Кеннет Балмер - Солнца Скорпиона

По всей граничащей с городом оконечности «нахаловки» мои воины теснили магнатов и наемников-зверолюдей.

Я почувствовал, что победа уже почти у нас в руках.

Мы с боем прошли весь путь до первоначальной линии обороны. Я приказал своим пикинерам выстроиться фалангой и приготовиться к тому, что будет, как я надеялся, последней атакой. Холли с арбалетчиками должна была двигаться в интервалах, обеспечивая прикрытие. Я был весь покрыт смесью пота, пыли и крови. Это была не моя кровь. Я посмотрел аза снесенную баррикаду, на открытое пространство, с которого магнаты повели свое нападение и где теперь мельтешила масса спешившихся магнатов и наемников-зверолюдей. Они там снова взбирались в седла, а рабы-грумы держали сектриксов под уздцы. Будет ли это их последней атакой — когда мы пойдем вперед строем?

Тут я улыбнулся, представив себе кавалеристов в кольчугах атакующих мою фалангу, прикрываемую стальными арбалетами.

Такое зрелище и страшное возмездие отплатит мне за многое.

И тут из рядов магнатов к нам выехала одинокая фигура. Одетая во все белое, в развевающейся, белой мантии принцесса Сушинг выехала верхом на сектриксе на переговоры со мной, Дреем Прескотом.

— Что я могу сказать, ков Драк?

Она, похоже, не могла заставить себя обращаться ко мне иначе. Лицо её было бледным, влажные алые губы сморщились, сжались и выглядели почти бескровными. Горящие глаза запали, а руки нервно теребили поводья.

— Неужели ты так сильно ненавидишь меня? — Я…. - начал было я и заколебался.

Ведь я и правда ненавидел эту женщину. Я все ещё верил, что ненавижу всех приверженцев зеленого. В то время я был ещё молод, и ненависть рождалась и приживалась во мне легко, да простит меня Зар.

— Ты — крозар, — произнесла она с некоторым трудом. — Князь, зарянин. Ты мог бы добиться перемирия с Санурказзом — ты сам сказал, что в один прекрасный день красное и зеленое перестанут враждовать, — она нагнулась ко мне со своего высокого седла. — Почему бы этому дню не наступить сегодня, Дрей Прескот, ков Драк?

— Ты все ещё не понимаешь. Война тут идет не между красными и зелеными. Это война между магнатами и их рабами.

Выжидающее молчание, наступившее, когда две армии выстроились друг против друга, прорезал резкий диссонирующий крик. Я поднял взгляд, заслоняя глаза от света. Там, в вышине, лениво описывал охотничьи круги огромный ало-золотой орлан, распростерший свои мощные сильные крылья.

— С рабами! — пренебрежительно отмахнулась Сушинг. — Рабы есть рабы. Они необходимы. Они всегда будут, — она посмотрела на меня сверху вниз, и в её глазах вспыхнул отголосок прежнего огня. — А ты, ма фарил, выглядишь нелепо с этим старым черепом вуска на голове!

Она не забыла моих слов и теперь возвращала их мне.

— Старые черепа вусков выиграют этот бой, Сушинг.

— Я взываю к тебе, Драк! Подумай о том, что ты делаешь! Пожалуйста… Ведь в конце концов ты мне кое-чем обязан… Зар ведь не твой истинный владыка, ты же не с внутреннего моря, не с Ока Мира. Заключи мир между красными и зелеными, и мы уладим вопрос с рабами.

Теперь, в том сияющем небе Крегена оба солнца стояли так близко друг к другу, но уже разделились и клонились к горизонту. А ало-золотая хищная птица кружила с более смертоносной целеустремленностью. Белый голубь повторял её движения, снижаясь и планируя. Это кружение напоминало маневрирование истребителей, которое ещё увидят более поздние века. И я снова почувствовал свою беспомощность. Призрачные силы Савантов и Звездных Владык снова столкнулись в этом мире — столь далеком от планеты, где я родился.

Сушинг увидела мое лицо. Она раздраженно шевельнулась, и я увидел у неё под белой мантией кольчугу.

— Я взывала к тебе, Драк, — сказала она нервно теребя хлыст и поводья. — А теперь выслушай послание моего брата Гликаса. Если все вы не вернетесь в «нахаловку» и не сложите оружие, то будете все уничтожены…

Я отступил на шаг.

— Нам больше нечего сказать друг другу, принцесса. Передай Гликасу: пусть вспомнит как я назвал его в тюрьме большого храма на-Приагс. Это и есть мое послание. Он поймет.

К нам скакала кучка потерявших терпение магнатов. В руках они держали луки, натянутые, с вложенными стрелами. Ко мне двинулся Пугнарсес высокий, безобразный, с клочковатыми бровями и лохматой гривой. Сушинг подняла хлыст.

Стрела вылетела со стороны магнатов и, описав дугу, вонзилась в горло Пугнарсесу. Он упал на бок, харкая кровью и вцепившись обоими руками в убившую его стрелу.

— Вот! — закричал я, обезумев от гнева и ярости. — Вот тебе ответ для твоего поганого братца!

Она с силой ударила меня хлыстом, но я отвел голову, и удар пришелся по моему вусковому шлему.

Когда я поднял голову, она, пришпорив сектрикса, мчалась назад.

Мне пришлось бежать петляя и увертываясь под градом стрел но я все ж таки задержался подхватить Пугнарсеса и отнести его к друзьям. Холли, плача, склонилась над ним.

— Приготовиться к наступлению! — заорал я, обращаясь к своим бойцам к своим бойцам, бывшим рабочим из «нахаловки», рабам из бригад, девушкам-помощницам вроде Холли и подросткам, которые по-прежнему держали щиты. Фаланга ощетинилась пиками. Холли оторвалась от Пугнарсеса. Рядом с ней стоял Генал. Он поднял её на ноги.

— Да! — крикнул я им. — Да! Мы сразимся сейчас, это будет последняя битва. Мы окончательно уничтожим зло — магнатов Магдага! — я поднял меч. Вперед!

Земля задрожала под мерной поступью фаланги рабов.

Фаланга наступала. Все пики держали под нужным углом, направив вперед и вверх. Желтые черепа вусков пылали в опалиновом свете солнц. Вспыхивали блики, отражаясь от стальных дуг арбалетов. И все — все до одного в моей маленькой армии двинулись вперед.

С нами теперь шли тысячи других рабочих и невольников, мужчин и женщин, с трофейным оружием в руках или просто с инструментами, которые они использовали прежде для работы. Ноги поднимали удушливую пыль. Призывно завывали трубы. Я шагал вместе с ними. Сейчас я не отказался иметь на теле подаренную Майфуй кольчугу, но шагал и шагал вперед широким шагом.

Я знал — настолько точно, насколько вообще может чего-то знать человек — что эти надменные магнаты теперь в нашей власти. Новое оружие, фаланга пикинеров при поддержке арбалетчиков, сметет их. И я, торжествуя, шагал вперед. Отдавались эхом призывные вопли и крики. В воздухе, едва не сталкиваясь друг с другом, засвистели стрелы из луков и арбалетов.

— Крозар! Крозар! — орал я размахивая мечом и устремляясь вперед, окруженный со всех сторон пиками. Секстеты Холли расточали любовную заботу своей стрельбой. — Джикай! Джикай!

Мы победим. Ничто не могло этого предотвратить.