Шкатула Лариса - Маленький дракон с актерского факультета

– А вы-то куда, мадемуазель? Вам ещё из лука стрелять.

– Но я не умею, - пожаловалась девушка. - - Ничего, тебя научат. Вон учитель спешит-торопится. Мужчины - до смерти мальчишки. Не удержался, целый стакан выпил. Я же говорила, что ты ему понравилась.

Из одиноко стоящего на краю луга шкафа, который в других условиях выглядел бы карикатурой, показалась фигура молодого, аристократического вида мужчина. Именно такими представляла себе Катя князей и графов прошлого. Подтянутый, с иголочки одетый, он прошествовал мимо Венусты Худионовны, поклонился ей и, хотя они были сравнительно далеко, Катя услышала, как её учительница фыркнула:

– Павлин!

Гордо посаженная голова мужчины не шелохнулась в ответ на её насмешку - он так же прямо и грациозно нес её, глядя прямо перед собой.

– Здравствуйте, Катенька! - склонился он над рукой девушки. Пожалуй, встреть его на улице, Катя историка не узнала бы.

Никодим Аристархович вынул из кармана небольшой, размером со спичечный коробок предмет и щелчком пальцев бросил его вперед перед собой.

Предмет полетел по воздуху, увеличиваясь в размерах, и вскоре в нескольких метрах от них в землю воткнулась мишень с концентрическими кругами и жирно очерченным красным кружком в центре.

За спиной у Вяземского оказался большой лук, а на боку - колчан со стрелами.

– Начнем? - спросил он у ошеломленной Кати, приладил в лук стрелу и довольно улыбнулся: на такой эффект он и рассчитывал.

После занятий девушка смогла увидеться лишь с Венустой Худионовной. Никодим Аристархович неважно себя чувствовал после чрезмерной дозы молодильного снадобья.

– Силы уже не те, Катюша, - вздохнула старушка, - а наш мужчина все никак не может примириться со старостью...

– Вы говорили, что мне ещё придется изучать языки? - спросила Катя; она представила, как будет сутками зубрить незнакомые, труднопроизносимые слова, но профессорша, похоже, не разделяла её опасений.

– Как раз это - наиболее легкая часть обучения.

– Легкая? - изумилась девушка. - Ну, старорусский - я ещё могу понять. А монгольский?

– Неважно: монгольский, китайский, бразильский. Ты будешь знать даже диалекты. Теперь я испробую на тебе свое изобретение.

– Изобретение?

– Ты повторяешь за мной слова, как в древнегреческом хоре, рассмеялась историк. - Да, изобретение.

– Значит, это не магия, а наука?

– Почти. На тонком, аналогичкном человеческому, волоске я могу разместить двадцать-тридцать тысяч слов. И поместить под кожу твоей головы такой микроскопический клубочек, потянув за нить которого ты сможешь в считанные секунды обагатить свою память соответствующим набором слов.

– Погодите, - взмолилась Катя, - такое не слишком просто укладывается в голове. Как же я потяну эту ниточку?

– Я дам тебе ключ - одно магическое слово. Потянуть - сказано в переносном смысле. В тонкости пока особенно не вникай. Все равно методика тебе неизвестна и без меня ты её повторить не сможешь.

– Да зачем мне ваша методика?

– А ещё в актрисы готовится! Представь, дать человечеству ключ к неисчерпаемым знаниям, для которых не нужны ни компьютеры, ни интернет...

"Интересно, маг, знакомый с передовыми достижениями техники!" подумала Катя, а вслух сказала:

– Если языки изучать так легко, что же в моем обучении может представлять трудность?

– Магия, - ответила профессор - историк.

– А что самое трудное в магии? - продолжала допытываться Катя.

– Научиться растягивать время, - объяснила Венуста Худионовна.

– Растягивать. Но время - не резина. Оно нематериально.

– Много ты понимаешь!.. Не только растягивать, но и замедлять, ускорять, сжимать... И вообще, к магии не применимы законы материального мира.

– А сегодня, между прочим, первое декабря. Пока я всему научусь, ваша Черная Дыра побелеет!

– Что я слышу! - шутливо изумилась Венуста Худионовна. - Девушка, которую нам пришлось так долго обхаживать, уговаривать, теперь сама нас торопит.

Катя смутилась и заговорила уже о другом.

– А почему у вас в доме нет ни радио, ни телевизора?

– Подобные приборы создают слишком сильное магнитное поле, которое влияет не только на индивидуальность человека, его мыслительный процесс, но и на временной фактор, что мешает нам управлять пространством для собственных нужд.

– Можно подумать, вы - не историк, а энциклопедический справочник по физике, - проворчала Катя, отправляясь в свою комнату. - Завтра у меня зачет по драматургии и мне придется элементарно зубрить. Без вашей прекрасной магии!

Она села за стол и пожаловалась невидимому Антипу:

– Так мы никогда не дождемся обещанного путешествия. Назло им буду учить институтские дисциплины по-старому!

Недавно она занималась с Никодимом Аристарховичем, который обучал её скорочтению, умению запоминать страницу с текстом с первого взгляда. И обретенное умение оказалось сильнее её каприза. Сиоило Кате взглянуть на страницу, как она могла воспроизвести её с точностью до запятой. Не прошло и пяти минут, как она была готова к зачету. Захлопнула учебник и с досадой забросила его на кровать.

– Катерина! - послышался голос хозяйки. - Заниматься!

– Опять в лабораторию? - сварливо спросила та.

– В лабораторию, голубушка, в лабораторию.

– Нету на нас инквизиторов, - пробормотала Катя.

Венуста Худионовна внимательно посмотрела на нее.

– Что-то беспокоит тебя? Ты сегодня раздражена.

– Когда я согласилась на ваше предложение, то не думала, что его осуществление так затянется. Меня все учат, учат...

– Нетерпение ребенка, - покачала головой историк. - Значит, нужно обучить тебя ещё и терпению. Древние недаром говорили: торопись медленно. Магию терпеливо изучали величайшие люди Земли.

– Я раньше о таком и не слышала.

– Конечно, в школе нас учат тому, что Пифагор был великим математиком. Но кто знает, что он был знаменитым магом?

В дверь лаборатории постучали.

– Входи, Никодим, - отозвалась Венуста Худионовна.

Вяземский вошел во фраке с белоснежной манишкой. Черный цилиндр он держал в руке. Сейчас ученый выглядел на так молодо, но, видимо, пару десятков лет все же сбросил, потому что свободно обходился без своей палочки.

– Куда это ты так вырядился?

– Сегодня у нас урок этикета. Или ты забыла?

– Боже, в тринадцатом веке цилиндры не носили.

– Думаешь, мне следовало надеть красную шелковую рубаху, праздничные порты да сафьяновые сапоги? Или халат с чалмой? Опрятно одетый учитель стимулирует усвояемость знаний, - он покосился на черную, глухо застегнутую хламиду Венусты, в которой она предпочитала работать в лаборатории. - Как ваши успехи, Катенька?