Роджер Желязны - Заря Амбера

— Давай, давай, — нетерпеливо произнес Дворкин. — Я и так уже потратил много времени на твое спасение. Нас ждет работа, и лучше всего будет, если мы возьмемся за нее без промедления.

— Ладно, — отозвался я, невольно вспоминая манеры своей юности. Внутренний голос подсказывал мне, что сейчас — самый подходящий момент для того, чтобы надавить на Дворкина — и потребовать от него объяснений.

Но я не мог. Пока еще не мог. Он все еще оставался для меня дядей Дворкином, моим наставником, которого я уважал и которым восхищался… и которого привык слушаться. Я долго жил без него и сам командовал людьми, но сейчас все эти годы улетучились бесследно, и я вновь почувствовал себя десятилетним мальчишкой, безоговорочно выполнявшим все распоряжения Дворкина.

Мы прошли в соседнюю комнату, заваленную книгами и свитками — я в жизни не видал столько книг сразу. Здесь их были тысячи.

Дворкин, не останавливаясь, провел меня в следующую комнату; там стояли разнообразные механизмы и устройства, явно сконструированные им самим. На полу и столах лежали какие-то странные детали и фрагменты полусобранных (или полуразобранных — этого я определить не мог) устройств. У некоторых имелись трубки и проволочки, соединяющие большие камни с чем-то наподобие изъеденных коррозией медных шаров, от здоровенного, футов четырех в диаметре, до маленьких, размером с ладонь. Другие напоминали сказочные замки, спряденные из стекла; в них пульсировали или ровно горели розовые, белые и желтые огоньки. Напротив, в огромном камине, занимающем целую стену, висело три больших котла; их содержимое клокотало, хотя огонь в камине не горел. Все эти зелья образовали любопытное сочетание запахов — более всего это напоминало запах воздуха после грозы, только еще чувствовалась слабая кислинка. Волосы у меня на загривке начали становиться дыбом, и я невольно вздрогнул.

Дворкин, то есть отец, заметил это и коротко рассмеялся.

— Чем ты тут занимаешься? — спросил я.

— Дистиллирую.

— Бренди? — поинтересовался я, хотя и понимал, что тут должно быть что-то посложнее.

— Жизненную силу.

Я ответил невнятным междометием, ибо плохо себе представлял, что делать с жизненной силой.

Дворкин вытащил откуда-то два деревянных стула с высокими спинками, и мы уселись лицом Друг к другу. Но Дворкин старался не смотреть мне в глаза. Может, он чувствовал себя… виноватым? За то, что не позволил мне узнать, что у меня есть отец и семья? За то, что скрыл от меня правду о моем рождении? За то, что покинул меня на много лет?

Мы долго молчали, и эту полную неловкости тишину нарушал лишь стук капель в каком-то механизме и ровное шипение одного из котлов.

— Дворкин… — произнес в конце концов я. — Или я должен называть тебя папой, как Эйбер и все прочие?

Дворкин заерзал на стуле.

— Сойдет и то, и то. Возможно, Дворкин даже лучше… Я был для тебя неважным отцом. Хотя «папа» — тоже звучит неплохо…

— Значит, пускай так и будет… папа.

— Что еще ты успел выяснить с момента приезда? — негромко поинтересовался Дворкин.

— Не так много, как мне хотелось бы. — Я сглотнул. У меня пересохло во рту, и впервые в жизни я поймал себя на том, что мне трудно подобрать слова. В горле у меня стоял комок размером с яблоко. Мне трудно было разговаривать с Дворкином спокойно — теперь, когда я узнал все то, что узнал. — Очевидно, у тебя есть враги во Владениях Хаоса, и по меньшей мере один из них пытается уничтожить тебя вместе со всем твоим семейством. К несчастью, я, похоже, тоже к нему принадлежу.

Дворкин кивнул.

— За последний год на меня покушались дважды. А семеро моих детей — две дочери и пятеро сыновей — исчезли. Полагаю, их убили. — Он покачал головой. — Я не знаю, кто за этим стоит. Но пока я выясняю, кто же это, я разыскал вас всех в Тенях, привел сюда… и приготовил Джунипер к обороне — на тот случай, если на нас нападут.

— Почему ты ничего мне не сказал? — требовательно спросил я, вставая. Я просто не мог больше сидеть и потому принялся расхаживать по комнате. — Я имел право знать, что ты — мой отец!

— Так пожелала твоя мать, — тихо произнес Дворкин, — чтобы защитить тебя. Она знала, что, если ты узнаешь правду, тебя уже не угомонишь. Ты захотел бы встретиться с остальными родственниками, узнать Логрус и овладеть Тенями…

— Да, черт подери!

— Я стал другом семьи, — сказал он, — чтобы быть рядом с тобой, учить тебя, видеть, как ты растешь.

— Ты позаботился о том, чтобы я научился тому, что я должен буду уметь, — сказал я, заподозрив правду. — Ты приготовил меня к жизни военного. Очевидно, ты все это время тайком следил за моей карьерой, а может, даже направлял ее.

— Так сделал бы любой отец, помнящий о своем долге.

— Нет! — Я смерил его гневным взглядом. — Отец, помнящий о своем долге, сказал бы мне правду!

— И пошел наперекор желаниям твоей матери?

— Она умерла! А я остался жив! Ты бросил меня! Бросил родного сына!

— Я обещал ей. А я своими обещаниями не разбрасываюсь, Оберон… Я слишком ее любил, что бы не исполнить ее волю.

— «Любил?!» — Я сорвался на крик. — И при этом породил еще невесть сколько сыновей в других Тенях? Так сколько же у тебя жен? Десять? Двадцать? Неудивительно, что тебе оказалось не до меня!

Дворкин дернулся, словно от пощечины. Я понял, что причинил ему своими словами такую боль, какой не причинил бы ни один удар. Возможно, этого я и хотел — и уж точно мне не было его жаль.

— Ты не понимаешь, как устроены Тени, — сказал Дворкин. — И я старше, чем ты думаешь. В разных мирах время течет по-разному…

Я отвернулся. Я не хотел, чтобы он видел мои слезы. Солдаты не плачут. Но события развивались слишком быстро. Мне нужно было время — чтобы подумать и разобраться в странных тайнах и полуправде, из которых состояла моя жизнь.

Дворкин — папа, мой отец, подошел и положил мне руку на плечо.

— Но теперь я здесь, — мягко произнес он. — Я не могу изменить прошлое, но могу извиниться за него. Возможно, мне и вправду следовало сказать тебе об этом раньше. Возможно, мне не следовало давать такого обещания твоей матери. Но сделанного не воротишь. Теперь ты обрел свое наследие. У тебя есть… семья. Так обними же нас всех.

Я повернулся к нему.

— Я не знаю, с чего начать.

— У тебя наверняка много вопросов. Спрашивай.

Я заколебался, прикидывая, о чем спросить в первую очередь.

— Расскажи мне об… как ты это назвал? Логрус? — сказал я, пытаясь припомнить его слова. — Расскажи о Тенях и о том, как ходить по ним. Я тоже хочу этому научиться.

— Это… трудно объяснить. — Дворкин нахмурился. — Представь себе отдельно взятый мир, место в центре мироздания… первоисточник жизни, могущества и мудрости.