Яна Дубинянская - Неприкаянные души

Яна Дубинянская

НЕПРИКАЯННЫЕ ДУШИ

... И когда белое покрывало пленницы, шелестя, упало на землю, паладин поднялся и замер, потому что понял, что перед ним стоит его Судьба. И странный огонь зажегся в его глазах, и слуги отступили в страхе и недоумении. И, не в силах оторвать взгляда от её лица, он воскликнул: "И я мог воевать с этим народом! С народом, породившим такую красоту!" Турчанка медленно подняла глаза, а паладин схватил обеими руками свой тяжелый меч и с такой силой швырнул его о землю, что стальной клинок погнулся, а крестообразная рукоять раскололась надвое.

Они жили вместе долго и счастливо. А потом она умерла, а он... Ведь христианство прокляло его, а ислам не защитил... Его душа не может обрести покоя. Он обречен вечно скитаться по земле, ни зная ни минуты сна и отдыха...

Маленькая графиня сидела за роялем, и тихая мелодия временами сопровождала её рассказ, эмоционально окрашивая его. Звенящей каплей упал последний высокий и чистый звук, и её тонкие смуглые руки опустились на колени. Воцарилась тишина.

Он отошел к самой стене пустого зала. Маленькая графиня казалась ещё меньше посреди него, серебристое платье облегало её тонкую фигурку - платье без декольте, совсем не по моде - а очаровательная головка на изящной шее была вопросительно повернута к нему.

Он сделал шаг в сторону - так, чтобы тень от канделябра упала на лицо. Голос не выдаст.

- Вы очень интересно рассказываете, госпожа графиня.

Она недавно приехала из Австрии, и её немецкая фамилия была слишком неблагозвучна и громоздка для такой маленькой женщины. И он, как и все называл её просто "госпожа графиня", не зная имени и не считая себя вправе узнать его. Он тоже был иностранцем и, может быть, поэтому они так сблизились - если только можно так назвать их холодно-доверительное знакомство .

- Мне показалось, - сказала маленькая графиня, рассеяно трогая клавиши, - у вас было такое лицо... будто вы уже слышали эту легенду.

- Нет, - он шагнул вперед. - Просто, когда вы рассказываете... Кажется, что речь идет о знакомых людях... О людях, которых знаешь уже очень давно.

Маленькая графиня взяла с рояля белый кружевной веер и стала медленно им обмахиваться. Легкая струя воздуха шевельнула узкие язычки пламени свечей, и одна из них заколебалась и потухла. Маленькая графиня встала, положила веер и осторожно наклонила к потухшей свече соседнюю , стараясь не капнуть воском.

Он любовался её плавными, размеренными движениями, смуглыми маленькими руками, тонким профилем, блестящими черными локонами. Вот сейчас взять бы и сказать: "Выходите, за меня замуж..."

- Помню, в первый раз меня поразила эта легенда, - сказала она. - И каждый раз тоже... Подумайте, его покарали, как преступника, как ужасного вселенского злодея - только за то, что он был счастлив! За одно лишь это...

- Да, Вы правы, - ответил он. - Госпожа графиня, расскажите пожалуйста, ещё какую-нибудь легенду...

Она улыбнулась и села за рояль.

- Хорошо. Только, если вы поймете, что уже слышали её, скажите сразу. Иначе я почувствую себя обманутой...

- Да, - сказал он.

Ее пальцы побежали по клавишам - и вдруг остановились. Где-то плакал ребенок.

- Сын кухарки, - пояснила она и продолжала играть. Пальцы пролетели над клавиатурой в неимоверно быстром алегретто и мягко опустились на нежные минорные аккорды.

- Элайль, - сказала маленькая графиня.

Что-то очень знакомое, подумалось ему. Кажется, это женское имя...

- Красавица Элайль жила в одном из бедных кварталов Багдада. Она не умела ни читать, ни писать, ничего не знала о науках и искусствах. Но она была прекрасна, и когда великий бей увидел её лицо над водами ручья, он воспылал к ней жаркой страстью. Хотя... Это был старый, жирный человек с крючковатым носом и огромным животом, и не будь он великим беем, его страсть была бы просто смешна. Но подаркам, которые он посылал, не было цены, и...

- Постойте, - сказал он и улыбнулся. - Поверьте, мне очень не хотелось вас перебивать, но вы сказали, что не хотите быть обманутой... маленькая обманщица! "Элайль"! Вы пересказываете мне самый модный роман последнего времени. Если не возражаете, я сам поведаю, что было дальше. Только в двух словах - я не умею рассказывать. Воспользовавшись тем, что жених девушки бедный, конечно - был на войне, коварный отец продал её бею. Но она мечтала бежать, что и сделала, когда в гареме появилась зеленоглазая европейская пленница. Они вдвоем составили план, сели на лошадей, и... Правда, жениха, кажется, убили. А может, и нет - ведь в этих романах всегда счастливый конец...

И вдруг он осекся. Маленькая графиня смотрела на него в упор огромными, несчастными глазами.

- Теперь вы никогда не поверите мне, - прошептала она.

Свечи в канделябрах, догорая, гасли одна за другой, и зал медленно погружался во мрак, словно проникающий из-за плотно занавешенных огромных окон. Маленькая графиня встала из-за рояля и бесшумно, словно скользя над паркетом, отошла в самый дальний темный угол. Ее эфемерная фигурка смутно белела там, а голос доносился тихо, как дуновение ночи.

- Если бы Вы только не читали... если бы вы только не читали этой книги! Теперь все намного труднее... Но я не могу больше. Я должна рассказать... А кому, если не вам? И не было никакого жениха. Неужели обязательно нужен жених, чтобы девушка не хотела принадлежать старому жирному развратнику? И зеленоглазой пленницы не было... и коней. Элайль бежала вместе со своей подругой - давней, ещё по кварталу - когда выдался удобный момент... а он выдался только через полгода. И они скрывались от стражи бея, пробираясь по узким улочкам пыльного Багдада, и что сталось с подругой, Элайль так и не узнала... Ей некуда было идти, и она блуждала по этому всепоглощающему городу. А потом у неё родился ребенок... девочка... маленькая девочка с большими черными глазами.

Большие черные глаза... Такие были у нее, у маленькой графини, и сейчас они смотрели на него. Он не заметил, как она подошла, но теперь она была близко-близко... так близко, как никогда раньше...

- Элайль - это я, - сказала она.

Он вздрогнул, а она продолжала быстро-быстро, боясь не успеть излить невысказанные слова.

- Сначала я заметила по ней, по дочке, по моей маленькой Элайль... Она не росла, совсем А потом я поняла, что и сама не меняюсь - ни одной морщинки за столько страданий, ни одного седого волоска, и так годы, десятилетия, и дальше... Я была нищей, крестьянкой, куртизанкой, монахиней... Потом один человек полюбил меня - но когда понял, кто я такая, отдал мне все свое состояние, чтобы только я ушла... Я устала скитаться по городам и странам, устала прятать мою извечно маленькую девочку, устала молчать...Этот роман, наверное, написали с моих же слов - но когда я рассказывала то, что сейчас вам, меня называли сумасшедшей - и приходилось снова бежать неизвестно куда... Но за что все это? Ведь я даже не была счастлива...