Гарри Гаррисон - Чувство долга (Планета проклятых)

На пороге стоял Фоссел с грудой бумаг в руках и с выражением безграничного удивления на лице.

— Что в этой папке? — спросил у него Брайан.

Фоссел постарался справиться со своим лицом и положил их на стол, добавив их к прежним.

— Здесь доклады всех секций, о которых вы спрашивали. Подробные наблюдения, выводы, предположения.

— А в другой?..

— Межпланетная корреспонденция, комиссионные фактуры, реквизиты, — отвечал он, подравнивая груду папок. — Ежедневные рапорты, журнал госпиталя.

Его голос замер, когда Брайан сдвинул груду на край стола и скинул его в корзину для бумаг.

— Иными словами, насколько мне ясно, — бюрократизм. Что ж, теперь, я надеюсь, с этим покончено.

Один за другим доклады наблюдателей последовали друг за другом.

Это продолжалось до тех пор, пока стол не очистился. Ничего.

Именно этого он и ожидал. Но все же имелся незначительный шанс, что доклад какого-нибудь специалиста даст ему новый толчок. Нет, все они были слишком узкими специалистами.

Небо за окном потемнело. Охраннику у входа было приказано впустить любого, кто будет спрашивать директора. Делать было нечего, пока ниджорская армия не свяжется с Брайаном. Время тянулось медленно, и Брайан ничего не мог изменить. С каждой прошедшей минутой в нем вырастало раздражение. В конце концов, может быть Леа отыскала еще что-нибудь конструктивное, что ему следует посмотреть.

С чувством приятного предвкушения он открыл дверь в лабораторию.

Та поддалась с трудом. Микроскоп был зачехлен, Леа не было.

«Наверное, она обедает или находится в госпитале», — подумал Брайан. Госпиталь был этажом ниже, и он сначала отправился туда.

— Конечно же она здесь, — сказал доктор. — Где еще может быть девушка в ее состоянии? Она достаточно поработала сегодня.

Завтра последний день срока, и если вы хотите, чтобы у нее была возможность поработать до последней минуты, лучше пусть она поспит ночью. Пусть отдохнет весь экипаж, сегодня я весь день раздавал транквилизаторы. Теперь они буквально падают с ног.

— Да, весь мир падает с ног. Как состояние Леа?

— С учетом того, что она перенесла, — отличное. Взгляните сами, если моего слова недостаточно. У меня здесь есть другие пациенты.

— Это беспокоит вас, доктор?

— Конечно. Я также могу испытывать страх, как и все остальные.

Мы сидим на тикающей бомбе, и мне это не нравится. Я буду делать свою работу, пока мне ясно, что это необходимо. Но я буду чертовски рад, когда, наконец, нас вывезут отсюда. Единственная шкура, о которой я могу думать эмоционально — это моя собственная. И, если хотите знать, сейчас все члены экипажа испытывают то же самое. Надо смотреть в глаза очевидности.

— Я так и поступаю, — сказал Брайан вслед уходящему доктору.

Комната Леа освещалась лишь дисанской луной, пробивавшей своими лучами неплотно занавешенное окно. Он осторожно вошел и притворил за собой дверь. Тихо ступая, он приблизился к кровати.

Леа спала, ее дыхание было ровным и спокойным… Ночной сон сейчас для нее лучше любых лекарств.

Он должен был уйти, но вместо этого сел в кресло, стоящее рядом с кроватью. Охранники знали, где он находится, так что он мог спокойно посидеть здесь, рядом с Леа. Это было украденное мгновение покоя в мире, стоящем на краю гибели. Он был благодарен судьбе за него. Все в лунном свете выглядело менее резким, и он почувствовал, как с него начало спадать напряжение последних дней.

Лицо Леа в лучах дисанской луны было молодым и прекрасным, оно резко контрастировало с этим жестоким миром. Ее руки лежали поверх одеяла и, повинуясь внезапному порыву, Брайан взял их в свои.

Глядя через окно на пустынную местность, он позволил спокойствию войти в себя, и заставил свою память на мгновение забыть, что через сутки все живое будет стерто с лица этой планеты. Позже, вновь взглянув на Леа, он увидел, что ее глаза открыты, хотя она по-прежнему лежала неподвижно.

Давно ли она проснулась? Он убрал руки, почувствовав внезапную вину.

— Хозяин проверяет готовы ли его рабы к завтрашнему труду?

Такого рода замечания она делала и на корабле, но на этот раз оно прозвучало совсем не язвительно. она улыбалась. Но даже сейчас Брайан хорошо помнил ее высказывание насчет деревенских манер и деревенщины. Здесь он может быть директором, но на древней Земле он будет лишь глазеющим деревенским чурбаном.

— Как вы себя чувствуете? — понимая и ненавидя тривиальность своих слов, произнес он.

— Ужасно наверное, к утру я умру. Дайте мне, пожалуйста, яблоко вон из той вазы, а то у меня во рту вкус поношенного ботинка.

Хорошо, что здесь есть свежие фрукты. Это, вероятно, подарок чернорабочим от улыбающихся межпланетных убийц с Ниджорда. Она взяла протянутое яблоко и откусила кусочек.

— Вы никогда не испытывали желания побывать на Земле?

Ее вопрос был слишком близок к его мысли о подоплеке всех событий. Однако связи не могло быть.

— Никогда. Несколько месяцев назад я и не собирался покидать Анвар. «Двадцатые» у меня дома — настолко значительное событие, что пока вы участвуете в нем, вы забываете обо всем остальном.

— Только избавьте меня, пожалуйста, от этих «двадцатых».

Послушать вас и Айджела, так больше нет ничего стоящего, и я уже узнала о них гораздо больше, чем хотела. А вот как насчет самого Анвара? Там у вас есть большие города, как на Земле?

— Ничего подобного. Для своих размеров Анвар имеет очень небольшое население. У нас вообще нет городов. Самые большие скопления жителей — вокруг школ или обрабатывающих фабрик.

— А там есть экзобиологи? — спросила Леа с вечно присущим женщинам даром делать любую проблему личной.

— Наверное в университетах, хотя точно не знаю. У нас нет городов, ни больших, ни маленьких. Наша жизнь организована иначе. Основными нашими общественными единицами является семья и круг друзей. Друзья важнее, так как семья обычно распадается, когда дети еще сравнительно малы. Что-то заложено в нас, я думаю, все мы предпочитаем одиночество. Вы могли бы назвать это наследственностью.

— Интересно, — сказала она, откусывая еще кусок яблока. — Если так будет продолжаться и дальше, вы вообще останетесь без населения. Ведь для продолжения рода нужна некоторая близость.

— Конечно, у нас есть определенные формы, так сказать, контроля за взаимоотношениями. У аварцев очень сильно развито чувство личной ответственности перед обществом, и это решает проблему.

Если бы мы не имели серьезного взгляда на эти вещи, наш образ жизни был бы невозможен… Индивидуумы сходятся по желанию или по случаю, и эта близость создает нужные нам отношения.

— Вы обижаете меня, — возразила Леа. — Или я еще под властью наркотиков, или вы не в состоянии выговорить нужное слово.