Виктор Колупаев - Зеленый поезд (Повести и рассказы писателей-фантастов Сибири)

Идти в Совет не рискнул, испугался. Эспаса он встретил случайно. Уж слишком запоминающаяся фигура была у того. И тогда они полетели к Кириллу…

Председатель Совета по внутригалактическим проблемам, конечно, знал всех членов экспедиции «Прометей» лично. И не его вина, что Робину трижды не поверили. В зале за круглым столом, кроме него и астролетчиков, сидели физики, психологи и представители других наук.

— Ну что ж, — сказал Председатель, когда Ройд закончил свой рассказ. — Это удивительное явление будет нами исследовано. Странно… Все мы считали, что «парадокс времени» неоспорим. Значит, здесь что-то другое. Очень хорошо, что вы нашли в себе силы прийти сюда. Я понимаю ваши чувства. Понимаю, как вас тянуло к Земле. И здесь… Нужно было преодолеть громадный психологический барьер, чтобы все это рассказать нам. Тут и стыд, и боязнь, что вас не поймут. В некотором смысле вы оказались отчужденными от Земли. Хорошо, что вы снова с нами. Что вы намерены делать?

— Мы все шестеро возвращаемся на «Прометей». Верона не сможет там долго продержаться одна. Крусса мы исключили из своей экспедиции. Конечно, с нами могут не согласиться. Но наше желание таково. Еще четверо находятся где-то на Земле. Возможно, что они уже ищут контакты друг с другом и с Советом. Им нужно помочь найти друг друга и вернуться на корабль.

— Все ваши желания будут учтены. Сайту, Трэсси, Конти и Эмми мы найдем.

— И еще. Может, пока не следует говорить людям о нашей трусости? Хотя бы временно.

— Об этом можете не беспокоиться.

— Тогда мы улетаем. Мы войдем в скафандры в восемь ноль-ноль, каждый со сдвигом на одну минуту.

— Хорошо. Аппаратура будет готова к этому времени. Благодарю Всеволода и Робина за работу, которую они провели. Все, что вы нам оставили, мы используем для «Прометея-7». Программа этой экспедиции будет изменена. «Прометей-7» будет специально исследовать явление, с которым вы столкнулись. Ваша задача остается прежней. На обратном пути вы можете покинуть корабль и вернуться на Землю.

Они вышли из здания Совета в три часа дня. Всеволод полетел к Гравиполису, Кирилл — на берега Оби, Эспас — к водам Адриатики. Евгении пообещали устроить свидание с дочерью. Робин возвратился на Британские острова, Ройд — на Аппенинский полуостров.

Ройд появился вблизи корабля первым и целую минуту беспокоился об Эспасе. Но тот вышел точно по графику. Они сразу же связались друг с другом по радио. А еще через пять минут все шестеро приближались к «Прометею».

«Как там Верона? Как там Верона?» — вот о чем сейчас думал Ройд.

Они уже различали детали корабля, когда им навстречу вдруг вылетело пятеро в скафандрах. И тотчас же эфир наполнился возгласами: — Ройд? Вы вернулись все?

— Кто говорит? Кто говорит?

— Сайта!

— Трэсси!

— Конти!

— Эмми!

— Верона!

И вот все они уже в зале. Хлопают друг друга по плечам, пожимают руки. Верона чуть не плачет.

— Как вы здесь очутились? — спрашивает Ройд.

— Все четверо появились на прошлой неделе, — отвечает Верона.

Они все видели Землю! Они все видели Землю!

И только она…

— Верона, — сказал Ройд. — Завтра мы отправим тебя на недельку. Ты увидишь Землю.

Но на следующий день они прошли область пространства, в которой образовывались волноводы. Верона не увидела Землю. Она крепилась и не плакала. А остальные не знали, что ей сказать. Тогда Ройд подошел к ней и поцеловал.

— Этот поцелуй передала тебе твоя мать, — сказал он.

«Прометей» мчался к Голубой звезде.

Приятный голос:

— Нет, я не спал. Томит меня предчувствие беды… Оседланы ли кони?

Настороженное фырканье коней, звон сбруи.

Менее приятный голос:

— Все сделано, как приказать изволили вы, сударь.

— Тогда в дорогу! Пусть звезды нам осветят ранний путь.

Крик совы и легкий ветерок с ночными запахами трав. Приближающийся конский топот.

И вдруг, как выстрел:

— Не торопитесь, шевалье!

Голос нехороший, резкий. Перестук копыт и храп осаженного на скаку коня.

— Граф де Ботрю?!

— Он самый! К вашим я услугам. Продолжим давешний приятный разговор.

— Мы будем продолжать на звонком языке клинков!

— Луна взошла, вот славно!..

— Я готов!

— Я тоже полон нетерпения.

— Граф, защищайтесь!

Зазвенела сталь. Глеб с трудом приоткрыл тяжелые веки, перевернулся на живот и выглянул поверх подушки. Светила красноватая луна. Граф, сбросивший камзол и шляпу, теснил шевалье. Глеб посмотрел на часы — была половина третьего ночи условного времени околосолнечных станций. Шпага, выбитая из рук шевалье, натурально звеня, откатилась к журнальному столику. Глеб запустил подушкой в дуэлянтов, промахнулся — подушка пролетела сквозь конский круп и повисла на рожках виофонора. Звук и запах исчезли.

Глеб уронил голову на упругое изголовье, отвернулся к стене.

— Вставайте, сир, — пробормотал, закрывая глаза, — вас ждут великие дела на чердаке Вселенной…

Это была чепуха. Которая, впрочем, когда-то имела большое значение. Но сейчас она уже никакого значения не имела. Он знал почему, но сразу припомнить не мог.

И не старался. Он опять засыпал, а во сне меняется соразмерность вещей и понятий.

Он будто бы брел по гулкому лабиринту туннелей.

И будто бы это не туннельные переходы станции «Зенит», прямые и светлые, а пыльные извилистые туннели из черного альфа-стекла, очень странные, с арочными сводами. И все-таки это «Зенит»…

Он брел в поисках выхода, сворачивая в боковые проходы направо, налево, — сумрачно вокруг и пусто…

Выхода не было. Туннельные переходы уводили в глубь астероида дальше и дальше, обработанные стены в толще ожелезенных недр. Он понимал, что идет куда-то совсем не туда, что пора подниматься в диспетчерскую, однако выйти из бесконечного лабиринта туннелей не мог.

Наконец он входит в зарешеченный зал — какой-то очень знакомый зал, но безлюдный и темный — и узнает виварий. Не слышно обычных шорохов, визга, возни, а в дальнем конце прохода между решетками ограждений смутно виднеются две мешковатые фигуры с большими круглыми головами. Кто здесь?.. И почему в вакуумных скафандрах?

Прозрачные забрала откинуты вверх, из гермошлемов блестят настороженные глаза. Это Клаус и Поль — двое подопытных шимпанзе, те самые Клаус и Поль, которых вчера должны были транспозитировать на станцию «Дипстар», к орбите Сатурна… В поднятой лапе Клаус держит странный квадратный предмет, и под этим предметом что-то раскачивается, щелкает, а на тонкой цепочке — фигурная гиря. И вдруг открывается маленький люк, и забавная птичка шипит и жалобно стонет: «Ку-ку, ку-ку…» Великий космос, это часы!