Джулия Джонс - Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1)

Марафис этого не заметил. Он возился со шнуровкой у нее на груди, стянув рот в куриную гузку. Гвардеец, разогревающий сало, не сводил с него глаз.

Вейс нашарил под одеялом пузырек с маковым молоком, одновременно наведя на Асарию свой внутренний глаз. Если она просыпается, он должен об этом знать. Полученная ею доза заставила бы обычную девушку ее возраста и комплекции проспать до полудня, но чем больше Вейс узнавал о приемной дочери правителя, тем больше убеждался, как мало в ней обычного.

Испытывая помехи от холодного воздуха, он мысленно коснулся ее кожи. Туда и сразу обратно, напомнил он себе. Страх леденил ему спину, как вода. Испуганное "ах" сорвалось с его губ, когда он проник в тело Асарии и влился в поток ее крови. Ее грудь теснили противоречивые силы. Крепкие колдовские нити оплетали ее внутренности, как стеклянные змеи. Заклятия, искусные заклятия, поставленные мастером. Идя снаружи внутрь, они держали в узде ее печень, легкие и сердце. Но какое-то иное начало боролось, пытаясь разорвать их.

Вейс различал некую мягкую, податливую силу, поблескивающую тускло, как пленка под остывающей магмой.

Какая тьма!

Наружно Вейс не шелохнулся, и ни один волосок на его одеяле не дрогнул, когда его нематериальное существо покинуло тело Асарии Марки. Он сделал это медленно, как слуга, выходящий задом наперед из тронного зала. В миг, когда он убрал свои последние щупальца с ее кожи, тьма у нее внутри протянула к нему палец.

Вейс не дрогнул, переполненный благоговением и страхом. Сила, свободная от всяких чувств, влилась в него субстанцией, противоположной свету. Его рот увлажнился, жилы в паху заныли сладостной болью. Наконец-то он встретился с чем-то достойным Сарги Вейса."

К сожалению, связь прервалась слишком быстро. Вейс вытянул шею, цепляясь за последние волокна уходящей силы и сознавая в то же время, что между пальцами у него струится холодная влага. Дождь. Какая гроза! Он жаждал вернуть утраченное.

Но сила ушла, связь порвалась, и ему не оставалось ничего иного, как только вернуться в свое тело. Оказавшись в этой костяной тюрьме, он ощутил боль и взглянул на свою руку. По ней стекала розоватая жижа, смесь макового молока и его собственной крови. В ладонь вонзились осколки стекла. Вейс досадливо зашипел. Он раздавил флакон!

Еще не пришедший в себя после встречи с тьмой и утраты столь важного снадобья, он не сразу обратил внимание на то, что происходило посреди лагеря. Около Ножа и Асарии собралось уже несколько гвардейцев. Один смеялся как-то по-дурацки, другие молчали, что было им не свойственно. Да ладно, пусть их... Вейс бережно повернул руку так, чтобы розовое вещество стекало в ладонь, как мед. Лекарство еще можно спасти, лишь бы оно не капало в снег и не размазывалось по одеялу. Когда молоко подсохнет, он соберет его и заложит, как шлюхины румяна, между двумя листками вощеной бумаги.

Он был согласен подождать. Открытая им тьма наполняла все его мысли.

Какая мощь!

И она может достаться ему.

Ход у него за спиной заворочался было и опять захрапел. Вейс отодвинулся чуть подальше.

Тьма, заключенная в Асарии Марке, объясняла многое. Например, то, почему Пентеро Исс так стремится вернуть ее, почему он послал за ней своего верховного протектора и почему держал ее в отдалении от острых глаз и когтей венисского двора. Эта девушка опасна... и ее мощь едва доступна пониманию. Тот, кто будет владеть Асарией, получит в свое распоряжение и ее силу.

Вобрав в ладонь последнюю каплю, Вейс припомнил последний разговор со своим господином. То, как Исс одержал над ним верх, заставляло его почувствовать себя грязным, изнасилованным, и сладкая боль в паху сделалась горькой и жгучей. Исс уже имеет доступ к одному источнику силы. Зачем ему два?

- Разденьте ее, ребята.

Вейс похолодел, услышав приказ Марафиса, и посмотрел на Асарию, но не смог увидеть ее за спинами столпившихся вокруг гвардейцев. В середине этого черно-красного сборища стоял Марафис с лицом, вылепленным из теней и резких линий.

- Она убила наших братьев. Иссу она нужна живая, это понятно, но я знаю один способ испортить жизнь, не отнимая ее.

Семерка ответила одобрительным гоготом. Двое, с горящими, слезящимися от ветра глазами, уже приготовились приступить к делу.

- Нет! - завопил Вейс, вскочив на ноги. Он живо представил себе, как Асария сейчас проснется и отправит их всех в ад. Заклятия, стягивающие ее тело, ничто по сравнению с этой... с тем, что живет в ней. Если Марафис попытается причинить ей хоть какой-то вред, невозможно предсказать, чем это кончится. - Перестань! Она убьет нас всех.

Марафис и остальные повернулись к нему. На миг Вейс увидел себя их глазами: узкоплечего, в белых одеждах клирика, со слишком красивыми глазами и руками, прижимающего к груди одеяло. Он выпрямился и бросил одеяло наземь.

Нож сказал что-то своим людям. Двое, возившиеся с девушкой, подняли головы, но Марафис, коснувшись их плеч, сделал им знак продолжать. Вейс мельком увидел девушку, ее обнажившуюся кое-где кожу. Дождь падал на ее сомкнутые веки, серый и пузырчатый, как слюна.

- Тебя это не касается, Женомуж, - сказал Марафис. - Ты не наш. Если такие вещи оскорбляют твой взор, можешь отвернуться.

Кровь бросилась Вейсу в лицо.

- Болван! Ты что, не понял? Эта девушка опасна. Колдовство...

- Ход.

Одного слова Ножа оказалось довольно, чтобы восьмипалый пробудился. По мокрому снегу заскрипели шаги, и Вейс ощутил затылком густое дыхание Хода.

- Займись им. Пусть не увидит ничего такого, чему воспротивилась бы его матушка.

Ход почти добродушно хлопнул Вейса по спине.

- Похоже, мы будем пережидать бурю вместе, Женомуж. Эй, начальник, оставьте на мою долю.

Нож кивнул, и семерка вернулась к своему занятию, а Ход снова увел Вейса под скалу.

- Лекарство перестает действовать, - крикнул Вейс, сделав слабую попытку освободиться от трехпалой хватки Хода. - Она убьет вас всех!

- Заткни ему глотку, - бросил Нож, стаскивая с рук черные перчатки.

Ход двинул Вейса в спину.

- Слышал, что сказал Нож? Не ной.

Вейс опять забился в нишу, где спал. От тумака у него на глазах выступили слезы, но гордость не позволяла ему пролить их. Ход стал прямо перед ним, загородив обзор своим мясистым туловищем.

Ветер донес металлический щелчок расстегнутого ремня, потом нервный смешок - и стало тихо. Волоски на руках Вейса встали дыбом один за другим. В просвет между ногами Хода он увидел, как Марафис отошел и прислонился к скале, чтобы полюбоваться всласть. Как видно, он затеял это лишь ради своих людей, а сам останется в стороне. Вейс, как и все, знал, что он предпочитает заниматься такими делами в уединении, но не знал почему.