Януш Зайдель - Телехронопатор

.. А что, если это распространить на четыре измерения, на пространство-время в эйнштейновском понимании? Ведь все происходит в пространстве и времени, иначе говоря, все содержится в пространстве-времени. Понимаете: содержится!!! Можно представить себе передачу информации из пункта A в пункт В – это обычная телепатия. Однако можно также вообразить и передачу информации из пункта А и момента Т 1в пункт А и момент Т 2. Тут нет никакого противоречия, никакого парадокса в переносе массы или энергии. Перемещается чистая информация! «Информация – это информация, а не энергия», – сказал Норберт Винер. Информация подчиняется иным, нежели энергия, законам сохранения... Если уж попытаться представить это в виде модели, то, пожалуй, наиболее удачной будет аналогия с радиоактивностью: мозг – навеска радиоактивного изотопа; чем дальше от нее, тем излучение слабее. Чем дальше во времени, тем излучение тоже слабее. Каждый мыслящий и чувствующий мозг излучает информацию во время-пространство. Информация рассеивается, разреживается, но не исчезает. Это и есть сформулированный мною закон сохранения информации...

Если здесь, на этом месте, вчера сидел какой-то человек, явившийся источником потока информации, то сегодня легко можно было бы эту информацию уловить, хотя со вчерашнего дня она как бы испаряется, распространяется во все стороны! Научившись улавливать поток информации, текущей от определенного мозга, можно было бы установить телепатический контакт не только с живущими, но и с некогда жившими людьми... Это был бы, разумеется, контакт односторонний: интересующий нас человек не мог бы его ощущать, а тот, кто уловил информацию, никоим образом не мог бы влиять на его действия и мысли. Однако он мог бы полностью чувствовать и переживать то, что чувствовал и переживал тот человек на интересующем нас отрезке времени. Технически это все не так просто. Потоки информации, идущие от различных источников, в разных направлениях и из самых различных времен, взаимонакладываются. Селекция представляет собой серьезную проблему, но зато эффекты... Представьте себе, какой это изумительный источник для исторических исследований!

– Изумительный! – согласился я, когда старик наконец замолчал, чтобы передохнуть. – Однако это всего лишь фантазия, хотя, должен признать, весьма привлекательная. Насколько я знаю, даже обычная телепатия, если вообще существует что-либо подобное, до сих пор представляет собою явление недостаточно изученное, а факты, которыми мы располагаем, весьма немногочисленны и спорадичны!..

– Этому просто не уделяли достаточного внимания, вот что! – заскрипел старичок, начав дышать ровнее. – Электромагнитные волны! Тоже мне мысль! Уперлись, как ослы: так телепатическую информацию не передашь! Не передашь – и все тут! Вот вам и доказательство! Похерили телепатию, будто кроме электромагнитных волн в мире ничего нет! Вот они настоящие-то метафизики... Живи вместо Максвелла и Герца два таких типа, они бились бы своими глупыми лбами об эти самые электромагнитные волны и показывали, что их нет! О, ignorantia non est argumentum! [4]

Он неожиданно закашлялся, покраснел и вытаращил поблекшие голубые глазки.

– Меня всегда раздражали такие люди! Я понимаю, нельзя принимать все на веру, но надо же искать, все время искать правду...

– Вы искали?.. То есть занимались проблемой телепатии во времени – пространстве?

В моем вопросе он, видимо, почувствовал скрытую иронию и недоверие, потому что с горечью сказал:

– Вы, молодой человек, мне не верите. Но к этому я привык. Я вам докажу. Зайдите ко мне хотя бы завтра. Вы увидите смерть Цезаря... Или нет! Вы убьете его и увидите его смерть глазами Брута.

– Отличная шутка! – сказал я, чтобы сделать ему приятное, и улыбнулся.

Старик вздохнул, встал и подал мне визитную карточку таким движением, будто вызывал меня на дуэль.

– Прошу! – резко сказал он. – Я буду ждать вас. Только предварительно позвоните, – и он ушел по аллейке, а я остался сидеть с «Жизнью Цезаря» и визитной карточкой в руках.

Я достаточно хорошо разбираюсь в вопросах, связанных с теорией информации, и отлично понимал, что выводы профессора были, деликатно говоря, натянутыми...

Несколько дней я был слишком занят, чтобы думать о Гиснеллиусе. Только в субботу, случайно нащупав в кармане сложенную вдвое карточку с его именем, я подумал, что, собственно, мог бы ему позвонить. Судя по номеру телефона, он жил в районе коттеджей на северной окраине города. На визитной карточке, правда, был адрес, но я никак не мог вспомнить, где находится улица Нильса Бора.

Я набрал номер. Он поднял трубку после третьего звонка. Я сразу узнал его хриплый голос астматика.

– Это вы? – обрадовался он, когда я напомнил ему о нашей беседе. – Прошу вас, приезжайте хоть сейчас. Удобнее всего на метро до станции «Академический городок», а там близко...

Я сказал, что через полчаса буду.

По адресу на карточке я нашел маленький домик, ничем не отличающийся от десятков других, выстроившихся вдоль узкой улочки. Огонь горел только в одном окне. Я нажал кнопку звонка у калитки. Спустя минуту щелкнул механизм электрического замка, и калитка приоткрылась. В дверях домика появилась фигура профессора в теплом халате.

– Добрый вечер! – приветливо поздоровался он и пригласил пройти в дом.

Через мрачную захламленную прихожую я попал в комнату, значительную часть которой занимали забитые книгами полки и огромный письменный стол. Возле стола под серым покрывалом возвышался какой-то предмет кубической формы.

Старик посадил меня за стол и принялся заваривать чай. Он делал это долго и неловко, обливаясь кипятком и ворча вполголоса.

– Холодно тут у меня. Приходится экономить, – сказал он, словно извиняясь. – Правда, есть электрокамин, но вся эта аппаратура пожирает уйму энергии...

Он подошел к кубу и сдернул с него покрывало. Я увидел что-то вроде пульта управления, состоящего из трех вертикальных стенок, между которыми стояло вращающееся кресло. Стенки и небольшой щит перед креслом были усеяны множеством указателей, рычажков и переключателей.

– Вот он, – гордо сказал старичок, усаживаясь напротив меня. – Телехронопатор... Вернее, его операционная часть. Остальная аппаратура занимает всю соседнюю комнату.

– Вы построили его сами? – недоверчиво спросил я, глядя на вполне прилично изготовленные части аппаратуры.

– Сорок лет я вел в университете исследовательскую работу, – сказал он. – Все это мне удалось изготовить, не привлекая особенного внимания. Мои ассистенты делали то, что я им приказывал. Но все нити я держал в своих руках. Здесь, в этом доме, вдвоем с моим старым лаборантом я монтировал аппаратуру.

Читать дальше