Сборник - Фантастика-2009

Она протянула мне вязаную шапочку и улыбнулась так, как заботливая жена. Одень, мол, дурашка, уши озябнут.

И, хотя у меня уже зуб на зуб не попадал, я гордо отверг шапку.

– Не горячись, Сеня, в жертву всегда приносили лучших, а не абы кого. Я выбрала тебя, потому что у тебя были достаточные способности, ведь структура управления поливодой потихоньку использует ментальные ресурсы мозга через диффузный нейроинтерфейс. Я выбрала тебя, потому что ты мне понравился, потому что хотела с тобой работать вместе, каждый день, в одном офисе, я хотела ежедневно с тобой общаться и выслушивать твои далеко не всегда удачные шуточки. Для меня в то время это был максимум влюбленности.

– Ладно, «максимум влюбленности» уже не измеришь, а вот просчитанность эксперимента поражает, – признался я. – Сетчатая структура для управления поливодой возникла во мне за пять с лишним лет до появления поливоды. Кто все это спланировал?

– А я тебе всё равно правды не скажу, должен понимать. – Любка поднесла свои изумрудные глазищи так близко, что у меня затряслись поджилки и заколотилось сердце. – С тебя достаточно знать, что существует некий Центр, который обрабатывает столько информации, что способен прогнозировать события и планировать свою реакцию на много лет вперед.

– И Центр этот явно не Москве располагался, а за морем. Как же ты дала себя завербовать врагам твоей страны? Что насчет нравственности и патриотизма? Твой же дед вместе с моим дедом в восемнадцатой армии воевал, они вместе Будапешт брали и Вену.

– У настоящих профессионалов, по большому счету, нет нравственности, про патриотизм я уже не говорю. Их интересует только возможность самореализации. У ученых нет своего народа и своей страны, у них есть только своя наука. Запиши это себе в мозжечок.

– Про интерес к баблу тоже записать в мозжечок?

– На начальном этапе важно и обеспечение полного материального благополучия, чтобы ничто не мешало самореализации, – солидно ответствовала Любовь, как не поверить. – Но тем не менее группу Бреговского спасла я. Не так давно ЦРУ пронюхало про наших законсервированных друзей и начало искать их. Центр поставил мне задачу опередить цэрэушников – иначе бы всему спецназу крышка. Искала лично я, так что ребятки из команды Бреговского мне сильно обязаны и порвут за меня любого, учти.

– Конечно-конечно, ЦРУ – это тупые бюрократы, неспособные на тонкую многоходовку. А вот интеллектуально развитый Центр выпустил из погреба ледяных орков, создал атмосферу кризиса, и у ооновского правительства появился наконец микроскопический, хотя и реальный враг. Какая-нибудь крупная корпорация теперь получит заказы на новую военную и полицейскую технику, конгресс выделит миллиарды на сокрушение «самой большой угрозы нашей демократии со времен энергетической империи Медведева». Очаг «ледяного руссофашизма» будет задушен с большой помпой, с вручением многих премий и обильными славословиями в честь «несокрушимой свободы». Голливуд снимет блокбастер под названием «Твари». Немножко специй в пресное блюдо никогда не повредит, так? Именно это нужно вашему Центру. Угадал?

– Так. Могло быть так. Однако Центр решает совсем другие вопросы.

Ну, Любовь Рафаиловна, здесь ты не будешь меня водить вокруг пальца, демонстрируя превосходство своего разума. В неточных науках я и сам мастер анализировать, подперев буйну голову кулаком.

– Я знаю, по поводу чего волнуется Центр. И даже могу ему посочувствовать. Ах, эти хакеры-вонякеры. Они запросто украдут какую-нибудь новейшую интеллектуальнейшую технологию, или она сама к ним переползет, чай не дура. И начнут они удовлетворять свои потребности, не платя ни цента в супермаркете, не поглощая рекламу и не прося кредита. Так, глядишь, возродится натуральное хозяйство, и от ооновской «демократии» останется нуль на палочке. Под предлогом борьбы с руссофашизмом можно и хакеров передушить. Так?

– Могло быть так, – опять уклончиво ответила Любовь и сказала. – Посмотри вокруг... какая широта – знаешь?

Я огляделся вокруг – по зеленоватому оттенку воды понятно только, что это Карское море. Льда нет, но и купаться не тянет.

– Семидесятая? – сказал наудачу я.

– Семьдесят вторая. Но льда нет до самого северного полюса.

– И какая связь?

– Безо льдов что-то не то творится в высоких широтах. И это может отразиться на всем земном шарике. Катастрофически.

– Что ты темнишь? Что творится? Земля Санникова всплыла? Планета Земля начала партизанскую борьбу?

– Зафиксирован подъем суши в некоторых местах. Не исключено смещение магнитного и даже географического полюса. Не время сейчас делать научный доклад, но, по мнению экспертов, планета, как большая система, выходит из устойчивого состояния. Вот это и волнует Центр в первую очередь.

Центр, центр, что это за центр волнующийся такой, прямо пуп земли. Меня терзают смутные сомнения...

– Центр – это не те ли ребята из закулисья, которые организовали сибирскую войнушку и сгубили матушку Россию вместе с зимушкой-зимой? Только они не ожидали, что Россия – это такой камень, который из мирового здания так просто не выдернешь, может всё посыпаться. И когда стало сыпаться, ребята из закулисья решили немножко отыграть назад.

– Ага, пофантазируй еще с полминуты, – издевательски предложила Любка.

– Я про комитет «омега», о котором писали некоторые наши газеты в канун сибирской войны. Скопление всяких ротшильдов и прислуживающих им математиков с секретной штаб-квартирой в лондонском Вест-Энде. Денежные мешки и специалисты по теории игр. Играли вот, играли и доигрались.

– Так ротшильды или математики? Как-нибудь определись.

– Я и пытаюсь, Люба. Допустим, кто-то из ученых экспертов, математиков и физиков, работавших на Омегу, откололся и создал собственную организацию. Специались по теории игр в один прекрасный момент переквалифицировались в специалистов по теории пристойного поведения. В конце концов ученые должны смотреть дальше, чем жадные капиталисты.

– С этим невозможно не согласиться, – кивнула Любка, – вполне тривиальная мысль.

Я хотел что-то еще сказать, но понял, что всё бесполезно – подсознательно я согласен быть игрушкой в Любкиных руках. Не найдя слов, я поднял очи горе, и мое внимание привлекла низкая облачность. Небеса отяжелели за время нашего разговора и как будто стали давить на беспокойное море. Вообще-то морская болезнь меня не берет, но сейчас я ощутил дурноту. Из мрачной набрякшей тучи вышло что-то очень длинное и извивающееся – ни дать ни взять хвост дракона, проживающего за облаками. От удивления я «встал на дыбы»: вскочил с кранцев, застыл.

– Это что за хренотень, Любовь, ты в курсе?