Ходжиакбар Шайхов - В тот необычный день (сборник)

Говоря языком древних восточных поэтов, «ангел вдохновения продолжал держать в своих объятиях» Кадыр-бахши. Страдания Алпамыша зажгли на его глазах слезы. О слушателях и говорить нечего: мертвая тишина царила вокруг, тишина, которая лучше любых слов говорит о том, какую власть над человеческими сердцами имеет настоящее искусство.

И только когда кончился дастан, холмы и лужайка огласились аплодисментами, криками: «Молодец, Кадырбай!» Певец, положив на ковер свою домбру, вытирал вспотевший лоб платком, грудь его тяжело вздымалась.

Именно в этот момент Санджар, не найдя деда, подлетел к отцу, который в числе других всадников участвовал в улаке:

— Папа, я видел «тарелку»! Долговязый с Марса вылечил нашу бабушку! Бабушка выздоровела! А потом он взял меня за руку, и я полетел с ним по небу!

— Успокойся, сынок. Иди ко мне.

Оторвав мальчика от земли, отец посадил его к себе на лошадь. Но так как Санджар продолжал кричать, отец, достав конфету, протянул ее сыну:

— Не болтай глупостей! Бегаешь целый день, вот и перегрелся, а теперь тут сказки рассказываешь!

Санджар хотел было возразить, но большая шоколадная конфета пахла так вкусно, а он любил сладкое больше всего на свете и потому на некоторое время забыл обо всем. Когда же вспомнил о своем новом друге, то нигде его не нашел, только на вершине тюбетейкообразной горы опять дымилось белое облако, скрыв и «тарелку», и гостей с другой планеты.

Санджар, сидя на лошади, видел, как поднялось белое облако и, все уменьшаясь в размерах, взмыла в небо плоская ракета, все больше становясь похожей на звезду.

Начинался второй тур улака, всадники опять строились, горяча коней, а зрители усаживались поудобнее, чтобы видеть своих любимцев, подбадривать их криками и возгласами.

Космонавты покидали пределы Солнечной системы.

— Как ты думаешь, что это было? — спросил один из них, обращаясь к своему коллеге.

— Не знаю. Помнится, кто-то из стариков говорил, что когда-то такое было и у нас, но потом Совет Безопасности запретил: слишком много эмоций уходило напрасно.

— Как они это называют? Дастаны? А знаешь, — после долгой паузы проговорил он вновь, — когда я стоял там, подключенный к их восприятию, я чувствовал себя так, словно меня обмывают волны уэррополя, нет, гораздо лучше! Определенно, в этих дастанах что-то есть!

— Да, что-то в них есть, — согласился второй космонавт. — Но пусть об этом выскажет свое мнение Совет Безопасности.

А на Земле возле одного из горных кишлаков все продолжался шумный и веселый праздник навруз-байрам — праздник первого дня весны.

В тридцатых годах XXI века в ряде хирургических клиник мира в силу чрезвычайного стечения обстоятельств прошли операции по временной пересадке мыслящего мозга в организм животного (чаще всего человекообразной обезьяны или собаки). Все эти операции, равно как и причины, побудившие к ним, подробно описаны в «Медицинском вестнике» Всемирной академии наук, в книге известного популяризатора науки профессора Горобца «От Эскулапа до наших дней», а также в тех выпусках медицинской энциклопедии, которые вышли после 2039 года.

Особое место авторы единодушно отводят происшествию с Шухратом Салимовым. И неудивительно. Ведь это единственный на Земле человек, который совершил гражданский подвиг в тот момент, когда его мозг находился не в собственном теле.

В общих чертах вы, разумеется, слышали об этой истории.

Шухрат Салимов, инженер-строитель по профессии, недавно записал все пережитое им в тот необычный день. С его разрешения мы публикуем эти записи.

Помните, сколько шуму наделало открытие пещеры на Памире? К ней съехались археологи всего мира. Поговаривали, что обнаруженные здесь глиняные таблички с надписями заставят по-новому взглянуть на историю древних времен региона.

Я приехал на Памир одним из первых, хотя имею об археологии весьма смутное представление. Я инженер-строитель.

Дело в том, что вход в пещеру находился в верхней части почти отвесной скалы. Археологам нужно было как-то подниматься к пещере, доставлять туда оборудование, приборы, инструменты, а также переправлять вниз некоторые находки.

Вот почему было решено построить к пещере канатную дорогу. Взрывники приготовили чуть ниже входа небольшую площадку, где должна была подняться одна из опор дороги, вторую предстояло установить на гребне горного отрога, а третью — в излучине горной речушки, откуда сравнительно просто можно было добраться до шоссе.

Едва я приехал в лагерь археологов, как ко мне буквально подлетел сухонький, необыкновенно энергичный старичок. Впоследствии я узнал, что это знаменитый археолог, академик Мумин Вахабович Пулатов. Тогда же он моментально забросал меня вопросами:

— Когда же наконец вы построите канатную дорогу? Ну? Сколько нам придется ждать? Год? Два? Десять?

Ошеломленный такой стремительной атакой, я поначалу растерялся, но вскоре взял себя в руки и спокойно разъяснил, что приняты все меры для ускорения строительства. Проект уже составлен. Сейчас он лежит в моей папке. С минуты на минуту должны привезти технику и материалы, а все строительство займет не больше 10 — 15 дней.

Глаза академика гневно сверкнули:

— Пятнадцать дней! Да за это время горы можно свернуть! Вы что, и в самом деле собираетесь полмесяца возиться с какой-то ерундой?! — Он продолжал наступать на меня и успокоился только тогда, когда я заверил, что будет сделано все необходимое, чтобы сократить эти и без того сжатые сроки.

Нетерпение археологов я мог понять. Вход в пещеру был доступен, пожалуй, лишь опытным альпинистам. Из-за нависающего горного кряжа к нему нельзя было приблизиться даже вертолетом. Вот почему широкие исследовательские работы не могли начаться раньше пуска канатной дороги.

Через три часа после моего приезда в лагерь прибыл целый караван тяжелых вездеходов. Привезли все необходимое для начала работ.

Опору внизу мы собрали и установили практически в тот же день. Следующие три дня затратили на верхнюю опору — ее высшая точка находилась на одном уровне со входом в пещеру. Оставалось установить промежуточную самую тяжелую и высокую опору. Когда ее сборка подходила к концу, я вызвал с базы по рации мощный горный трактор, с помощью которого предусматривалось поднять металлический великан методом падающей стрелы.

Трактор должны были привезти на следующее утро. А к вечеру небо начало хмуриться. Горы словно растворились на его черно-фиолетовом фоне, и только снежные вершины белели кое-где как облачка. Вскоре хлынул ливень, один из тех грозных ливней, от которых полнеют узенькие горные ручейки и, превращаясь в бурные потоки, сметают все на своем пути. Еще немного, и по расщелине чуть ниже нашего лагеря уже стремительно неслись желтые, смешанные с глиной потоки.