Владимир Казаков - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

Переправились быстро, но пока раздевались, пока одевались, пока растирались и прыгали, лязгая зубами…

«Так не пойдет, — сказал себе Жданов. — Тем более — дело случая. Надо искать что-то другое. Действовать скрытно — это не значит все время прятаться. Будем активнее. Если гора не идет к Магомету — Магомет идет к горе».

И «другое», естественно, вскоре было найдено. Когда в предвечерние сумерки группа застряла у какого-то очередного фьорда, чтобы с наступлением темноты начать поиски средств переправы, неподалеку неожиданно раздался вой пикирующего бомбардировщика, глухие взрывы. Это наш самолет бомбил понтонный мост. Его разведчики видели часом раньше. На мосту стоял часовой, из трубы землянки, расположенной неподалеку, вился дым. Была там и лодка, но…

Повздыхали разведчики, однако пришлось им все же убраться восвояси от надежно охраняемой переправы. Теперь все оборачивалось в ином свете.

— Туда! — рукою указал Жданов Белозерову и Панькову.

На долгие разъяснения не было времени, да они и не нужны были опытным разведчикам. Они стремглав бросились к переправе. Паньков, вылетев из-за валуна, в мгновение ока намертво уложил повернувшегося к нему спиной часового. Белозеров был уже на крыше землянки. Одну за другой он опустил в трубу две гранаты. Глухо ухнули взрывы.

Через какие-нибудь полчаса группа была на западном берегу. По мосту, конечно, не пошли. Это было бы безрассудным нахальством. Но переплыли залив с комфортом — немного в стороне от переправы.

— Как думаете, не засекут нас немцы? — еще сомневаясь в окончательном успехе, спросил товарищей Жданов. — Вы-то что скажете, Паньков?

— Не-е, — за Панькова живо ответил Белозеров. — Судебная экспертиза не разберется, как их там шарахнуло. А если даже допрут, мы во-он где будем. — И он махнул рукой на горные кряжи, черной стеной вздымающиеся на фоне гаснущего неба.

Так и пошло дальше. Теперь разведчики не таились вдали от дорог. Напротив, смело выходили к ним. Когда наши самолеты вновь бомбили вражескую колонну на марше, сумели словить какого-то тотального унтера, очумело мчавшегося от шоссе, и узнали от него ценные сведения: к фронту движутся части, сформированные в Северной и Центральной Норвегии.

Сводку передали в штаб. Потом, снова обнаружив большую колонну гитлеровцев, тотчас дали ее координаты, перебрались на новое место и сели отдохнуть в ожидании «концерта». И он, этот «концерт», удался на славу: несколько эскадрилий «ИЛов» в три захода проутюжили дорогу…

И снова в путь. Подбадривая друг друга шуткой, произнесенной шепотом, каким-нибудь беспечным словечком, — ни черта, мол, братцы, не такое видели! — они упрямо пробирались вдоль почти непроходимых берегов.

Они знали: придет время — и эти угрюмые ущелья с ходу форсируют наши части. Но чтобы меньше было потерь, чтобы не тонули под смертельным огнем в холодных заливах друзья, им, разведчикам, надо пройти здесь, все высмотреть, засечь, отметить — в памяти и на карте. И еще — ничем не выдать себя. Обнаружь противник их здесь — живых или мертвых, — и тайна сразу перестанет быть тайной.

Не для туристской же прогулки занесло советских солдат в эту каменную глухомань, затаившуюся дотами и нацеленными на редкие дороги и мосты орудиями.

Южные берега Варангер-фиорда, грозные скалы Яр-фьорда и Бек-фьорда, вылизанные льдами, водой и ветрами окрестности города Киркинеса…

Сама природа наворотила здесь таких дотов, таких надолб, таких надежно скрытых в склонах гор капониров и казематов, что, казалось, к этому естественному укрепрайону, защищенному к тому же водными преградами, и не подступиться.

К тому же с 1940 года немцы вели здесь большое военное строительство. Сначала создавали опорную базу для своего «Drang nach Osten» [7] Марш на Восток. , затем — последний рубеж обороны.

Склады с горючим, боеприпасами запрятали в глубокие штольни. Батареи жерлами орудий щетинились из скал. Бить по ним с воздуха, с моря, с суши, не зная точных координат, было почти бесполезно.

Вот здесь-то, в районе Киркинеса, и вели свой поиск разведчики. Конечно, не только группа Жданова; но и ей работы хватало до измождения.

«Пришел, увидел» — так не получалось. Нужно было выжидать, всматриваться, сопоставлять. Но разведчики воевали не первый год, структуру немецких подразделений знали не хуже, чем своих, и даже по дымку походной кухни, по виду и, следовательно, калибру орудия могли, зацепившись, как за кончик нитки, распутать весь клубок системы вражеских укреплений.

Это была упорная, изнурительная, опаснейшая работа, и выполняли ее не налегке, а с грузом килограммов на пятьдесят.

Патроны… В рожках за голенищами сапог. Россыпью и в коробках в вещмешке. И гранаты — всюду, где только можно засунуть, прицепить, подвесить. У разведчиков жадный блеск вспыхивает в глазах и руки трясутся, как у скупца над золотом, когда они запасаются гранатами. Это их самое падежное оружие. И подчас последнее.

К счастью, пока дело шло хорошо. Все оставалось нетронутым — и патроны и гранаты. Но тело ныло от усталости, ремни вещмешков глубоко врезались в плечи. И все ощутимее давал себя знать голод.

С какой же завистью думали разведчики о своих товарищах по оружию, действующих на южных фронтах! Конечно, и там война, и там трудно, но там хоть картошку в поле выкопаешь, на пасеку тайком выйдешь. В этой же чертовой каменоломне хоть бы кору от дерева… Так и той нет, палки не сыщешь!

Правда, на замшелых болотах попадалась брусника и яркими островками рдела клюква, такая, какая растет только на севере, — крупная, литая, брызжущая спелым соком.

Но от брусники и клюквы у всех уже перекосило осунувшиеся, с глубоко запавшими глазами лица, а есть все равно хотелось. Сухари и сало были на исходе.

Вопреки всем календарям установилась теплая погода. Днем на короткое время часто проглядывало солнце. Тогда, затаившись на какой-нибудь вершине, разведчики ясно видели Киркинес.

Странно это было… Отчетливо просматривались улицы городка, неожиданно яркие — синие, бордовые, оранжевые — домики с острыми черепичными крышами.

Лиц редких прохожих было не разобрать. Но женщины — в пальто, косынках, а то и в шляпках, такие, каких давным-давно не видели разведчики, — все равно казались красавицами. Далекие воспоминания, какое-то оцепенение туманом наползали на стекла окуляров…

— Хватит глаза пялить куда не надо! — раздавался злой шепот Жданова, и они опять переводили бинокли на мрачные камни, пустынные берега узких заливов и свинцовых озер.

Ночью было холодно, очень холодно. Над острыми скалами высоко горели звезды, Большая Медведица стояла прямо над головой…

Однажды видели северное сияние. Еще не красочное, разноцветными бликами охватывающее полнеба, как в декабре или январе, а белесое, рассеянное, будто свет далеких автомобильных фар.