Роберт Рид - Жизненная сила

- А разве раньше оно не было таковым? - хотелось спросить Уошен, но Локи угадал ее мысли.

- Теперь время стало очень коротким, - объявил он, вскинув голову и будто гордясь этим.

- Как? То есть что ты подразумеваешь под этим?

- Я не совсем уверен…

- Но скажи то, что знаешь точно.

- Были составлены планы боевых действий. Тилл хотел, чтобы мы захватили Корабль еще до того, как он поменяет курс, до сегодняшнего поворота, если можно. - Он опустил глаза. - С того времени, как тебя не стало с нами, население увеличилось почти в десять раз. Выросли новые города и заводы. Мы наладили производство оружия и создали армию. И еще создали огромное количество машин, способных копать вверх. Впрочем, и вниз тоже.

- Вниз? - переспросила Уошен и невольно подалась вперед. - И что… вы нашли то, что является двигателем всего этого? - Локи упорно смотрел себе под ноги. - Тилл знает. Я имею в виду, знает про Дью. А может, и про все остальное, что было раньше. - Но, понимая, что такое мнение может быть ошибкой, Уошен поспешно добавила: - Впрочем, это только мои предположения. - Локи кивнул, но почти незаметно. Противоречивые чувства обуревали Уошен, и она вдруг упала на колени прямо перед сыном, вынуждая его все-таки посмотреть ей в глаза. - Тилл знает о тайных капсулах Дью? Знает или нет?

- Знает.

- Но откуда? Он что, видел, как Дью пользовался ими?

- Когда Тилл был еще очень юн, как раз после его первого видения, он нашел такую капсулу. Он долго ее осматривал, и тут из нее вылез отец.

- А что еще ему известно?

- Что это Дью внушил ему видения. Что Дью рассказывал ему эти истории о Строителях и Унылых.

- Но почему же он поверил всему этому? - не выдержала Уошен.

- Он понял, что отец только посланник. Передаточное звено. - Голос Локи странно дрогнул, и он снова опустил глаза.

- А что насчет дня, когда родились Бродяги?

- Эта долина, ну, место, куда я привел вас… там капсула из гиперфибры была спрятана в одной из пещерок… и мы шли как раз мимо… - Уошен молчала.- Но я не знал. Тогда не знал. - Он горько усмехнулся. - Еще задолго до этого Тилл спрашивал у Миоцен о системе безопасности. Ну, как она работает, как обманывают… Миоцен считала, что это обязательное знание для капитана, и потому рассказала ему все. Тогда Тилл залез в капсулу, убедил ее компьютер, что он Дью, и отправился в самые глубины Медуллы. И под этим жидким железом, в самом пекле, он нашел то, что управляет силовыми полями.

- Хорошо,- спокойно подхватила Уошен.

- Оттуда идет практически вся энергия. Ядро представляет собой реактор типа «материя-антиматерия».

- И ты тоже это видел?

- Один раз. Тилл доверяет мне, - напомнил не то матери, не то самому себе Локи. - После нашего возвращения на Медуллу, когда Миоцен возродилась, он взял нас туда.

Показать место. Объяснить то, что знал сам, как все работает, ну и так далее. Всю эту механику. Миоцен пришла в жуткий восторг. Она построила специальные трубопроводы для подачи этой энергии и утверждала, что такой реактор, если с ним окончательно разобраться, в состоянии изменить и Млечный Путь, и все человечество, и каждого из нас.

- И это место ответило на все вопросы? - задумчиво спросила Уошен. - Оно рассказало что-то новое о Великом Корабле?

Локи сердито и несколько разочарованно покачал головой.

- Мама, - грустно сказал он и посмотрел ей в глаза так, как смотрят на еще несмышленого ребенка. - Мама, если Медулла оссиум спрятан внутри Корабля, и если реактор спрятан внутри Медуллы… То почему тебе кажется, что у этой тайны вообще есть конец?

- Как, разве есть что-то еще глубже? - вскинулась она. Легкий и быстрый наклон головы.

- Ты видел и это!?

- Нет, - ответил Локи, снова утыкаясь взглядом в кончики пальцев. - Там был только Тилл. И, как мне кажется, еще Дью.

- Твой отец?

- Не только мой, но и Тилла. Тилл, кстати, всегда подозревал это. Тайно. И тайно прибегнул к помощи самых лучших наших дешифровалыциков генов. Просто для того, чтобы удостовериться.

Уошен молча переживала все открывшиеся ей новости.

- И это все, что ты хотел мне сказать? То, что Тилл твой единокровный брат и что корабль полон тайн?

- Нет, - он посмотрел на грибной лес и серые отсветы гиперфибры на крыше. - У меня есть еще много соображений. Сомнений. С того момента, как я убил Дью… наслушался планов Тилла и Миоцен, увидел, что стало с Медулла оссиумом и его людьми… как он превратился в место, которое не узнать… - Он перевел дыхание и твердо закончил. - С того момента, когда я заглянул в себя.

И его взгляд, полный отчаяния, ушел от внимательных глаз матери.

Уошен поднялась, отошла немного назад и жестким, медленным, абсолютно безжалостным голосом спросила:

- Так ты один из Строителей? - Тяжелые веки прикрыли серые глаза. - Об этом ты себя спрашивал и спрашиваешь? Об этом!? - И она подняла глаза к небу. - Потому что, если вы не прекрасные души возрожденных Строителей… то, значит, и ты, и Тилл, и все остальные Бродяги… возродившиеся Унылые!

Все лица были уникальны, изысканны и красивы той тонкой красотой, что становится со временем только четче и явственней.

Памир оглядел их и прислушался к слабому плеску голосов.

- Таково было мое решение. Мой план. И моя ответственность. - Рот Орлеана сложился в подобие улыбки, а его янтарные глазки вдруг поменяли форму, сложившись в подобие еще двух улыбающихся ртов. - Я принимаю на себя позор и наказание в случае неудачи и вашу благодарность и благословение в случае победы. И как бы вы ни решили, ваша мудрость всегда будет справедливой.

Большинство реморских судей казались смущенными, и вовсе не потому, что Памир мог читать выражения на их лицах. Одна старуха - прямая наследница Вьюн, основательницы племени - процитировала кодекс реморов:

- Корабль - это великая жизнь. Нарушая ее, вы нарушаете собственное существование. - Ее единственный глаз, плававший, как рубин в желтом молоке, выкатился наружу почти до половины. - Ты знаешь наш кодекс, Орлеан. И я помню два случая, когда ты вырезал обидчика из скафандра за преступления куда меньшие, чем порча главного двигателя…

В алмазном строении находилось около ста судей и старейшин. Воздухозаборников не было, и потому атмосфера оказалась весьма разреженной. Две двери были распахнуты прямо на общественные улицы, где собравшиеся толпы боролись друг с другом за право поглазеть на полусекретное заседание суда, не передававшееся по каналам реморов.

Поэтому остальные, в отличие от Памира, должны были довольствоваться лишь наблюдением за лицами.

Поднялась еще одна старейшина и, шумно отфыркиваясь, заявила:

- Есть и другой пункт. Пункт, который Вьюн завещала нам как самый первый и главный.