Владимир Талалаев - Рагнарек

Эрхон посмотрел на замершего врага и повернулся к принцу. В мозгу промелькнуло: "Обратиться к Томасо по имени или... Нет, пусть лучше не знает, что я знаю, как его зовут. Иначе он поймет, кто послал меня. А Эру приказал не раскрываться..."

Ленивой походочкой уличного гопника Посланец подошел к принцу и, приставив меч сбоку к его шее, надменно произнес:

— Ну вот и настала твоя последняя минута. Есть желание помолиться? -ну естественно, почему бы не дать повод мальчишке вознести хвалу тому, кто и обрек его на смерть!

Но малыш, кажется, не разделял настроения Эрхона. Вместо смиренной молитвы он запальчиво выкрикнул:

— Есть желание сразиться!

При этом тонюсенький клинок эспадрона выпорхнул из-за пояса и толчком подбросил вверх меч. Не ожидавший подобного, воин растерялся лишь на мгновение, достаточно короткое, чтобы дать мальчишке хоть какое-то преимущество. И в следующий момент массивный Светлый Меч понесся сверху вниз и наискосок, желая перерубить не только тонкий пруток стали, но и шею принца. Сколько раз у себя в Валиноре Эрхон на спор перерубал орочьи ятаганы, сложенные втрое! Но принц, вопреки ожиданию, не стал принимать атакующее лезвие на свой клинок, а, чуть уклонившись вбок, толкнул меч совершенно с другой стороны, ускоряя, а не тормозя его! Эта абсурдная, на первый взгляд, выходка дала неожиданный результат — меч пролетел дальше, со свистом разорвав воздух, и при этом его занесло так, что он чуть не выпорхнул из руки валинорского воителя, словно испуганная птица. Так мало этого: словно в насмешку, мальчишка принялся цитировать фразу из недавно написанной каким-то хоббитом-эсквайром "Алой Книги Западного Крома":

— "Но Черный Воин уже стоял перед нею, огромный и грозный. Со злобным криком, нестерпимым для слуха, он нанес удар палицей. Щит Эовин разлетелся, рука, державшая его, переломилась, а сама она зашаталась и упала на колени. Тогда Воин навис над ней как туча и вновь взмахнул палицей, чтобы нанести последний удар..."

При этом малыш снова отвел в сторону клинок противника и снова уклонился от смерти. А вслед за этим вновь процитировал:

— "Но вдруг он отпрянул, вскрикнув от страшной боли, и удар палицы, не повредив Эовин, обрушился на землю. Это Мэрри собрался с силами..."

А затем принцу удалось на мгновение прижать своим эспадроном Меч противника к земле, но тот взметнулся вновь. И тогда мальчишка закрутил меч воителя так, что Эрхон завертелся вокруг своей оси, открыв куцую кормовую часть доспеха. И в тот же момент, словно нарочно дожидаясь этого, Томасо воскликнул, завершая фразу:

— "... И воткнул меч ему в щель пониже доспехов!" — после чего действительно воткнул узенький четырехгранный сабельный клинок эспадрона в означенное место, про себя с ехидством добавив: "На своей лошади он сегодня домой не уедет! Да и на чужой тоже!.."

Но этот удар имел и еще одно последствие: болевой шок ослабил концентрацию мысли Эрхона и его заклятие пало. Освобожденный Монстр, продолжив движение, срубил целый ворох крапивы, после чего лишь сообразил, что перед ним никого нет. Повертев головой, он увидел презабавную картину: обалдело напрягшегося и выпучившего глаза противника и Принца, сзади вонзившего клинок чуть пониже спины. И все же подобное равновесие было хрупким, ненадолго. И чтобы упрочить его, надо было что-то срочно предпринять. Отбросив на ходу меч в траву, Черный Монах подошел к пострадавшему, вынимая из-за пояса огромный черный крест. Поднес его к лицу валинорца. Пророкотал:

— Помолись, сын мой! — при этих словах стальная рука дернула крест за верхнюю часть, и та превратилась в нож, немедленно направленный в лицо Эрхона, а голос зарычал страшней прежнего: — ИЛИ Я ВСПОМНЮ, ЧТО У ЭТОЙ ЦИТАТЫ ЕСТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ!

Надо отдать должное — реакция у Посланца самого Эру оказалась отменная: он вскинул руки, отбросив по ходу меч, и быстро заявил:

— Я наемник, а не самоубийца!

Чья-то рука опустилась на плечо Принца. Он вздрогнул и обернулся, на ходу соображая, что шпаги в руке нет. Как, впрочем, нету ни загадочного напавшего воина, ни дружественного Черного Монаха со стальной рукой и клыкастым шлемом. Только плащ за спиной — прежний. Или показалось?

За спиной стоял Макс Первый — когда-то один из лучших контрабандистов, а теперь — провинциальный киношник-документалист.

— Ну что, вспоминаешь прошлое? — спросил Макс.

За его спиной по булыжному шоссе проносились авто. Память Тома услужливо подсказала: современность, с момента битвы прошло четыре с половиной тысячи лет...

Макс тем временем продолжал:

— Слушай, Том, у меня тут явилась идея! Возьмем кое-что из твоих воспоминаний и по ним такое кино снимем!..

Разговаривая, Макс повел Тома по той самой тропе, что за сотни лет ни капли не изменилась. Только пенек протрухлел насквозь да пол-леса постройки и дороги слизали. Теперь наваждение воспоминаний сошло полностью, и Том сознавал, что на нем не плащ и камзол, а красно-серая футболка, синие шорты почти до колен и черная косынка, завязанная на пиратский манер...

По каменной тропе прошли трое. Один — Славик-контрабандист, не обративший на Тома ни малейшего внимания, другой — высокий статный рыцарь, а третий сильно похож на валинорского наемника Эрхона, вот только одет победнее... Навстречу им прошагали Лат с Севкой, и из сумки Лата высовывался синей гардой спортивный эспадрон... Севка что-то оживленно рассказывал Командору, и тот улыбался в ответ... Похоже — в этом году "Звездный Ветер" будет проводить парусную практику на Риадане... Неплохо...

Макс тащил Тома вперед, на ходу разглагольствуя о тонкостях сюжета, который они будут снимать, и в этот момент привычный озноб пробежал по спине. Кажется, это уже стало походить на дурную привычку: навстречу топал, блистая очками, Володька. А с ним рядом — Ли Бао младший.

Том машинально рванулся к катане, но Макс придержал руку товарища. Володька же выхватил свой клинок, но Том красноречиво покрутил ладонью у виска, и тот с досадой констатировал:

— Ладно, как-нибудь в другой раз...

Ли Бао посмотрел на друга и ухмыльнулся: уж он-то не стал бы стесняться из-за каких-то условностей типа присутствия свидетелей...

Том прошел между Володькой и его китайским другом, и очкастый вечный повернул голову вслед проходящему. А затем — досадливо махнул рукой и пошел дальше.

И только какая-то птица высоко с небес наблюдала эту сцену, зависнув почти неподвижно в воздухе. Поглядела, как разошлись двое Полувечных, как Макс догнал Тома, как скрыла их лесная листва...

И — только шепот листьев... Впрочем — это тоже воспоминание, пусть даже и вчерашнее. А сейчас шепчут не листья.

Шептались несколько захмелевших "ловцов удачи", поглядывая на спящего пьяного паренька.