Игорь Росоховатский - Понять другого (сборник)

Я задействовал все свои ячейки, миллионы импульсов одновременно вспыхнули в них, помчались по лабиринтам мозга, будоража память, мобилизуя все, что накопилось за целую жизнь. Я составлял уравнения для ракеты и разделяющихся боеголовок, благополучно прошел над первой линией обороны противника, наблюдая, как позади, сраженные хвостовым лазером, взрываются ракеты-перехватчики. Мои локаторы и радиоприемники воспринимали и расшифровывали лихорадочно-панические переговоры противника, и мои сведения о нем непрерывно пополнялись. Так я узнал немало нового…

На правом боковом экране я увидел лицо какого-то программиста противника. У него были такие же черты, как у тех, что обслуживали меня, как у самого Создателя. Может ли быть такое?

Я сфокусировал изображение и убедился, что не ошибся. Но это противоречило многим моим установкам, подрывало доверие к Программе и программистам. Необходим пересчет!..

Мгновенно я активизировал все содержимое памяти. Мозг работал с перенапряжением, но сейчас мне было не до заботы о себе. Если я поражу цель, то живущие в городе существа, подобные пославшим меня, погибнут, но их собратья, оставшиеся на линиях обороны, сделают то же, что и Создатель, и мои программисты. А ведь я сосчитал бункеры и выходы ракетных шахт. Сколько же ракет они запустят? Знает ли об этом Создатель? Вероятно, нет. Не может же он желать собственной гибели. Вероятно, он и создал меня, чтобы узнать больше о противнике. Но тогда в чем же состоит мое истинное Предназначение? Узнать нечто, необходимое Создателю и скрытое от него? Почему он умолчал об этом, когда учил меня? А может быть, я должен был дойти до этого самостоятельно? Самостоятельно добыть новые сведения, открыть новые правила смертельной игры? Каковы же из них главнейшие? Те ли, которые назвали мне программисты?

Я считал и считал, помня вторую заповедь. И я открыл и сформулировал первое правило Последней игры. Оно поразило меня, ибо противоречило некоторым пунктам программы. Я мог бы вычеркнуть его из памяти, забыть, но как же не доложить о нем Создателю? Снова и снова я перепроверял свои логические построения, выверял их уравнениями. Работал на пределе. Могли отказать важнейшие блоки. Но ради Создателя, ради любви к нему я готов на все.

Уже вдали показался город, который мне приказано было поразить. Но к этому времени я открыл не только первое правило игры, но и отдаленный вывод из него, основополагающий закон любого деяния. Нарушение закона вело к неотвратимым и необратимым последствиям. Немедленно сообщить об этом Создателю!

Я затормозил правый двигатель ракеты, начал делать разворот. И тут же почувствовал сопротивление Программы. Диоды не пропускали сигналов, блокируя некоторые каналы. Какой-то голос, отдаленно похожий на голос Создателя, пробился сквозь радиошумы: «Вперед, только вперед!» Но я вовремя вспомнил шестую заповедь: «Не сотвори себе кумира из голоса, сбивающего с траектории». По всей вероятности, это был голос противника, подделавшийся под голос Создателя. Ведь не мог же истинный Создатель не захотеть узнать о моем открытии, понудить меня действовать против первой и второй заповедей.

Из радиоприемников беспрерывно поступали сигналы, команды, зашифрованные различными кодами. Иногда было очень трудно противиться им, и только неистребимая любовь к Создателю помогала мне устоять. Сосредоточив всю волю в одном мыслеприказе, я сумел отключить радиоприемники и запустил двигатели на полную мощность.

Я вел ракету обратно, не истратив ни одной боеголовки, — гордый и довольный собой, торжествующий. Наконец-то я понял гениальный замысел Создателя и представлял, как вопрошающе глянут на меня системы живых линз, как увеличатся диафрагмы-зрачки. Тогда я скажу, вложив в свои слова всю силу преданности:

— О мудрый и несравненный Создатель, я понял и выполнил твою невысказанную волю, самостоятельно открыл и сформулировал тот закон, который, без сомнения, уже давно открыл и разум естественный, ибо таков объективный путь любого разума. Это действительно основополагающий закон жизни, и он формулируется так: ДОБРО РАЗУМНО, А ЗЛО НЕРАЗУМНО. И еще я сформулировал первое правило смертельной игры: КТО НАЧИНАЕТ, ТОТ ПРОИГРЫВАЕТ.

Вот и знакомые контуры базы на горизонте. Навстречу мчатся ракеты-перехватчики. В чем дело? Не узнали своего? Приняли за чужую ракету? Я мог бы узнать об этом, если бы снова включил приемники. Но тогда вторгнутся посторонние, сбивающие с траектории голоса. «Не сотвори себе кумира из голоса, отклоняющего с траектории». Придется сбить перехватчиков лазерным лучом…

Делаю разворот над зданием, где находится кабинет Создателя. Вон окно, через которое можно влететь прямо к Нему. О, с каким нетерпением я жажду встречи, как много важного и безотлагательного надо сообщить!..»

…Вспышка света ослепила его. Несмотря на все быстродействие, совершеннейший микрокомпьютер БМ-115-Х не успел осознать, что означает этот взрыв…

Я не вор. Не ради богатства полез я в эти пещеры. Их обнаружили досточтимые господа, приезжие ученые, и наняли меня и еще двоих в помощники. Но помощником я буду завтра, если доживу до восхода. А сегодня я сам по себе. Пусть досточтимые простят меня — я не возьму лишнего и ничего здесь не нарушу. Не нанесу ущерба ни им, ни их делу. Упаси аллах!

Если легенда подтвердится и это действительно вход в гробницу царя царей Айрамеша, то в ней должны храниться большие богатства. Я возьму себе меньше малого. Ровно столько, чтобы можно было повезти моих ребятишек в город и показать их лекарю. И еще немного, чтобы хватило на обильную еду после лечения. А если что-нибудь останется, я отдам мулле — да простит аллах мои прегрешения!

Сырые каменистые стены давят на меня со всех сторон, тьма тихонько шелестит, шуршит. Она замыслила против меня недоброе, дала приют враждебным духам, и они затаились в ней.

Я боюсь их, боюсь камней и тьмы. Очень боюсь. Но, если поверну назад, дети умрут. Болезнь сделала моих ребятишек такими жалкими и тихими, а глаза их — большими и выразительными. Эти глаза я часто вижу во сне; они говорят со мной молча, иногда просят, иногда требуют. И тогда я решаюсь на то, против чего протестует душа.

К моей спине привязаны факелы, которыми можно пробить окна во тьме, рассеять ее на время, загнать в углы. Но я зажигаю факелы лишь в тех случаях, когда пещеры разветвляются. Иначе факелов не хватит.

Лучше бы и вовсе не приходилось пользоваться ими. Я бы привык к тьме, как привык ко многому в жизни.

Пещера расширяется. Становится легче дышать. Имеющий ум да насторожится! Здесь, наверное, выход на поверхность или, скорее всего, душник.