Вячеслав Кумин - Реванш

– Иду я, иду! – на ходу крикнул Райс, подражая басу хозяина.

Алламан встал между стеной и дверью так, чтобы та, открываясь, закрыла его от посетителей. Райс, навинтив на пистолет глушитель, направил оружие в дверь, чтобы в случае чего стрелять сквозь нее. Мощность у «антворта» для этого была достаточной, особенно если учесть, что он был заряжен пулями повышенной пробиваемости с наплавлением из сирренала.

– Не дури… – одними губами произнес Райс и кивнул, давая понять, что дверь можно открывать.

– Здравствуйте, сэр, меня зовут сержант Томлин. Мы разыскиваем опасных преступников. Есть информация, что они проникли в здание. Вот фотографии этих людей. Вы видели их?

– Н-нет.

– Вы не будете против, если мы зайдем и осмотримся у вас?…

Алламан увидел, как хозяина квартиры скосил глаза в его сторону, и нажал на спуск. Пистолет в руках несколько раз дернулся, пули пробили дверь и отшвырнули полицейских назад. Еще две пришлись в сердце хозяина. Алламан рванулся из своего убежища, еще несколько раз выстрелил в лежащих полицейских и быстро осмотрелся.

«Аллилуйя, братья!» – мысленно воскликнул Алламан. К его счастью, остальные группы занимались осмотром других квартир, и этого безобразия никто не видел. Быстро втащив тела в квартиру, Райс закрыл дверь.

– Ты убил их?…

– Иначе они убили бы нас.

– Но они же полицейские… как и ты…

«Ядрен батон! – выругался Райс. – Ну почему с ними нужно столько болтовни?!»

– Они невинные жертвы большой невидимой войны. Они не знали, кто я, и, по сути, выполняли приказ руководства «Металл-Север стил», отданный через купленное им полицейское начальство. Так что я ничего не мог поделать…

– Но что ты делаешь?

– Снимаю форму. Нам нужно переодеться…

Уорвик отшатнулась.

– Я не могу!..

Мысленно матерясь на чем свет стоит, Райс спокойно встал и залепил Лидии хорошую пощечину, дабы остановить тайфуном надвигающуюся истерику. Это помогло, и Уорвик, последовав его примеру, начала быстро расстегивать одежду женщины-полицейского.

– Ну… вроде ничего, – сказал Райс, критически оглядев Уорвик. – Только еще один штрих…

Алламан опустил бронестекло шлема на лицо Лидии и то же самое сделал со своим шлемом.

– А теперь пошли.

– Куда?

– Выбираться отсюда.

Райс, еще раз осторожно выглянув за дверь, вновь мысленно издал клич масонского братства, им разрушенного, и вывел за собой Уорвик.

– Пошли…

Райс вел за собой Лидию наверх. Им сейчас нужно было попасть на крышу. О том, чтобы спуститься вниз по лестнице и уж тем более воспользоваться лифтом, не могло быть и речи. Полицейских внизу наверняка видимо-невидимо.

Они преодолели несколько пролетов, прежде чем позади них раздался приказ:

– Стоять!

Больше человек сказать ничего не успел. Райс с разворота полоснул из полицейского «гетто». Двое сложились пополам, но еще двоим удалось метнуться в стороны и укрыться в рекреации. Оттуда послышался разговор по рации, не предвещавший Алламану и его спутнице ничего хорошего.

– Бежим!

Верхние этажи были плохо «заселены» полицейскими, и Райсу удалось добраться до крыши почти без проблем. В перестрелку пришлось вступить всего один раз, но стреляли им вслед, засаду на их пути устроить так и не удалось.

– Аллилуйя, братья, – уже вслух сказал Алламан, когда дверь на крышу поддалась. Ее он запер изнутри и поспешил к лифтовой шахте. Все лифты, как и ожидалось, оказались внизу. Только многочисленные тросы тянулись вниз.

Спускаться по узкой лестнице тридцать этажей весьма и весьма проблематично, да и долго, а полицейские уже взломали дверь на крышу и теперь взламывали дверь лифтовой шахты. Спуститься можно было только по тросам. Для этого Райс давно все подготовил. Проблема заключалась лишь в том, что он был не один.

– Давай, садись мне на спину.

– Зачем?…

– Мы будем спускаться.

– Ни за что!.. – воскликнула Лидия, взглянув вниз.

– Как знаешь, – пожал плечами Алламан.

– Постой… я согласна.

Масса увеличилась, но Райс надеялся, что все обойдется, и, взяв в руку специальную скобу, зацепил ею первый трос, подтянул к себе. В дверь ломились, и вскоре прогремели первые выстрелы дробовиков, выбивающие замок и петли.

– Держись!

Райс прыгнул вниз; скоба удержала его лишь на секунду. Проскользнув метр, парочка с диким криком понеслась вниз. Скоба искрила, но никак не желала тормозить. Алламан сжал трос ботинками и тут же почувствовал запах горелой резины, но тем не менее падение затормозилось.

– А-а!!! – закричал Алламан, почувствовав, как ноги пронзила жуткая боль.

Оказалось, что трос прожог подошву ботинок и коснулся кожи. После чего падение вновь продолжилось. Пришлось снова зажать ногами трос, целыми частями ботинок, и вновь запах горелой резины. Так до самого конца Райс менял положение ног, пока не встал на пол в ботинках, будто изъеденных жутко голодными мышами.

Пошлепав по какой-то луже, чтобы успокоить ноги, Алламан открыл дверь, ведущую из подвала в лабиринты подземных коммуникаций.

– Бежим…

Вот здесь начались трудности. Лидия никак не могла идти вперед из-за крыс, снующих на нижних уровнях. Те визжали и метались, стоило только появиться чужакам, так что Алламану пришлось нести Уорвик на руках, и довольно долго.

Может быть, именно поэтому он не смог почувствовать опасность и отреагировать достаточно быстро. Он нарвался на полицейский отряд, и те открыли огонь. Пришлось плюхнуться в жутко воняющее крысиное дерьмо и начать отстреливаться.

– Отходим, отходим… – тормошил Райс Лидию, думая, что та впала в ступор из-за очередной бойни, но потом понял, что это не так.

Каким-то чудом ему все же удалось оторваться от преследования, укрывшись в боковой заброшенной галерее, где не было освещения, и вынести раненую Уорвик на себе.

Бронежилет не выдержал. Видимо, спецназ вооружился бронебойными пулями с наплавлением из сирренала, и пуля пробила бронежилет Лидии, хотя пуля под таким углом должна была срикошетить, но сирренал… он не оставлял шансов.

Райс положил Уорвик на самое сухое место, которое только нашел в этих сырых и вонючих катакомбах.

– Ульман…

– Что… дорогая?

– Я умру…

– Ну что ты! Я тебя вынесу, тебя заштопают лучшие врачи.

– Не надо… Я уже ничего не чувствую, но…

– Что «но»?

– Я все же рада… Ты подарил мне неделю счастья. Это была самая счастливая неделя в моей жизни, после которой и умирать не жалко… И за это я тебя люблю, несмотря ни на что…

Райс просидел с ней еще пять минут, пока она не перестала дышать, хотя по всем инструкциям, и просто из целесообразности, он должен был идти. Но, наплевав на все это, он просидел над телом умершей девушки еще минуту, с абсолютно пустой головой.