Джулия Джонс - Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1)

Тихим голосом, держась за кисет с порошком священного камня, он сказал:

- Вейс со своим хозяином замышляют какую-то пакость, Сухой. Когда он впервые приехал ко мне полгода назад, то говорил, что за всю свою помощь они ничего не просят. Говорил, что всем кланам нужно объединиться под твердой рукой и что я как вождь самого могущественного из всех кланов как раз подошел бы. Вейс клялся, что его хозяин никогда ничего не потребует взамен. Он и верно не требовал, но я нутром чую, что дело нечисто. Я подозреваю, что они меня использовали, но хоть убей не пойму как.

Сухая Кость за все это время не проявил ни изумления, ни гнева, ни разочарования, даже если испытывал нечто подобное. Подправив немного шаг своего коня, он сказал:

- Значит, нам с тобой надо быть начеку. Отныне мы должны продумывать все свои действия, заботиться в первую очередь об обороне Дхуна и готовиться к неизвестной угрозе извне.

Вайло стиснул руку Клаффа. Оба они были бастарды и знали, как защищать свое добро от тех, кто хочет его отнять. Вайло полегчало от одного сознания, что Сухая Кость на его стороне.

В этот миг, когда он еще раз убедился, насколько Сухая Кость ему предан, стеклянную тишину ночи разбил волчий вой.

Громкий и пронзительный, он точно колом пробил сердце Вайло. Волосы на затылке стали дыбом, и желудок налился свинцом. Это выл его пес, полуволк, и другие собаки с визгом и лаем устремились на этот зов.

Повернув в седле свое больное тело, Вайло посмотрел в сторону, откуда слышался вой. Звук шел с севера, с лесистого склона над дорогой. Не отдав никакого приказа и не договорив с Сухой Костью, Вайло пустил старого коня рысью.

Он проехал по дороге как можно дальше, с трудом различая ее в темноте. Снег доходил жеребцу до бабок, и вздымаемые им кристаллы жалили Вайло лицо. Он смутно осознавал, что остальные следуют за ним, но ему не было до них дела. Кожаный панцирь стягивал грудь, как корсет, и Вайло проклинал того, кто его застегивал. Услышав вой полуволка, он обезумел от страха. Этот зверь был у него три года, но Вайло еще ни разу не слышал, чтобы он издавал такие звуки.

Когда он поднялся на склон, навстречу выскочили две собаки. Псы с пеной у рта выли и мотали головами, проявляя свою готовность показать дорогу. Вайло сказал несколько слов жеребцу, и старый конь двинулся за собаками.

Молодые гибкие сосны, согбенные под тяжестью свежевыпавшего снега, вздрагивали, как живые, когда он проезжал, роняя снег, падающий на землю со звуком спелых плодов. Обнажившиеся иглы, блестящие от смолы, пахли остро, по-зимнему. Глаза у Вайло слезились от холода, и он смахивал слезы пальцами в мохнатых собачьих перчатках. Меховой воротник заиндевел, и тесемки натирали горло.

Собаки вели его вдоль обрыва, где весной протекал ручей, сквозь густые заросли черных елей и каменных сосен. Вайло чувствовал какую-то зыбкость под копытами коня, но не знал, в чем дело: в каких-то следах, засыпанных снегом, или в неровной почве. Сердце в груди казалось чужим и огромным. Вайло стало трудно дышать.

Собаки впереди разделились и пропустили коня на чуть покатую поляну высоко над дорогой. Полуволк, толстошеий, с серой мордой, стоял посередине и выл. Увидев хозяина, он умолк. Вайло соскочил с коня, бросив поводья ему на шею. Другие собаки ждали позади, подвывая все тише, пока наконец не умолкли совсем. Глаза полуволка светились во тьме, как угли. Вайло пошел на них, зная наперед, что ничего хорошего не увидит. Он, Собачий Вождь, уже много лет как перестал тешить себя ложными надеждами.

"Мы - клан Бладд, избранный Каменными Богами для охраны их рубежей. Смерть - наша спутница, долгая тяжкая жизнь - наша награда".

Девиз Бладда эхом прокатился у Вайло в голове. Эти слова произносились столько раз за столько веков, что правда, заключенная в них, обросла слоями ороговевшей кожи. Вайло не хотел вдумываться в их смысл - только не этой ночью.

Хрустя суставами, осыпая иней с мехов, он подошел к полуволку. Пес съежился при его приближении, припав брюхом к земле. Тихо, еле слышно скуля, он принялся нюхать и лизать что-то, торчавшее из-под снега.

Вайло упал на колени, замахнулся и отогнал пса. Злыми словами, которые никогда не говорил собакам прежде, он велел ему убираться и не возвращаться до конца ночи. Не обращая больше внимания на медленно и неохотно уходящего полуволка и на жалобные, почти человеческие звуки, которые тот издавал, Вайло скинул перчатки и погрузил голые руки в снег.

Он рыл, пока его пальцы не посинели и не начали кровоточить. Рыл, пока кожаные обшлага не обледенели, костяшки не прорвали кожу и снег под ногтями не превратился в лед. Рыл, пока руки не распухли, кровь не перестала поступать в пальцы и плоть не омертвела. Другие предлагали ему свою помощь, но он никому не давал подойти. Принесли огонь, говорили какие-то слова, но он делал свое дело: выкапывал внучку из-под снега.

Ей было девять, и такой разбойницы клан еще не видывал. Она побивала всех мальчишек, своих ровесников, на мечах и прибегала к подлым приемам Вайло сам мог предъявить немало больных мест в доказательство. Перед самым его отъездом она подкараулила его в кладовой и рубанула по колену учебным мечом своего старшего брата. Вайло улыбнулся, вспомнив, каким торжествующим смехом она тогда засмеялась. Эта девчонка - настоящий бладдиец.

Ее глаза были закрыты, в открытый рот набился снег. Удар молота, убивший ее, не вызвал крови. Вайло, продолжая откапывать ее, ругал девочку за то, что она валялась в снегу. Разве дед не говорил ей, что нельзя так играть в незнакомом лесу?

Отрыв ее полностью, он снял с себя тулуп, завернул ее и понес к Собачьему Коню, чтобы тот ее постерег. Жеребец никогда не лягал детей - с ним она будет в безопасности.

Сделав это, он вернулся и снова стал рыть.

Он потратил всю ночь, чтобы откопать своих внуков. Другие занимались женщинами или искали на дороге тела погибших воинов. Вайло почти не обращал на них внимания. Его внуки замерзли, и дед должен был согреть их - он не остановится, пока не достанет их всех из-под снега.

Утро принесло нежеланный свет и еще меньше желанный день. Тучи затягивали небо, и снег стал серовато-жемчужным, цвета сырого тюленьего мяса. Сосны вокруг поляны стояли не шевелясь.

- Это сделали не суллы.

Вайло поднял глаза от тела своего младшего внука, грудного младенца не старше десяти месяцев. Сухая Кость стоял над ним с темным от горя лицом.

- Суллы никогда не убивают детей.

Вайло кивнул. Он знал, почему для Сухой Кости это так важно. Сухой наполовину порубежник, а в порубежниках течет кровь суллов. Вайло принялся стряхивать снег с тонких черных волосиков внука.

- Это сделал Черный Град, - проворчал он. - И теперь мы начнем войну.