Николай Гуданец - Заложники

Адмиралу пришло в голову, что эскадра должна будет идти кильватерным строем: в авангарде два сторожевика, за ними крейсер. При таком огромном расстоянии да еще на субсветовой скорости рано или поздно космическая пыль превратит обшивку в решето. Поэтому пускай сторожевики послужат для крейсера щитом.

Предстоящий полет казался чистейшим безумием, однако никакого выбора не оставалось. Худшим из зол стало бы десятилетиями висеть в мертвом дрейфе и наблюдать, как подчиненные сатанеют от ничегонеделания и безысходности. Чтобы люди не одичали, не превратились в бешеное стадо скотов, нельзя позволять им распускаться, нужно занять всех делом, пускай откровенно бессмысленным.

Нужно лететь.

А еще адмиралу предстоит пустить в ход свой коронный трюк, не раз испробованный, помогавший команде выдержать монотонность дальних переходов и вялую тягомотину орбитального патрулирования. Он отлично знает, какую хитроумную подачку, надлежит бросить этим людям, вымуштрованным в духе беспрекословного послушания, но при этом не уподобившимся роботам и оттого подвластным темному подспудному брожению чувств и страстей.

Довольно скоро у них у всех неизбежно наступит эмоциональное голодание, которое проще всего утолить ненавистью. И он, адмирал Зензер, сумеет выпестовать в них всепоглощающую ненависть к нему.

Придирками, муштрой, издевками, дурацкими приказами он добьется того, что все три экипажа дружно его возненавидят. Пусть клянут его на все корки, обсуждая между собой очередные перлы адмиральского маразма, пусть изнывают от безысходной злости, пусть ждут не дождутся его смерти. Тем лучше для них.

Ненависть к полоумной сволочи Зензеру придаст соль и вкус их пресной жизни, которая иначе превратится в тоскливое прозябание без смысла, без цели.

Мелодично просигналил интерком.

- Ваше превосходительство, оба капитана на связи, - доложил адъютант. Прикажете начать совещание?

- Да. Приступим.

Адмирал уселся в кресло, закрепил на клапане нагрудного кармана прищепку с микрофончиком, затем переключил тумблер на основном пульте.

Вместо изображения Галактики на разделенном пополам экране появились капитаны сторожевиков: справа широколицый темноволосый Тенгуен, слева худощавый блондин Добач.

- Здравия желаем вашему превосходительству! - дружно, в один голос рявкнули они.

- Вольно, - скомандовал адмирал и откинулся на спинку кресла, выдерживая надлежащую паузу.

Два напряженных взгляда вперились в него с экрана.

Командование этой эскадрой Зензер принял совсем недавно и сразу же повел ее на очередное патрулирование вблизи Демиона. Проверить своих капитанов в деле до сих пор не представилось возможности. Поэтому для адмирала оставалось нерешенной проблемой, может ли он твердо положиться на Тенгуена и Добача, хотя оба имели отменный боевой опыт и незапятнанный послужной список. Ну что ж, заодно выяснится и это.

- Приказываю довести до личного состава ваших кораблей текущую обстановку, - начал адмирал Зензер. - Неопознанный противник применил против нас оружие, принцип действия которого пока не ясен. В данный момент эскадра дрейфует в межгалактическом пространстве. Расстояние до нашей Галактики составляет девять миллионов световых лет. Связи со штабом мы не имеем.

Адмирал счел излишним упомянуть о том, что мичман Квау разжалован в рядовые и помещен на гауптвахту за невыполнение приказа обеспечить сверхдальнюю связь.

- Далее. Поскольку гравитационные узлы в пределах досягаемости отсутствуют, полет через гиперпространство невозможен.

Голубые выпуклые глаза капитана Добача сузились, в них что-то явственно дрогнуло, раскосые черные глаза капитана Тенгуена оставались непроницаемыми.

- Поэтому нам придется стартовать к нашей Галактике в релятивистском режиме, - продолжал адмирал. - На первый взгляд это решение может показаться абсурдным. Но другого выхода нет. Если вы думаете иначе, прошу высказываться.

Заранее зная, что возражений не последует, он все-таки счел необходимым выдержать краткую паузу.

- Необходимо, чтобы весь личный состав четко осознал чрезвычайную важность стоящей перед нами задачи, - веско и размеренно заговорил адмирал, уставившись прямо перед собой, в бесстрастный-объектив крохотной видеокамеры, примостившейся над компьютерным монитором. - Мы первыми встретили удар неизвестных пришельцев, испытали на себе действие их сверхоружия. А значит, любой ценой наши корабли и бортжурналы должны попасть обратно. Скорее всего, когда наш поход закончится, сверхоружие пришельцев перестанет быть загадкой. Ведь за миллионы лет наука шагнет далеко вперед. И тем не менее мы обязаны сделать все возможное, чтобы выполнить свой долг перед человечеством.

"Экую чушь я несу", - с омерзением подумал адмирал.

- Приказываю эскадре приготовиться к старту. Как только будут готовы курсовые данные, мы начнем разгон. Порядок походного строя таков: впереди "Верный", за ним "Ловкий", колонну замыкает флагман. Держать дистанцию в полторы космические мили. Вопросы есть?

- Если позволите, мой адмирал, - порывисто вскинул руку Тенгуен.

-Да, конечно.

- Когда эскадра достигнет цели, управлять кораблями будет, разумеется, некому, - заговорил капитан. - Между тем диаметр Галактики составляет, если не ошибаюсь, сто тысяч световых лет.

- Вы не ошибаетесь.

- Значит, скорее всего корабли пролетят сквозь нее. Либо, встретив на пути пылевое облако, они быстро сгорят. И хотя возможность врезаться в звезду пренебрежимо мала, меньше всего вероятность того, что корабли попадут в поле тяготения крупной звезды и лягут на стабильную орбиту вокруг нее.

- Я думал и об этом, - признался адмирал. - С началом полета мы начнем непрерывно передавать сообщение о случившемся. На аварийной частоте радиодиапазона. Оно достигнет Галактики на два миллиона лет раньше, чем эскадра. Будем надеяться, что посылаемое нами сообщение услышат. Тогда наши корабли вместе с информацией о случившемся попадут по назначению. Еще вопросы?

Он немного выждал, думая о том, что Тенгуен держится молодцом, а вот Добач, кажется, скис. Капитаны молчали, глядя на него с экрана.

- Совещание окончено, - деловито подытожил адмирал Зензер, потянулся к тумблеру и отключил внешнюю связь.

На экране перед ним снова появилась туманная закорючка. При взгляде на нее с трудом верилось, что это тусклое свечение испускают двадцать триллионов полновесных звезд.

Адмирал чувствовал себя предельно измотанным, вот уже вторые сутки ему не удавалось выкроить на сон ни единого часа. Откинув голову на подголовник высокого кресла, он смежил веки, словно бы изодранные с изнанки наждаком.