Джулия Джонс - Чародей и Дурак (Книга Слов - 3)

Кайлок - чудовище, которое следовало бы удушить еще при рождении. Мелли опостылели его извращенные игры в грех и искупление, опостылело быть зеницей столь безумного ока. Она задумала бежать. Она знала, что ее дитя обречено на смерть: Баралис ни за что не оставит в живых законного наследника Брена. Кайлоку ребенок не нужен, ему нужна только она - так будь же она проклята, если будет спокойно ждать оставшиеся два месяца, а потом поднесет ему себя словно дичь на блюде. Пусть поищет себе другой очистительный сосуд.

За дверью послышался какой-то звук - Мелли выглянула из-под одеяла и увидела входящую Грил. Достойная госпожа одевалась теперь как королева: в меха и парчу, с золотыми цепями на морщинистой шее. Должно быть, она грабила покои тех вельмож, которых Кайлок убивал после пыток - такая судьба ожидала любого, кто отваживался сказать хоть слово против Кайлока.

- Есть ли новости о моем отце? - спросила Мелли.

- "Госпожа", - огрызнулась Грил. - Есть ли новости о моем отце, госпожа. - Она стянула перчатку и подняла вверх костлявый палец. - Холодно, зато дуть стало меньше.

- Почему бы тебе просто не проломить стену и не выбросить меня в озеро? Слишком уж долго ты стараешься заморозить меня до смерти.

- Что ж, ты повторишь судьбу твоего отца, только и всего.

- Значит, его тело нашли? - И Мелли, скрипнув зубами, добавила: Госпожа.

- Стоит ли искать после такой метели? Твой отец трусливо бежал с поля боя, но горы его доконают. Он ведь уже далеко не юноша.

Мелли пропустила ее подковырки мимо ушей. Тела не нашли - значит есть вероятность, что отец жив.

- Многих ли еще недосчитались?

Грил подошла к постели.

- Что, любопытно, да?

- Ты хочешь сказать, что не знаешь.

- Нет ничего такого в Брене, о чем бы я не знала, девушка.

- Мой брат не просил о встрече со мной? - Мелли знала, что брат ее в городе, но знает ли он, что и она здесь?

- Король сказал ему, что ты умерла. От лихорадки, еще три месяца назад. Никто не знает, что ты тут, девушка. Да и кому ты нужна? Впрочем, не стоит тебе чересчур убиваться о своем братце. Я слыхала, он послал своих людей, чтобы убить отца.

- Ты лжешь! - Мелли страстно захотелось залепить беззубой оплеуху, вцепиться ей в космы и засунуть ее головой в ночной горшок. Но каждый раз, когда Мелли пыталась это сделать, Грил начинала истошно вопить, вызывая стражу.

- А ты спроси короля, когда он придет, - увидишь, лгу я или нет.

Мелли опустила голову на подушку. Неужели это правда? Что должен был испытать отец, зная, что Кедрак велел его убить? Довольно и того, что они сражались друг против друга, но это... Мейбор жил лишь ради своих сыновей.

Нет, это не совсем так. Мейбор и ее любил не менее сильно - просто слишком долго не показывал этого.

- Так, значит, видели, как Мейбор ускакал с поля боя? - Мелли спрашивала об этом и раньше, но нуждалась в подтверждении.

Грил улыбнулась.

- Твой отец - трус: он только и способен, что бить беззащитных женщин. При первой же опасности он умчался так скоро, что его и пьяным ублюдком не успели бы обозвать.

Мелли вскочила с постели. Собственный вес, как всегда, поразил ее. Она с каждым днем становилась все тяжелее - но это не сделало ее неповоротливой. Она вцепилась в горло Грил, не успела та и глазом моргнуть.

- Стража! - заверещала Грил, упираясь одним локтем Мелли в грудь, а другим примериваясь в живот.

Мелли перехватила ее руку, но Грил вырвалась, оставив Мелли свою перчатку.

Стражники вбежали в комнату с наставленными копьями. Мелли отступила, заткнув перчатку сзади за пояс юбки. Хотя бы одна рука у нее нынче ночью не посинеет от холода.

- Ах ты сучка! - взвизгнула Грил, влепив ей пощечину. - Марш обратно в постель! Не давайте ей сегодня есть, - приказала она стражникам.

- Но король, ваша милость, наказывал кормить ее как следует.

Мелли с удовлетворением отметила, что на шее у Грил остались глубокие красные следы.

- Ну так дайте ей свои объедки - и ничего больше. - Грил повернулась на каблуках и вышла.

Мелли, вздохнув с облегчением, повернулась к стражнику:

- Спасибо.

Тот кивнул - это был молодой парень с дурным цветом лица и каштановыми волосами.

- Не за что, госпожа.

Оба часовых вышли, задвинули засов, и Мелли снова осталась одна.

Она достала из-за пояса свой трофей - перчатку Грил. Из мягкой коричневой свиной кожи, подбитая кроличьим мехом, она была сделана на крупную левую руку. Мелли надела ее. Ничего, что перчатка велика, главное, что она есть. Для побега нужны оружие и теплая одежда. Мелли поднесла левую руку к свету. Что ж, для начала неплохо.

- Так ты все-таки решил ехать с нами? - Таул, подбоченясь, непоколебимо стоял между сердитой рыбачкой и нетерпеливым купцом. На нем был новый камзол - чуть ярче, чем он носил обычно, да и все в этот день казалось ярче, чем всегда.

С похмелья в горле у Джека пересохло, как в песочнице, а голова была тяжелой как камень.

- Ночью мы с капитаном выпили и уснули только на рассвете - я только-только проснулся.

- Известно тебе, что мы нынче же уезжаем из Рорна?

Джек огляделся. Минуту назад он чуть не столкнулся с Таулом, Хватом и Меган на крыльце "Розы и короны".

- А лошади где?

- Хват их продал. В Марльсе купим новых.

- В Марльсе?

- Мы поплывем туда по морю. Сушей я опасаюсь возвращаться - Баралис будет караулить нас на обратном пути.

Джеку очень хотелось бы, чтобы голова у него была полегче и солнце светило не так ярко. Возражений он не имел, поэтому хлопнул Хват по плечу и сказал:

- Морем так морем.

Таул посмотрел на него как-то странно.

- Что с тобой стряслось этой ночью?

- Я наконец-то узнал правду.

Больше ничего сказано не было: эти слова точно связали язык всем, кто их слышал. Таул кивнул, словно именно такого ответа и ждал, а Хват только улыбнулся, вглядываясь в толпу.

Они молча спустились к гавани. Таул и Меган шли рука об руку, Хват немного отстал, совершая, без сомнения, прощальные изъятия наличности, а Джек держался позади всех.

Он еще не освоился с тем, что узнал прошлой ночью, и похмелье не облегчало ему задачи. Они с Квейном прикончили полторы бутылки рома, рассказывали байки, пели песни, а потом повалились спать. По крайней мере Джек повалился. Проснулся он укрытый теплым одеялом, а Квейн сидел в углу и смотрел на него.

- До чего же ты похож на нее. Сердце радуется, на тебя глядя.

Джек смотрел в яркое утреннее небо. Квейн, по всему видно, был влюблен в его мать. Он помог ей без всякой корысти, спас ей жизнь, отдал свои сбережения и позволил уйти. Тридцать лет прошло, а он помнит ее со всей силой и свежестью молодости.

Какой она была тогда? Прежде всего отважной, конечно. Слыханное ли дело, чтобы молодая девушка пустилась в путь по Обитаемым Землям одна-одинешенька. Притом она ничего не делала наполовину - она добралась до самого дальнего от Парна места, до Четырех Королевств. Холод прошел у Джека по спине. Какого же страху она, должно быть, натерпелась, путешествуя через весь континент!