Ходжиакбар Шайхов - В тот необычный день (сборник)

Наргиза мне все это подробно рассказала.

От нее я узнал, что лежу в центральной городской больнице. Несколько раз в больницу звонили из лаборатории, справлялись о моем здоровье. Утром приезжали Аброр-ака и Альберт Евдокимович.

Наступили короткие зимние сумерки. Крупными пушистыми хлопьями повалил снег. Я смотрел, как мелькают за окном мириады снежинок, и мои мысли словно бы смешались с этим мельтешением.

Выходит, я был в обмороке? И все это мне пригрезилось? Но откуда эта предельная ясность, ощущение реальности всего происходящего? Откуда эта уверенность, что я действительно побывал в первобытной эпохе? Еще и еще раз я вспоминал страх всего живого перед Солнцем, судьбу маленького племени Само, битву в тропическом лесу, Быстроногую… Никогда ранее я не представлял себе ничего подобного. Значит, мои видения не могли быть просто игрой воображения. Нельзя вообразить то, о чем ты никогда не думал.

Почти до утра я пролежал, не смыкая глаз, стараясь составить лаконичный и ясный рассказ для Эхсона Низамовича. Я надеялся, что в конце концов он заинтересуется моими приключениями.

Однако наша с ним беседа на следующий день началась не совсем так, как я предполагал.

Осмотрев меня, Эхсон Низамович удовлетворенно хмыкнул и потрогал свою ассирийскую бородку.

— У вас удивительно крепкий организм, хотя по фигуре этого не скажешь, — произнес он, — ума не приложу, каким образом ваше сердце выдержало такой удар.

— Все благодаря моему прадеду Сабирджан-табибу.

— Который жил в доисторическом лесу? — подозрительно спросил доктор.

Я рассмеялся.

— Нет. Он жил в прошлом веке в местечке Чорсу под Ташкентом, но был хорошо известен от Бухары до Андижана. Для своего времени он был передовым человеком и знающим врачом.

— Прекрасно, но какая тут связь?

— А вот какая. В молодости прадед учился в Индии, долго жил там и овладел искусством йогов. Часть знаний он передал своему сыну, тот своему, и какие-то крупицы, естественно, достались по наследству и мне. Словом, я могу регулировать биение собственного сердца и успел его замедлить до того, как провод коснулся моего тела.

Эхсон Низамович только крякнул:

— Нда-а! С вами не соскучишься.

По выражению его прищуренных колючих глаз я понял, что отныне могу рассчитывать по крайней мере на острый интерес к собственной персоне. Тем лучше! И я начал свой рассказ, который Эхсон Низамович выслушал не перебивая. Я чувствовал — его охватывает возбуждение исследователя, нащупавшего интересную проблему.

Когда я закончил, он снял очки, протер их краешком халата и проговорил, массируя рубчик на переносице:

— С вами произошел в общем-то нередкий, но ярко выраженный случай пробуждение генетической памяти. Вы, вероятно, слышали, что человеческий мозг — это, по сути дела, склад-небоскреб, этажи которого заполняются информацией по мере развития индивидуума. Нижние этажи этого склада уже заняты информацией, накопленной всеми предыдущими поколениями. Эта информация поступает в наш мозг через гены. Она закодирована, и расшифровывать ее человек еще не научился.

— Выходит, я каким-то образом расшифровал ее?

— Вот именно, каким-то образом… Думаю, все дело в сочетании ряда факторов: стрессовое состояние, напряжение воли, непредвиденная ситуация, ваши способности йога… На какое-то время вы отключились от внешнего мира, а потом ваше сознание ошиблось дверью и попало не на тот этаж. И вы прочитали три эпизода из многих миллионов, хранящихся в вашей памяти, прежде чем снова подняться наверх.

— Науке известны подобные случаи?

— Я не располагаю статистикой. Но, думаю, многие оказывались в подобном положении, однако не придавали этому значения. Считали прочтенную на нижних этажах информацию бредом, галлюцинацией, сном. К тому же случайная расшифровка носит, как правило, отрывочный характер. У вас получилось иначе.

— Значит, Молодой Охотник существовал в действительности?

— Да, много тысяч лет назад. Скорее всего он и Быстроногая — одни из самых отдаленных ваших предков. — Эхсон Низамович усмехнулся: — Интересно, где, в каком лесу охотились мои?

— Что же с ними стало потом?

— Скорее всего ушли в горы. Просуществовать в ту эпоху вдвоем они вряд ли сумели бы. Вероятно, в горах они встретили другое, более миролюбивое племя, которое приняло их в свою пещеру.

— Знаете, мне даже как-то жаль, что я их никогда больше не увижу Молодого Охотника и Быстроногую.

— Погодите горевать. Рано или поздно наука научится расшифровывать генетический код, и тогда каждый человек сможет побывать в любой эпохе по собственному усмотрению. Представляете, какие возможности для науки, для развития человеческих эмоций!

— Как вы думаете, доктор, — осторожно спросил я, — моя эпопея имеет какую-нибудь научную ценность?

— Громадную! — Эхсон Низамович вскочил со стула и заходил по палате маленькими быстрыми шагами. — Особенно интересно ваше первое воспоминание.

— Первое? Но ведь там не было ничего особенного… Обезьяна убегала от хищника, погоня… страх… непонятный страх перед солнцем…

— Вот! — Эхсон Низамович резко поднял кверху указательный палец. Страх перед солнцем! — Он потрогал бороду и, сощурившись, спросил: Насколько вы наслышаны о теории Дарвина?

— В общих чертах…

— Что значит в общих чертах?

— Знаю, что человек произошел от обезьяны.

— А задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему этот процесс не продолжается?

— То есть?

— Почему в нашу историческую эпоху обезьяны дают в потомстве обезьян, а не преображаются в человека?

— Ну, доктор… — Я пожал плечами. — Видимо, так было заложено природой. С точки зрения нравственности, что ли… Ну, представьте, что на земле наряду с людьми существуют неандертальцы, австралопитеки — правильно я их назвал?

— Правильно.

— До сих пор на земле не искоренены расизм, фашизм… И это в отношениях между людьми. А если бы нашими соседями были и переходные виды? Сколько дополнительных проблем пришлось бы решать! Нет, природа мудра! Она правильно сделала в свое время, проведя резкую черту между человеком и остальным живым миром.

— Мудра-то она мудра, но ведь эту мудрость надо как-то объяснить.

— Наука пока бессильна.

— Не скажите. Вы знаете, что такое геомагнитные инверсии Земли?

— В общем-то я работаю в институте электроники. Если бы вы завели речь о приборах, научном оборудовании, я бы еще с вами потягался. А геомагнитные инверсии… Случайно это не смена магнитных полюсов Земли?

— Случайно смена. Через определенные промежутки времени — раз в несколько тысяч лет — наша старушка Земля меняет свои магнитные полюса, то есть северный становится южным и наоборот. В обычном состоянии Земля как бы окружена магнитным полем. Оно-то и предохраняет планету от космической радиации. Но это в обычном состоянии…