Наталья Иртенина - Скрип

– Здесь не занято?

От неожиданности я вздрогнул и резко повернулся. Я не заметил, как он подошел – он был едва различим, хотя мои глаза давно уже привыкли к темноте и все предметы на крыше обрисовывались четко и ясно. Шагов или других звуков я тоже не слышал. Еще один любитель ночного высотного воздуха? Я хмуро оглядел его и ответил:

– Нет.

Даже абсурдность ситуации не могла меня развеселить. Этот незваный пришелец прервал меня на чем-то важном, жизненноважном, а теперь из-за его идиотского вопроса я был сбит с толку и потерял нить своих мыслей.

Он сел рядом и тоже спустил ноги вниз. Кое-как я рассмотрел смутно вырисовывавшиеся черты его лица, но оно было мне незнакомо.

– Отличный вид, – начал он. В его намерения явно входило втянуть меня в бессмысленнейший разговор.

– Красиво, – лениво отозвался я.

– А не страшно на краю сидеть?

– Вы ведь сели.

– Ну, в компании как-то веселее. А вы, значит, не боитесь? И голова не кружится, когда вниз смотрите?

– Не кружится.

– Я-то в общем тоже высоты не боюсь, но как-то все-таки не по себе становится, знаете ли. Начинаешь представлять себе всякие жуткости – и не хочешь, а представляешь. Как срываешься вниз и начинаешь падать. Падаешь, падаешь, а земли все нет. У вас такого не бывает?

– Иногда.

– А на самом деле никогда не хотелось испробовать это ощущение свободного полета? Я-то частенько об этом думаю. Аттракционы еще такие есть. Привязывают человека за ноги к длинному тросу и сталкивают вниз с большой высоты. Только с тросом это совсем другое. Не по-настоящему.

– Можно еще с парашютом.

– Э-э, нет. Все не то, не то. – Он даже вздохнул с сожалением.

– А что же то? Таранить асфальт?

– Гм. – Он помолчал, потом снова начал свой допрос: – Значит, вы абсолютно уверены в том, что вас не тянет сделать вот это самое?

– Я не сумасшедший.

Он искоса взглянул на меня.

– Что ж, могу поздравить. Я, признаться, не очень-то уверен в этом.

– В чем? – не понял я.

Он не сразу ответил.

– Что со мной этого не случится. – В его интонациях я уловил недоверчивость. Сам себе он, что ли, не верит? И вообще, что он хотел этим сказать? Навязался на мою голову, самоубийца несчастный. Вот для чего он сюда пришел. А я то ли помешал ему, то ли он решил напоследок облегчить душу разговором.

– Вы где живете?

– Я-то? – он отвечал с явной неохотой. – Да здесь я живу. Где же мне еще жить? Живу здесь, а помирать буду там.

– Где там?

– На том свете, разумеется.

– Ну-у, насколько мне известно, на тот свет пускают только тех, кто уже… не совсем жив, так сказать.

– Очень распространенный предрассудок – думать, что туда переселяются только уже умершие. Покойник не в состоянии преодолеть этот переход. Это может сделать лишь живой. Но живой определенного сорта. Как вы это верно определили, тот, кто уже не совсем жив.

– Что-то я не пойму.

– А чего тут понимать. Между тем светом и этим нет четкой границы, а есть, как бы это выразиться поточнее, буфер, переходная зона, накопитель. Тот, кому пришла пора, ну, кому вышел срок в этой жизни, – он ведь не сразу помирает. За ним приходит ангел смерти…

– Старуха с косой? Скелет в балахоне?

– Суеверие, – поморщился мой собеседник. – Ангела смерти нельзя лицезреть. Он – из когорты Невоплощенных. Он приходит за тем, кто уже отдан в его власть, и открывает перед ним двери этого буфера. Но человек ничего не знает об этом – думает, что он еще жив. А на самом деле он уже занесен в книгу мертвых и отштампован.

– Как это?

– Печать смерти. Она ясно читается на лице обитателей этой зоны. Только люди очень редко ее различают. Пребывание в буфере может быть коротким или долгим, но в конце концов происходит то, что у людей принято называть смертью. А так как буфер подлежит юрисдикции того света, то и выходит, что помирают именно на том свете, а не на этом.

Явный сумасшедший. Интересно, он на почве самоубийства свихнулся, или хочет сигануть с крыши, потому что псих?

– А вы на каком сейчас свете живете – том или этом? – спросил я.

– Хотелось бы думать, что на этом. Но что-то мне подсказывает… – Он замолчал, не договорив.

Ну конечно. Этот ненормальный стал жертвой собственной теории – думает, что уже переведен в этот его буфер и скоро отдаст концы. А зачем же тогда лезть на крышу?

– Вы решили ускорить свой конец?

Комедия абсурда. И мне досталась в ней самая кретинственная роль – психиатра. Меня же сейчас стошнит от этого.

– Я? – с наигранным, как мне показалось, удивлением он повернулся ко мне. – С чего вы взяли? Я не хочу умирать.

Ну вот и славно. Случай не такой уж запущенный, как я думал.

– Скажу вам по секрету, – начал он доверительным тоном. – Я серьезно опасаюсь за свою жизнь.

Ага. Ангел смерти хорошо его обработал. Придется продолжить терапию.

– Что так?

– Когда добровольно входишь в буфер, всякое может случиться.

Значит, все-таки самоубийца. Только зачем он мне голову морочит?

– А кто вас заставлял добровольно туда входить?

– Вы сами знаете.

Настоящий маньяк. На что это он намекает? Я решил зайти с другой стороны.

– А что, буферный человек абсолютно не догадывается о том, что живет уже на том свете? Что-то он ведь должен ощущать при этом?

– Догадываться-то он не догадывается. А вот насчет ощущений… Бывает иногда такое. Живет человек, живет, а потом вдруг начинает, например, думать, что и не человек он уже, а призрак, что не существует его вовсе…

Я насторожился. Стало холодно, и в ушах почему-то зазвенело.

– …он не знает, что ему делать с этими мыслями, начинает устраивать всякие проверки самому себе. Потом вспоминает, что такое уже с ним случалось когда-то в детстве. Когда он любил воображать себя избранным и посвященным в рыцари какого-то другого мира, о котором знал только он. А попасть в этот другой мир можно было только по Переходу…

У меня закружилась голова, и я крепче сжал руками железку перед собой.

– …и вот теперь он опять начинает чувствовать, что Переход где-то рядом и двери его открыты. Нужно только сделать легкое движение.

На последней фразе я вскочил. Мерзавец. И откуда ему все известно? Еще сумасшедшим притворялся, подлец. Мне хотелось избить его, чтоб живого места не осталось. С минуту я стоял неподвижно, сжимая и разжимая кулаки. Кое-как совладав с собой, произнес:

– Мне пора идти.

– Не буду задерживать. – Он даже не посмотрел на меня. – Еще встретимся.

Я отошел на несколько шагов и повернулся.

– Только один вопрос. Вы думаете, что вас хотят убить?

– Совершенно верно.

– Кто?

– Это уже второй вопрос. Но я отвечу. – Он выдержал театральную паузу и сказал: – Ты.

В совершенном умственном раздрае я бросился домой.