Андрей Щупов - Дитя Плазмы

— Да, насчет перебежчиков вполне реально… — Гуль невольно подумал о Володе.

— Вот именно! И потому — единственное, что может нас спасти, — это война с двойниками. Ничего нового мы не изобрели. Любая политика строится на чем-либо подобном. Хотите отвлечь людей от насущного — вынимайте шпагу из ножен. Воюющий менее подвержен соблазнам, потому что война становится смыслом жизни. Пока мы деремся, колонисты хоть как-то держатся друг за дружку, но стоит покончить с конфликтами, как людей тут же начнет разбирать скука. А потом пойдет разброд, анархия, внутренние взрывы…

— И в результате все кончится еще худшими конфликтами.

Пнлберг вяло улыбнулся.

— Когда дисциплина поползет вниз, когда повеет скукой, в колонию наверняка заявятся они. Очень уж это подходящий момент! И всех до единого возьмут тепленькими! Сначала нас, а затем и наших двойников. Именно поэтому ни Чен, ни его сторонники ни за что не согласятся на мир. По счастью, они не идиоты и тоже прекрасно понимают, чем это грозит.

— Занятно. Почему-то раньше вы об этом не говорили. Во всяком случае, от вас я это слышу впервые. И все равно не понимаю! Вы могли бы объединиться с двойниками! Как-никак у вас общая цель — не поддаваться чарам Мудрецов.

— Объединиться? — Пилберг хлопнул ладонью по колену и звучно рассмеялся. — Да… Выходит, переоценил я вас. Ни черта вы, сударь, так и не поняли. Ну а наш многоуважаемый Зуул, понятное дело, темы этой скользкой не касался.

— Какой еще темы он должен был коснуться?

— А той, дружок, в которой объясняется, что два полушария — это человеческий мозг, а два двойника — это Мудрец. Лишенный своей половины.

Мудрец — вроде как и не Мудрец. Он болен и немощен. Для выздоровления ему требуется вторая, недостающая его часть. Кстати сказать, таких у них большинство. И именно эти суетятся.

— Откуда вам это известно?

— Ниоткуда… — Профессор помолчал немного и нехотя пояснил: — Когда я бегал туда, кое-что мне удалось разглядеть. А подытожить увиденное было не сложно.

Гуля осенило. От удивительной мысли его даже бросило в жар. Конечно! Именно так оно все и обстояло. Почему среди колонистов не было двойника Чена?

Почему составы двух враждующих группировок были столь различны? Гуль нахмурился. В единственном числе был Чен, в единственном числе был…

— Вы видели себя! — выпалил он.

Пилберг ответил долгим рассеянным взглядом.

— Возможно, вы даже разговаривали с самим собой!

Профессор медленно покачал головой.

— Нет, но… я действительно видел кое-кого. И, кстати сказать, твоего капитана тоже.

— Володьку?

— Именно! — Лицо Пилберга посуровело. — И я знаю, зачем они прислали Зуула… Только ничего у них не выйдет! Я уже говорил, Зуул — наша первая и последняя ошибка. Отныне мы будем умнее…

К профессору возвращалась рассудительная решимость.

— Главная задача возлагается на тебя. Гуль! Ты должен не спускать со своего приятеля глаз. Можешь не сомневаться, Зуул наверняка подговаривал его бежать, так что растолкуй ему, что к чему. Тебя он послушает. Ну, а с Зуулом мы разберемся сами. Для нас он не Мудрец, а всего-навсего черт, уговаривающий продать душу, Змий-искуситель… Пойми: стоит кому-нибудь из колонистов дрогнуть, и они тут же сожрут нас. Переходя на командный тон, Пилберг немедленно начинал всем тыкать. — Если с капитаном у Мудрецов ничего не выйдет, они отвяжутся. К счастью, эти идиоты избегают насилия.

Так что с Зуулом мы справимся…

— Каким образом?

— Да попросту изолируем. И прежде всего от доверчивых птенчиков. — Пилберг шагнул к двери, оглянулся. — Ну-с, молодой человек? Приступаем? Ты отправляешься к своему другу, а я собираю народ.

— Я вам не помощник, — твердо произнес Гуль.

— Вот как? — Глаза Пилберга недобро сузились. — Так-так… Уже не уговорил ли Зуул и тебя?

— Зачем? Не лучше ли, если каждый сам станет решать свою судьбу? И если Володя пожелает, пусть отправляется к Мудрецам. Это его дело, и подсматривать за ним я не собираюсь. Завтра меня здесь не будет.

— Даже так? — Глаза профессора излучали убийственный холод. — И куда же ты собрался, если не секрет?

— Попытаюсь выбраться отсюда.

— А дорогу тебе, конечно, подскажет наш новый консул? — насмешливо процедил Пилберг. — Так сказать, по секрету и по дружбе.

— Зачем же? Уже подсказал. И кстати, не такой уж это секрет. Если хотите, могу поделиться.

— Разумеется, мы тебя выслушаем. Самым внимательным образом, — профессор поднялся, — но чуточку позже.

— Только не пытайтесь давить на меня, проф. Может быть, Фергюсон и заглядывает вам в рот, но я человек свободный и вашей иерархии никогда не признавал.

— Тогда я поступлю иначе. — Жестом фокусника Пилберг заставил свой пистолет выскользнуть из кармана. Темный зрачок ствола уставился в лицо Гулю. — Пойми, дружок, я не могу допустить разброда в колонии. Очень жаль, но мне не до демократии. И потому твоим Мудрецам лучше держаться от нас подальше.

Мы люди и людьми останемся! И мне нет необходимости уговаривать тебя. Я попросту прострелю тебе каждую конечность, и ты наш. По крайней мере на ближайшую неделю. Гуль криво улыбнулся.

— А что будет через неделю?

— Процедура повторится, — ласково объяснил Пилберг. Пистолет чуть дрогнул в его руке, в глаза Гулю плеснуло грохочущее пламя. Профессор намеренно стрелял выше.

И сразу же в мэрию ворвался Сван.

— В чем дело, проф? Этот парень бузит?

— Хуже… Зови Фергюсона и остальных. Нашего гостя из России нужно связать и подержать немного под замком… Стой! Прежде всего с парочкой ребят загляни в их домик. Там Зуул с капитаном. Аккуратненько свяжите обоих.

— Что? Зуул здесь?!

— Да, черт возьми! Бегом туда!.. Сван вновь загремел по крыльцу сапожищами.

Гуль сухо сглотнул.

— У вас ничего не выйдет, проф. Я хочу вернуться домой, и я вернусь. Ни вы, ни кто другой мне не помешаете. То же самое и капитан. Пулями вы никого возле себя не удержите.

— Вот и проверим, дружок.

Гуль напряженно следил за дулом. Профессор видел это.

— Не надо, малыш. Расслабься и будь паинькой. Тогда обойдемся без травм и героических страданий…

Его перебил взволнованный голос Свана:

— Там никого нет, проф! И никто не видел, как они уходили.

Пилберг зловеще осклабился.

— Что ж, следует поздравить нашего нового консула. Он хорошо поработал…

Сван!..

Гуль поднырнул под руку с пистолетом и, опрокинув профессора, ринулся на Свана. Здоровенный солдат явно не ожидал такой прыти. Попятившись, он освободил проход, и Гуль немедленно воспользовался этим. Швырнув в отступающего противника стулом, он выпрыгнул на террасу, но, как выяснилось, только для того, чтобы угодить в объятия Ригги. Им впервые пришлось помериться силами. Ригги оказался сильнее, но Гуль был взбешен и, извиваясь в объятиях каптенармуса, крушил тело и голову противника злыми ударами. С воплем изумления и боли столярных дел мастер выпустил его. Но время было упущено. Гуль снова очутился перед Сваном.