Роджер Желязны - Заря Амбера

И перспектива эта меня не радовала.

Подойдя к коридору, ведущему к кабинету Дворкина, я увидел, что стражников заменили. Новые стражники отсалютовали мне, но не стали пытаться меня задержать.

Я прошел мимо них и, не постучавшись, вошел в кабинет.

Дворкин лишь взглянул на меня — и сгорбился в кресле.

— Новости у нас плохие — так? — ровным тоном спросил он.

— Дэвин и Локе мертвы. Но на сегодня мы победили.

— А завтра?

— Завтра войско поведу я. Мы будем сражаться и надеяться на лучшее.

— Ты скажешь Фреде?

— Скажу, — отозвался я и, не прибавив более ни слова, развернулся и вышел.

Сперва я зашел к Эйберу и наскоро пересказал ему новости. Похоже, он не удивился.

— Я же тебе говорил, что Локе — не предатель, — только и сказал он.

— Да, не предатель, — согласился я. — Возможно, он был лучшим из нас. А сейчас я пойду, сообщу обо всем Фреде. Я пообещал отцу.

— Она заперлась в маленькой комнате, которая примыкает к залу для приемов, и не выходит оттуда. Я звал ее весь день — и без толку.

— Что она там делает?

— Понятия не имею.

Я вздохнул и встал.

— Пойду поговорю с ней.

Еще одна неприятная задача — как достойное завершение скверного дня.

Я прошел в зал для приемов и подергал дверь маленькой комнаты. Дверь была заперта изнутри.

— Фреда! — позвал я и постучал в дверь. — Впусти меня!

Ответа не последовало.

— Фреда! Это я, Оберон! Открой! Мне нужно поговорить с тобой! Это важно! Фреда!

Я услышал шорох отодвигаемого засова. Потом дверь приоткрылась — ровно настолько, чтобы я мог проскользнуть внутрь. Как только я вошел, Фреда тут же закрыла дверь и снова заперла.

— Тебе не следовало приходить, — сказала она. Выглядела она ужасно — бледное, осунувшееся лицо и спутанная копна волос.

— Эйбер беспокоится о тебе.

— Беспокоится обо мне? — Фреда коротко рассмеялась. — О чем сейчас можно беспокоиться? Нам конец. Мы в ловушке. Мы все тут умрем.

— Ты увидела это в картах?

Я кивком указал на рассыпанную колоду.

— Нет. Я ничего не могу разглядеть.

Я посмотрел на два оконца, расположенных почти под потолком. Фреда задернула шторы, прячась от тучи и синеватого мерцания молний.

— Есть одна старая поговорка, — заметил я. — Пока ты жив, надежда остается.

— Неправда.

Фреда указала на стол в середине комнаты. Стоявшие на нем свечи почти прогорели, но видно было, что на столе рядами разложены карты.

— Узоры получаются беспорядочные и бессмысленные. Мы все умрем. Нам не выжить без Логруса.

— Но я же выжил! — возразил я. — Я всю жизнь прожил без Логруса.

— И к чему это тебя привело? — с горечью спросила Фреда. — Если бы отец не спас тебя, ты уже был бы мертв.

— Нет! — отрезал я. — Я целый год сражался против адских тварей — без Логруса, без отца, без тебя — и выжил. Я ни разу в жизни не пользовался силой Логруса — и выжил. Я до сих пор не могу его использовать, и тем не менее это я уцелел в сегодняшнем сражении.

— А… а Локе и Дэвин?

Я сглотнул и отвел взгляд.

— Прости…

Фреда заплакала. Я обнял ее.

— Я не намерен сдаваться, — тихо сказал я. — Я не собираюсь ложиться и ждать смерти, словно загнанный зверь. В жизни всегда должна присутствовать опасность. Тогда мы становимся сильнее. Мы выживем.

— Ты просто не понимаешь… — сказала Фреда минуту спустя, когда ей удалось хоть немного взять себя в руки и совладать со слезами. — Война уже окончена… Мы уже проиграли…

— Да, наши враги хотят, чтобы мы в это поверили. Но я не верю.

Фреда озадаченно взглянула на меня.

— Не понимаю.

— Ты думаешь, как женщина Хаоса. В любой сложной ситуации ты первым делом тянешься к Логрусу, а когда его не оказывается на месте, ты чувствуешь себя калекой.

— Я и есть калека! И все мы!

— Вовсе нет! — Я мучительно пытался подобрать верные слова. — Послушай, я никогда не пользовался Логрусом. Ни разу в жизни. И тебе не нужен Логрус. Ты и без него прекрасно можешь идти, бежать, смеяться, танцевать. И вовсе необязательно видеть будущее, чтобы жить дальше! Люди превосходно обходятся и без Логруса! И раньше обходились, и будут обходиться впредь.

— Не настоящие люди, — возразила она. — Порождения Теней…

— Я — порождение Тени?

Фреда заколебалась.

— Нет… Но…

— Никаких «но»! Забудь о Логрусе! Забудь, что он существует! Думай о том, что ты можешь сделать без него! Ищи способы сражаться, бежать, сбить наших врагов с толку, одурачить их! Папа говорит, что ты самая умная из нас. Ну так докажи же это!

Фреда нахмурилась, но спорить перестала.

Я подошел к столу, собрал карты в колоду и сложил их в деревянную шкатулку. Если бы в камине сейчас горел огонь, я бы охотно швырнул их туда.

— Не заглядывай больше в карты, — настойчиво сказал я. — Обещаешь?

— Обещаю, — медленно произнесла Фреда.

— Смотри же, ты дала слово, — сказал я и поцеловал сестру в лоб. — Я, велю кому-нибудь принести еды. Перекуси и ложись спать. Рано или поздно мы что-нибудь придумаем. Мы найдем способ выиграть бой… выиграть эту войну.

— Хорошо, Оберон… — тихо отозвалась она. — И… спасибо тебе.

Я заставил себя улыбнуться.

— Да не за что.

Когда я вышел из комнаты, разум мой лихорадочно работал. Фреда, упрямо цепляясь за силы Логруса, подкинула мне любопытную идею. Я знал, что Логрус стал для нас бесполезен. Кто-то каким-то образом отрезал Джунипер от Логруса, изолировал нас, и Дворкин, как и прочие мои родственники, оказались бессильны. Без Логруса они чувствовали себя калеками.

И наши враги делали ставку на это.

Но разговор с Фредой натолкнул меня на одну мысль… настолько сумасшедшую, что она вполне могла сработать.

Я отправил слуг на кухню приготовить Фреде чего-нибудь горячего, а сам пошел обратно к Дворкину. Стражники и на этот раз пропустили меня без единого звука.

Дверь была открыта. Я вошел и обнаружил, что в кабинете идет импровизированное военное совещание. В нем участвовали Коннер, голова и плечо у него были перевязаны, Титус и отец. Оборудование со столов было свалено на пол или распихано по углам, и на всех столах теперь лежали топографические карты.

— …не работает! — возбужденно произнес Коннер.

Когда я вошел, все смолкли.

— Я понимаю, что перебиваю вас, — сказал я, — но все-таки вы двое, выйдите. Сию секунду. Мне нужно поговорить с отцом наедине. Это важно.

— Сам выйди! — ощетинился Коннер. — Мы работаем!

— Идите, — сказал им Дворкин. — Все равно мы сейчас ничего не решим. Поспите, а потом продолжим разговор.

Судя по выражению лица, Коннер готов был оспорить это решение; но потом он все-таки смирился и кивнул. Титус помог ему встать, и они поковыляли прочь.

Я закрыл за ними дверь и задвинул засов. Не хватало еще, чтобы нас побеспокоили.