Джефф Сомерс - Убить бессмертного, или Электрическая церковь

На той стороне дороги стояли три монаха. Типичная сценка: один стоит на коробке, двое по бокам. Первый читает проповедь. Читает и читает. Пройдешь мимо утром - этот чудак с трупно-белой кожей, весь в черном и в зеркальных очках, рассказывает о спасении. Вернешься к обеду - тот же самый чудак толкает ту же самую речь. И так до вечера. Сначала мы думали, что они все дроиды. Даже шутка ходила: тот дроид, который в прошлом году забрал работу у тебя, теперь делает безработным Бога.

Один из монахов повернул бледную личину в мою сторону. Я подавил резкий позыв отвернуться или отвести глаза и уставился на него в упор. Надо поддерживать репутацию. Я Эйвери Кейтс, самый крутой подонок Системы, и могу пялиться на уродских монахов сколько душе угодно.

Монахи все похожи друг на друга. Их пластмассовые физиономии способны менять выражения - странные запрограммированные гримасы, которые всегда выглядят неестественно. Но лица у них одинаковые. Сначала монахи появлялись редко, о них больше говорили, чем видели. Теперь они заполонили улицы, поезда, бары. Электрическая церковь - религия, разрешенная государством. Все законно: мол, на каждого монаха есть бумаги, подтверждающие добровольное согласие на «монахизацию». Пока что системные копы в это верили и ЭЦ не трогали.

Через секунду я с деланным равнодушием снова посмотрел на бычок и облизнул губы. Почти полсигареты, еще и табак хороший: сделано до Объединения. Конечно, сигарета лежалая как черт знает что, но все равно лучше того дерьма, которое продается нынче. Если можешь себе позволить сигареты. Я вообще-то не мог. Я уставился на бычок как завороженный и думал, заметит ли кто-нибудь из знакомых, как я встану на колени, чтобы ее поднять. Никогда нельзя забывать про свою репутацию.

Нед подпихнул меня локтем.

- Наш кадр идет!

Я поднял глаза и покраснел от злости на самого себя. Пока я пялился на дебильный бычок, мой ужин чуть не прошел мимо, а мою задницу спас дохлый нарик! Я сжал кулаки и подавил желание врезать Неду по морде.

Я узнал цель по зернистым снимкам, которые нам показали: низкий, плотный тип в старом кожаном плаще на фут длиннее нормы, который волочился за ним, как мантия. По бокам шли двое громил, которые даже не могли согнуть руки, столько на них трепыхалось аугментов. Я пристально смотрел, как моя жертва пробирается через толпу. Маленький Принц. Руджер как-там-его - да какая разница. Он хотел подняться выше по пищевой цепочке, но сейчас лопнет.

Я изучил взглядом всю тройку: смотрят прямо перед собой, лица застыли в обычной суровой гримасе - у всех нас она выгравирована намертво. Держатся так, будто все бедолаги должны перед ними расступаться. Так и получалось. Хотя этот несчастный Маленький Принц даже не знал, что его кнопку уже нажали, он казался круче и живее большинства. У него была горстка йен, чужие мышцы и клевый плащ.

Он прошел мимо меня. Один из прикормленных им монстров отбросил с дороги тощего мальчишку. Я не шелохнулся. Нед нетерпеливо дернулся, однако я, не глядя на него, поднял руку, и он затих. Я так часто применял меры погрубее, что теперь он замолкал сам.

Я вступил в людской поток и подстроился под их скорость, не вынимая рук из карманов. Мой плащ был не таким королевским, как у Маленького Принца, зато функциональным, с кучей полезных приблуд. Ну, а в карманах были дырки, чтобы незаметно двигать руками. Неотрывно глядя на троих амигос, я нащупал нож, спрятанный во внутреннем кармане, и прочно сжал. Маленький Принц - мелкая сошка, он почти не стоит тех денег, которые за него заплатили. Конечно, он плохой человек, как и я, но не из таких, убить которого значит прославиться. Для дерьма вроде него пули жалко.

Я какое-то время шел следом и наблюдал. Нед наверняка крался за мной. Мы с Недом давно общаемся, и я знал, что он терпеть не может оставаться один. Быстро выяснилось, что охранники Маленького Принца не стоили своих денег, сколько бы он им ни платил. Как многие непрофессионалы, они мыслили одномерно: как будто все неприятности появятся спереди, предупредив заранее и подув в фанфары. Даже ни разу не оглянулись!

Я повертел головой, чтобы оценить обстановку. И чуть не споткнулся: в одном темпе со мной шли три монаха. Точно не поймешь - железные дровосеки все на одно лицо, - но мне показалось, что это те самые, что проповедовали на той стороне улицы. Один пялился прямо на меня, словно ему не надо глядеть под ноги. Я несколько шагов удивленно смотрел на него, потом с усилием оторвал взгляд и перевел его на свой ужин. Троица все так же по-хозяйски расталкивала толпу. Судя по виду, который они на себя напускали - мрачная решимость и королевская помпезность, - Маленький Принц собрался вышибать деньги, выжимать воду из камней и творить тому подобные чудеса. Все это было мне на пользу: крутые перцы не оглядываются, чтобы проверить, не крадется ли кто сзади, крутым перцам не нужны элементарные меры предосторожности. Каждый день погибают кучи придурков, которые возомнили себя крутыми. Остальным помогают старая добрая паранойя и трусость. Даже не трусость, просто аллергия на смерть.

Монахи шли за нами, но на меня больше не смотрели. Плыли себе сквозь толпу. Мне они никогда не причиняли вреда, хотя смотреть на них было противно. Даже люди, которые живут убийством и уродованием себе подобных, шарахаются от этих идеальных резиновых лиц, этой безмятежной уверенности. Я не сомневался, что монахи способны на самозащиту, несмотря на то что все на моей памяти вели себя цивильно и не лезли на рожон. Когда эти трое повисли у меня на хвосте, как трахнутые альбатросы, я занервничал.

Толпа немного поредела. На тротуарах стояли импровизированные лотки; в лачужках из обломков досок продавался всякий мусор - то, что никому не захотелось украсть. Ближе к центру товары получше, и уличные копы уже меряют тебя подозрительным взглядом, а в магазинах приличная охрана. Чтобы не пускать людей вроде меня. Я чуть напрягся и заставил себя забыть про монахов. Если Маленький Принц хочет припугнуть какого-то должника, то наверняка здесь. Ближе к центру продавцы уже не его клиенты.

Действительно, Принц выбрал шаткий прилавок, за которым стоял человек моих лет с двумя детьми. Он продавал пирожки с мясом, совершенно не стесняясь кучи дохлых крыс, которых его мальчишки с пустыми от нищеты лицами свежевали прямо на улице. Покупателей было мало, потому что крыс хватало везде. Если я захочу крысятины, то смогу поймать сразу пять тварей и даже не вспотеть.

Торговец вышел вперед, ломая руки. Я не вникал в его слова, просто смотрел. Маленький Принц выпятил грудь и скрестил руки на груди, слушая, как старик его умоляет. Выпятил подбородок, важно кивает. Громилы угрожающе нависали над торговцем, мальчишки жались, но делали вид, что не боятся, и счищали дерьмо с прилавка.