Альберт Валентинов - Синяя жидкость (сборник)

— На тебя?

— Разумеется. Эта организация действовала четко. Пока я добрался до меблирашек, где жил, на меня дважды нападали, один раз с ножом, другой — с пистолетом. Чудо, что оба раза я увернулся. Зато понял: пора смываться. В чем был, потому что в комнате меня наверняка ждали.

— Рад, что тебе удалось удрать.

— Но не раньше, чем я описал всю эту пакостную историю. Двинув в зубы парню с пистолетом, я вскочил в такси и кинулся в порт. Там меня никак не могли достать, потому что я знал все заксулки. И, сидя на земле между контейнерами, я написал репортаж. Его опубликовали на следующий день, но я уехал из Фриско еще раньше. Даже гонорар не успел получить, о чем до сих пор жалею.

— А Фрашон?

— По официальной версии, в ту же ночь он бежал из каталажки. Картина тоже исчезла. С тех пор прошло много лет, и я о них ничего не слышал.

— А скажи-ка, Дик, — Кертис откинулся на спинку кресла и вытянул ноги, что для него было совсем уж вольной позой. Этот Фрашон ничего не говорил о кладбище скелетов и о стрелах, зажигающих черные пальмы?

— Об этом ему упоминал отец со слов хозяина: что-то такое он расшифровал в картине. Но то ли не до конца, то ли те захотел всего открывать лаборанту. В общем, с этим пока полная неясность.

— Такая же, как с Таникавой, — усмехнулся Оливер. — Сегодня принесли первые анализы.

— Ну и что? — Дик так и подался вперед.

— Ничего. Все в норме. А между тем он стал совсем другим человеком.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Другим человеком. Его организм теперь живет по другим законам, только мы еще не знаем — каким.

— Конкретнее, Керти, конкретнее.

Оливер пожал плечами.

— Трудно сказать. Возможно, он стал бессмертным. Нет, я не шучу, Дик, и учти: это все — не для печати. Я читал твой репортаж из Японии, где ты упоминал о его пониженной чувствительности к боли. А теперь мы обнаружили, что его невозможно ранить. Легкий порез у него затягивается без следа за полторы минуты, серьезная рана — за полчаса.

— А голову ему оттяпать вы не догадались?

— Не считай нас за идиотов, — Кертис криво усмехнулся. Мы и не думали его резать. Просто он повесился в своей камере…

— Как?!

— Традиционным способом: разорвал простыню на полосы и скрутил веревку. И висел несколько часов. А когда его вынули из петли — ожил. В противном случае зачем бы мы сюда прилетели?

Дик залпом осушил свой бокал.

— Теперь я понимаю, почему в вашей команде ребята из ЦРУ, — задумчиво протянул он. Кертис не ответил. Он поднялся с кресла и зашагал по комнате, задерживаясь у окна и вглядываясь в тревожную душную ночь. Но даже в волнении он не потерял своей элегантной осанки. И Дик с завистью подумал, что есть же. люди, которые рождаются готовыми аристократами. Воспитывать их не надо: это у них в крови. Наверное, Джейн не ускользнула бы от Кертиса среди ночи. А вот его учи не учи — плебейские замашки не вытравишь.

— У нас не только ЦРУ — еще и Пентагон, — ровным голосом сказал Кертис, останавливаясь у окна и не поворачиваясь к Дику. — Солдаты, которых нельзя убить… Они это быстренько сообразили. И готовы были выстрелить Таникаве в сердце, чтобы проверить его возможности. А теперь эта задача поставлена перед нами: определить степень жизнедеятельности важнейших органов этого несчастного японца. Затем приготовить сыворотку из его крови и… Ну, сам понимаешь. Полковники представляют себе все просто: выстроил роту, впрыснул сыворотку — и в бой, ребята! А потом эти ребята демобилизуются, женятся, дети пойдут… Какими они будут? Я сегодня заикнулся было об этом на совещании, меня тут же оборвали. Сказали, что это проблемы другого ведомства.

— Таникаву не собираются перевозить в Штаты?

Кертис покачал головой.

— Не знаю, Дик. Нас в такие секреты не посвящают. Очевидно, существуют трения с местными властями: все-таки по международным законам Таникава принадлежит Филиппинам. Считается, что мы ведем совместные исследования, к нашей группе прикрепили двоих здешних биологов. Но парни из ЦРУ уже на другой день отбили у них охоту работать с нами. Знаешь, эта холодная безразличная вежливость, от которой за милю несет расизмом? Так что филиппинцы больше к нам не приходят. Сейчас мы ждем прибытия специальной цистерны с фарфоровой футеровкой и антирадиационных скафандров. Их уже доставили в Манилу. Предполагается откачать всю синюю лужу в цистерну и передать ее в специально созданную лабораторию, где все мы отныне будем работать. И ни один из этих болванов не понимает, какая угроза нависла над человечеством.

В дверь коротко стукнули, и она тут же распахнулась. На пороге стоял лихой сержант Вестуэй.

— Мистер Оливер, приказ командования: всем членам спецгруппы вернуться на базу. Переходим на казарменное положение… Ба, кого я вижу! — притворно изумился он. — Мистер Браун! Читал, читал ваш опус.

«Сукин сын, — подумал Дик. — Слово ведь какое знает опус! Сам лично приехал за Кертисом, знал, что увидит меня здесь».

Он решил сыграть в. открытую: хитрить с сержантом было бесполезно.

— Бросьте, Вестуэй, — стараясь набрать как можно больше теплоты в голосе, сказал он. — Вы отлично знали, что я здесь. И я, кстати, рад вас видеть. А признайтесь, я ведь точно выполнил наш договор.

— Что правда, то правда, — ухмыльнулся сержант, принимая предложенный ему бокал. — Только радости мне от этого было мало: начальство устроило разнос по первому разряду за то, что взял вас с собой. Ну, да это дело прошлое. А в настоящем, мистер борзописец, советую не приближаться к воротам базы ближе чем на полмили. Был сегодня такой разговорчик о вашей персоне…

Вот зачем он пришел, догадался Дик. Молодец сержант!

Вестуэй на одном дыхании втянул в себя содержимое бокала и дал знак Кертису.

— Пора, мистер Оливер. До двадцати трех ноль-ноль все должны находиться в отведенных для них помещениях. Завтра прибывает известное вам снаряжение, а послезавтра в семь утра — вылет. Пойдем двумя транспортными вертолетами. Посадка в машины — по документам. Предварительно вертолеты будут тщательно осмотрены: нагнали некоторые журналисты страху… Между прочим, — он метнул взгляд в Дика, — если через час вылететь гражданским вертолетом, можно попасть на ночной самолет в Манилу.

— Спасибо, сержант, — холодно сказал Дик. — Но я предпочитаю остаться.

Козырнув, Вестуэй вышел, пропустив вперед Кертиса. У Дика сделалось нехорошо на душе. Он подошел к окну, лег животом на подоконник. Выпитое виски слегка мутило голову. Вот Кертис и сержант вышли из подъезда, сели в большой армейский автомобиль. Взревев, машина рванулась и исчезла за углом, только ослепительно мигнули в последний раз задние фонари. И вместе с машиной исчезла последняя надежда добыть информацию, годную для печати. Кертиса с базы не выпустят, а потом, после экспедиции за синей жидкостью, наверняка сразу же отправят в Штаты.