-фант. хроника — «Путь к Марсу» - 3)

«Значит, после зимней спячки рефлексы у медведя обострены?» — «Конечно. Ведь мозг на протяжении нескольких месяцев находится в состоянии полного отдыха». — «Ну ты же у меня и умница!» — внезапно умилился Волновой, расцеловал Валерию Сергеевну… и несказанно обрадовал ее, истребив целую миску салата.

Через три дня Игорь Петрович собрал в своем просторном кабинете руководство Звездного городка: присутствовал также новый, усиленно напускавший на себя серьезность заместитель министра. В углу скромно пристроились Стрижова, Панин и Акопян.

Волновой, как всегда, изложил свою мысль кратко, без словесных узоров. Ни у кого нет сомнений в том, что искусственную «пещеру» на Фобосе должен обследовать ее первооткрыватель — Акопян. Но чтобы увеличить вероятность успеха, Акопяна надо подготовить особым образом. Сигналы из толщины скал адресованы непосредственно мозгу? Значит, мозг должен быть в наилучшей форме для приема этих сигналов. Факторы перелета действуют угнетающе? Стало быть, надо свести действие этих факторов к минимуму, чтобы на Фобосе вышел свежий человек, не измученный ускорениями, перегрузками, многомесячным сидением в стальной коробке. Как этого добиться? По расчетам, проделанным по просьбе Волнового на компьютере центра психофизиоподготовки, гипнотического отдыха будет недостаточно. Есть предложение погрузить Акопяна в долговременный сверхглубокий сон — анабиоз. Пусть проведет время вплоть до прибытия к цели в специальном боксе, при пониженной температуре. Такие устройства есть в институте криогенной биологии. Все жизненные процессы будут приостановлены. Сурена следует «разбудить» только перед самой высадкой на Фобос. Он приступит к работе полностью отдохнувший, с чистым мозгом и «обновленными» реакциями, чуткими, как у новорожденного.

— Интересно, а кто будет исполнять обязанности бортинженера? — не выдержал в своем углу Акопян.

— Бортинженеров у нас хватает, — строго сказал Волновой. — А человек, побывавший в «пещере» Фобоса, пока один. Если тебя не устраивают твои новые штатные обязанности, можешь отказаться. Твое право.

Сурен поспешно сказал:

— Нет-нет, я готов. По крайней мере принесу пользу людям, как утешал петух, когда его несли на кухню!

Участники собрания оживились, прозвучал смех.

— Я бы на вашем месте не спешил с изъявлением готовности! — покачал головой замминистра. — Мы пока еще только выслушали предложение товарища Волнового. Оно несколько… э-э… неожиданно, и его следует подробно обсудить. Ваше мнение, Семен Васильевич?

Тарханов, мгновенно обретая академическое величие, наморщил лоб и задумался. Все ожидали в молчании. Наконец начальник психофизиослужбы сказал, пожимая плечами:

— Не знаю. Вроде бы симпатичная идея. У меня особых возражений нет. Пожалуй, только небольшое дополнение. Вы не боитесь, что за время спячки организм изрядно истощится? Тогда и чуткость мозга пострадает…

— Ну нет! — возразила Марина. — Обмен веществ будет настолько замедлен, что ткани не успеют отдать свои запасы.

— Пожалуй, — кивнул Тарханов. — К тому же можно будет все время оценивать состояние «спящего» по данным приборов. Если надо, подкормим. То ли с помощью зонда, то ли ненадолго разбудив. Там решим.

— Допустим, — густым басом сказал коренастый, густобровый начальник комплекса тренажеров. — А как с адаптацией? Ведь уснет он при искусственном тяготении, в то время как на Фобосе практическая невесомость. Такой резкий переход может также отрицательно сказаться на работоспособности, на нервных реакциях…

— Вот именно, — назидательным тоном сказал замминистра. Ему явно не нравилось предложение Волнового, и он искал предлога, чтобы восстановить присутствующих против идеи анабиоза. — Как вы решите проблему адаптации?

— Ну на этот вопрос, наверное, я и сам отвечу, без помощи медиков. — Игорь Петрович поднял указательный палец. — Гипноз! Мы проведем адаптацию в ускоренном темпе, за несколько часов, перед самой высадкой. В эти часы может быть вложено субъективное ощущение нескольких прожитых суток. Сначала Сурену будет казаться, что он работает при нормальном земном тяготении — «единице»; затем при половине, при четверти и так далее, вплоть до нуля. Подобные опыты проводились. Верно, Семен?

— Верно, — подтвердил Тарханов. — Но все равно, прежде чем принять окончательное решение, надо будет поставить эксперимент. Скажем, анабиоз на двое-трое суток с постепенным выходом в условиях гипновнушения.

— Правильно! — обрадовался замминистра. — Сейчас ничего не будем решать. Сначала — эксперимент! Так и постановим…

— В принципе и мне идея кажется интересной, — задумчиво произнес главный конструктор корабля, старик с традиционной «профессорской» внешностью. — Но… здесь кто-то говорил о необходимости поместить в корабль устройство для анабиоза? А мне помнится, что оно представляет собой этакий саркофаг с собственной системой жизнеобеспечения, весом не в одну сотню килограммов. Знаете, сколько это потребует добавочного топлива? Не говоря уже о том, что «Контакт» полностью собран, готов к полету: весь корабельный инвентарь, все экспедиционные запасы распределены по местам, на учете каждый кубодециметр помещений… Куда вы намерены поставить ваш ящик? — Конструктор воинственно задрал седую бородку клинышком.

В кабинете опять воцарилось долгое, тревожное молчание. Только лицо замминистра окончательно прояснилось, даже легкая улыбка заиграла в углах губ. Он никак не хотел отвечать за космонавта, три с лишним месяца покоящегося в охлажденном саркофаге на грани смерти…

— Гм… Можно мне? — как школьник, поднял руку Акопян. Волновой с сомнением покосился на «кавказца», но все же разрешил.

— Я, конечно, не ученый, но своим инженерским умом так понимаю… Что главное для устройства анабиоза? Герметичность и теплонепроницаемость. Этим условиям прекрасно соответствует «Аннушка»… то есть автономная капсула, «шлюпка». Положите меня внутрь той самой «шлюпки», в которой я позднее полечу на Фобос: проведите туда все необходимые коммуникации, и… И не надо никаких добавочных площадей, резервов топлива! Просто и дешево.

Против такого предложения было трудно возразить. Посовещавшись, решили включить в эксперимент и это условие: превратить ракетную «шлюпку» в камеру для анабиоза.

Затем осталось обсудить несколько мелких деталей, что и сделали буквально за минуту. Кто-то высказал сомнение: справится ли экипаж «Контакта» с новым, не предусмотренным в штатном расписании набором обязанностей — наблюдением и уходом за «спящим»? Скептику ответил главный кибернетик ЦУПа: основную нагрузку возьмут на себя не люди, а компьютеры, которые, как известно, имеют хороший запас информационных емкостей. Другой участник собрания предложил провести адаптацию Акопяна к невесомости без гипноза, с помощью искусственного тяготения. Тарханов возразил — гипноз необходим для ускоренного приспособления, чтобы втиснуть часы субъективного времени в минуты реального. Наконец, Стрижова предложила провести эксперимент на астероиде-спутнике и «разбудить» Сурена при почти полном отсутствии веса. Это будет как бы имитация высадки на Фобосе.