Кеннет Балмер - Мир демонов

Уилкинс похлопал по бумагам.

— Я согласился взять тебя с собой, Стэд, из дружбы к Саймону, — ох, Контролеру Бонавентура — но я предупреждаю тебя, что если ты не будешь действовать в рамках обязанностей Форейджера, то я без колебаний отчислю тебя.

Стэд с усмешкой заметил, как изменился его голос. Он не знал личного имени Контролера Уилкинса; хотел бы он узнать, что бы он сказал, если бы он назвал его так в своей манере Контролера перед своими будущими друзьями по экспедиции. В этом мире было много барьеров, которые он должен будет научиться по-своему преодолевать.

— Ты прошел подготовку, но это значит, что ты только начал узнавать, как многому тебе нужно научиться. Лидер Форейджеров Торбурн покажет тебе. Ему может не понравиться это назначение, но дело нынче поджимает. Я потерял несколько хороших Охотников, и у меня нет времени няньчиться с тобой, Стэд. Уилкинс вновь взглянул на бумаги.

— Тебе выдали плащ, и он подогнан к твоему кровяному потоку. Униформа, оружие, респиратор, антиграв, мешок — да… Я думаю это все. Правила тебе полностью разъяснили. Пойми меня. Ты идешь Наружу с одной единственной целью. Принести назад в Аркон дары мира, чтобы люди могли жить. Это все. Все остальное подчинено этому.

Но, будучи Контролером, Уилкинс милостиво добавил:

— Я не забыл, что Торбурн, нарушив этот закон, спас твою жизнь, Стэд. Это касается вас двоих. Но Торбурна предупредили. Полные мешки, Стэд, полные мешки!

Когда они вышли из контрольного отсека Уилкинса, Торбурн сказал:

— Уф! Пойдем встретимся с командой.

Внизу, в секциях лабиринта, предназначенного для Контролеров, Стэд начал бы свою фразу с восклицания: «Во имя всех Внешних Демонов!» и продолжил бы говорить дальше.

Но один раз употребив это выражение среди Форейджеров и Охотников, он узнал, что это не ругательные слова. Это не было даже богохульством. Это было настолько частью повседневной жизни, что не имело значения, или значило так много, что этого нельзя было выразить.

Будучи в компании солдат, копируя дерзкие манеры Форейджеров, Стэд сделал, как Торбурн, и величественно закинул свой плащ за спину. Плащ должен быть, и был полностью подогнан к его кровяному потоку — привыкать к двойной нити, проходящей у него через затылок, было сначала утомительно и напряженно — но собственный характер этой штуковины был довольно игривый, и она приобрела забавную привычку сползать и легонько лизать у него кожу между ног. Уже четыре раза его постыдно ловили за нее. А теперь над ним смеялись его товарищи по тренировочному лабиринту!

— Ты скоро освоишься со своим плащом, Стэд, — сказал ему Торбурн. — Он еще молод. А плащ с собственными мыслями лучше, чем старая изношенная тряпка. Быстрее меняется. Старый Хроник знает это. Он за свое время пережил с дюжину плащей.

— Старый Хроник?

— Ты познакомишься с ним и со всеми. С командой. С отрядом Форейджеров, который мне выпало вести Наружу. Я бы ни на что не променял это. Это гораздо лучше, чем сидеть взаперти, как рабочие.

Торбурн изменился со времен того похода, когда он нашел этого человека, который шел сейчас так гибко рядом с ним, возвышаясь над ним на четыре или более дюйма. Изменения произошли в его мыслях, и он был рад им. Он стал больше уверен в себе. Он не отдавал больше ненужных приказов во время экспедиции; отряд знал что делать и делал это. Торбурн лишь знакомил их с какими-либо новыми или особыми инструкциями перед отправлением.

Внизу, в комнате отдыха Охотников в лабиринте, сразу за границей, где начинались голубые огни, в комнате, расположенной в щели между водопроводной трубой и электрическим кабелем, Стэд встретился со всеми ними.

Джулия, крупная блондинка с сияющей улыбкой, распространяющая особую теплоту на новичка и на всех остальных, гордая своей доблестью оператора радара, округлая и веселая.

Симс и Валлас, во всем как родные братья, молодые и крепкие. Выглядели они глуповато, но в отношении возложенной на них задачи мозги у них работали отлично.

Кардон, чернобровый, с яростным выражением глаз, резкий, несгибаемый, непредсказуемый человек, чью совесть, как сказал Торбурн, мучает какой-то грех.

Старый Хроник — ну, Старый Хроник щелкал зубами, усмехался, фыркал, брюзжал и ворчал, и о нем об одном можно было написать целую книгу.

И, наконец, Ханей. Ханей, с мягкими, шелковистыми, струящимися волосами, с нежными невинными глазами, с нежным, как розовый бутон, ртом и цветущей бархатной кожей. Ханей со стройной фигурой и смущенной улыбкой, с запасом холодной отваги, которая, как наблюдал Торбурн, росла и крепла в сотнях опасных моментов с тех пор, как она сжималась от страха под окном, когда она увидела своего первого Демона. Ханей, с девической нежностью и мягкостью, под которой скрывался стальной стержень.

— А это Стэд, — сказал Торбурн.

Что они думали о нем? Каждый по-своему приветствовал новичка. Стэд знал, что он нарушал баланс в отряде, что он нес дополнительный, ненужный риск, что из-за его присутствия все они могут поплатиться жизнью. Но он улыбнулся, и пожал им руки, и старался держаться без высокомерия. Его собственная жизнь находилась в руках этих людей.

— Еще один должен подойти, Торбурн, — сказал Управляющий Форейджеров, старый, лысый и близорукий Пурвис. Однажды он в одиночку схватился с Рэнгом и притащил его с собой. Не для того, чтобы доказать, что он это сделал, а просто потому, что хороший Форейджер всегда возвращается домой с полным мешком. Парень по имени Вэнс. Он из фирмы Форейджеров с другой стороны лабиринта.

— Да, — сказал Торбурн. — Как только он подойдет, мы выступим.

Но отряд спорил и протестовал.

— Никогда отряд Форейджеров не берет с собой больше одного новичка! — взорвался Кардон, яростно нахмурившись. — О чем они там думают в штаб-квартире?

Перекрикивая их протесты, Управляющий Пурвис прервал их.

— Если вы собираетесь спорить со штаб-квартирой, идите и поговорите с Уилкинсом. Когда у вас не будет работы, вы можете умереть с голода. Вы знаете Правила. Нет работы, нет пищи. И не рассказывайте мне, старому Форейджеру, сказки о том, что Снаружи можно найти достаточно пищи, чтобы быть независимым от лабиринта. Вы не продержитесь и двух недель.

— Это еще неизвестно, — сказал Кардон мрачно.

Они все были в традиционном напряжении ожидания экспедиции: вспоминались и пересказывались старые шутки, над которыми смеялись и тут же забывали; питательная еда была съедена с удовольствием или без аппетита, в зависимости от индивидуального темперамента; было еще раз проверено оружие, чтобы хоть чем-то занять руки; последние отчеты других поисковых отрядов сличались с их собственным маршрутом.

Связные передали по пневматической трубе в отсек ожидания Охотников голубые полоски бумаги. Старый Хроник нервно прочитал их, щелкнул зубами и точной рукой нанес на свою карту значки, ворча, как обычно. Но он был хорошим Навигатором, хотя он и был стар, а, может быть, потому, что он был стар.