Нагару Танигава - Меланхолия Харухи Судзумии (Перевод с английского)

Я был в своей комнате, и, осмотревшись, я понял, что просто свалился с кровати на пол. Конечно, я был в пижаме. Смятое одеяло наполовину съехало на пол. Я ощупал пол под собой, открыв рот, как придурок.

Прошло немного времени, прежде, чем я собрался с мыслями. Как будто в полусне, я медленно встал, открыл окно, и выглянул наружу. Светились фонари на улице, подмигивало несколько звёзд. Я убедился, что из других окон льётся свет, и за ними изредка двигаются тени.

Это был сон? Мне всё это приснилось?

Мне приснилось, что я оказался в причудливом мире со своей знакомой, и в итоге её поцеловал! Подтекст настолько прозрачен, что Зигмунд Фрейд бы просто помер со смеху.

Угх, пошёл бы прямо сейчас и повесился. Слава богу, в нашей стране запрещено оружие, а не то я достал бы пушку побольше, и приставил себе к голове. Приснись мне Асахина, я бы мог хоть сделать какие-нибудь глубокие выводы относительно состояния моего разума, но надо ж было мне присниться, что я целую именно Харухи! Куда смотрело моё подсознание?!

Я измученно уселся на пол, и подпёр голову, гадая: почему, если всё это было сном, оно казалось таким реальным? Вспотевшая ладонь и тепло на моих губах…

… Значит… получается, это уже не мой старый мир? Это что, новый мир, созданный Харухи? Может, это как-нибудь можно проверить?

Выходило, что никак, сколько я ни скрипел мозгами. Вернее, мне и неохота было скрипеть мозгами над этим вопросом. Если иначе мне придётся признать, что всё это было бредом моего воспалённого, вышедшего из строя сознания, лучше я буду верить, что весь мир был уничтожен к чертям. К тому же, сейчас мне на всё наплевать.

Я взглянул на будильник. Два тридцать утра.

… Пойду досыпать.

Натянув одеяло на голову, я обратился к своему чистому сознанию за глубоким сном.

Но мне не спалось.

Поэтому я оказался вымотан настолько, что по ведущему к школе склону я практически полз. Боже мой, как меня достало это занятие. Слава богу, мне не встретился Танигути, а не то, слово за слово, пришлось бы слушать до школы его болтовню. Солнце в своей бесконечной ядерной реакции всё так же поливало огнём. Отправьте в отпуск солнечный свет! Я изжарюсь!

Отказывавшийся явиться по моему требованию, демон сна вился вокруг меня кругами тогда, когда был совсем не нужен. Такими темпами я не берусь гадать, какую часть от первого урока я сумею выдержать бодрствуя.

Когда показался школьный двор, я остановился и посмотрел на старое грязное четырёхэтажное строение. Вспотевшие студенты сползались ко зданиям школы как муравьи.

Я вскарабкался вверх по лестнице, и добрался до привычного кабинета 10-го «Д», остановившись в трёх шагах от окна.

Там, на задней парте у окна, я засёк затылок Харухи. Ну, как обычно. Она сидела, подперев подбородок руками, и глядя в окно с деревянным выражением лица.

Со спины была видна маленькая косичка, свисавшая ей на плечо. Волосы у неё были ещё слишком коротки, чтобы заплетать конский хвостик, так что, наверное, эта была сделана наугад.

— Привет, как дела?

Я бросил портфель на стол.

— Безобразно! Приснился катастрофический кошмар, — уравновешенно ответила Харухи. Эй, ты же прошлой ночью переживала невероятнейшие события!

— Из-за этого мне всю ночь не спалось. Хотела не прийти по болезни, но у меня и так слишком много пропусков.

— Ясно.

Я уселся на жёсткий стул, и изучал лицо Харухи. От ушей вниз оно было отчасти скрыто волосами, так что я не мог разобрать выражение лица целиком. Но, в любом случае, настроение у неё было плохое. По крайней мере, если судить по лицу.

— Знаешь, Харухи, — обратился я к Харухи, которая всё ещё смотрела куда-то вдаль.

— Чего?

— Хвостик тебе очень идёт.

Пару слов о том, что было дальше.

После полудня Харухи опять распустила волосы. Наверное, ей надоело всё время их заплетать. Видимо, придётся ждать, пока они у неё не отрастут, прежде чем уламывать её сделать из них «конский хвостик».

По пути в туалет на обеденном перерыве в коридоре мне попался Коидзуми.

— Я должен от всей души поблагодарить тебя.

Он радостно улыбнулся,

— Этот мир не изменился, и Судзумия-сан всё ещё здесь! Похоже, мне придётся поработать ещё немного, и всё благодаря тебе. Я не смеюсь. С другой стороны, возможно, этот мир как раз и был создан прошлой ночью! В любом случае, это честь быть знакомым с тобой и Судзумией-сан.

— Похоже, мы ещё продержимся вместе некоторое время! — закончил Коидзуми, помахав мне рукой, — Увидимся после школы!

Я пошёл в литературную комнату глянуть, что там к чему, и нашёл там Нагато, как обычно, читающей свою книгу.

— На два с половиной часа этим утром ты и Судзумия Харухи исчезали из этого мира.

Она открыла рот, и произнесла эту фразу — и только её. Затем она опустила голову, и вернулась ко чтению.

— Я читаю книжку, которую ты мне дала. Наверное, через недельку верну.

— Ясно.

Голова осталась опущенной.

— Скажи, а много таких же, как ты, на этой планете?

— Достаточно.

— Значит, будут и те, кто попытается убить меня, как Асакура?

Теперь Нагато подняла голову, и взглянула на меня.

— Я им не дам.

Про библиотеку я решил промолчать.

После школы в литературной комнате я встретил Асахину, которая сегодня в виде исключения носила свою школьную форму, а не костюм горничной. Когда она заметила меня, она бросилась мне на шею:

— Какое счастье, что мы ещё увиделись… — всхлипывала она у меня на груди, — Я думала ты уже… (хлюп)… не вернёшься… (хлюп)… обратно…

Наверное, тут до неё дошло, что она меня обнимает, поскольку Асахина внезапно меня оттолкнула:

— Нет, нельзя. Если Судзумия-сан увидит, опять будет то же самое!

— Что-то не пойму, о чём ты.

Глядя на прелестную заплаканную Асахину, я хотел родиться заново. По-моему, никакой мужчина на планете не устоит перед этим невинным взглядом.

— А почему ты сегодня не в костюме?

— Костюм в стирке.

Тут я внезапно кое-что вспомнил, и указал пальцем себе в область сердца.

— А, да, Асахина, у тебя вот тут, на груди, родинка в форме звёздочки.

Вытирающая слёзы из глаз Асахина была потрясена, как голубка в чистом небе, сбитая случайной пулей. Она медленно отвернулась и оттянула воротник, чтобы посмотреть себе под блузку, после чего моментально покраснела.

— К…как ты увидел?! Даже я сама не знала! Когда ты обнаружил?

Асахина взмахнула кулачками, и стала колотить меня, краснея до корней волос.

Мне сообщила ты из будущего. Сказать Асахине правду, что ли?

— Что это вы тут делаете?

Около двери с изумлением на лице стояла Харухи. Кулачки Асахины замерли на полпути, а лицо из красного мигом стало белым. Харухи улыбнулась дьявольской улыбкой, как злая мачеха, знающая, что её падчерица съела отравленное яблоко, и теперь умрёт, и приподняла бумажный пакет, который был у неё с собой.