Роберт Хайнлайн - Двойник (другой перевод)

— Что? В Новую Батавию? Господи! — Я подумал, что никогда еще не бывал в столице Империи. В тот раз, когда я летел на Луну, превратности моей профессии не оставили мне ни времени, ни денег на поездку в Батавию. — Так вот почему мы стартовали! Ну, что ж, я даже рад. Думаю, что у вас найдется возможность отправить меня на Землю и в том случае, если «Томми» попадет туда не скоро.

— Вот уж из-за этого вам совсем не стоит ломать голову. Да капитан Бродбент в одну минуту изыщет десяток способов переправить вас домой.

— Виноват! Я, конечно, понимаю, что сейчас у вас на уме гораздо более важные дела, Родж. Хотя, разумеется, именно сейчас, когда моя работа завершена, я бы не отказался поскорее оказаться дома. Впрочем, несколько дней или даже месяц пребывания на Луне не помешают. Меня ведь ничто не торопит. И большое спасибо, кстати, за то, что нашли время сообщить мне все эти новости. — Только тут я обратил внимание на выражение его лица. — Родж, вы чем-то дьявольски озабочены!

— Да неужели вы не понимаете?! Император вызвал мистера Бонфорта! Сам Император, человече! А мистер Бонфорт не может прибыть на аудиенцию! Они разыграли рискованный гамбит и, возможно, поставили нас перед неизбежным матом.

— Что-что? Подождите-ка минутку… Дайте сообразить… Так-так, я понимаю, о чем вы… Но постойте, мы же еще не в Новой Батавии, до нее же сто миллионов миль, или двести, или еще больше… Доктор Капек к тому времени подлатает мистера Бонфорта, и тот сможет распрекрасно сыграть свою роль. Разве не так?

— Ну… во всяком случае, мы надеемся на это.

— Но вы не уверены?

— А как можно быть уверенным? По словам Капека, в медицинской практике последствия применения таких огромных доз практически неизвестны. Многое зависит от индивидуальных особенностей хода биохимических процессов и от того, какой именно препарат применялся.

И тут я вспомнил, как один сукин сын подсунул мне однажды перед представлением таблетку сильнейшего слабительного. Я, конечно, провел свою сцену, что было явной победой духа над материей, но затем добился, чтобы мерзавца прогнали с позором.

— Родж! Значит, они сделали ему это последнее вливание — дали ему совершенно ненужную чудовищную дозу вовсе не из гнусных садистских побуждений, а с целью подготовить нынешнюю ситуацию…

— Я тоже так думаю. И Капек — тоже.

— Слушайте! Но тогда за всей этой историей с похищением стоит не кто иной, как сам Кирога! Значит, Империей управляет самый обыкновенный гангстер!

Родж покачал головой.

— Совсем необязательно. И даже маловероятно. Но это означает, что те же самые силы, которые направляют действия Активистов, контролируют и аппарат партии Человечества. Однако этим силам обвинение не предъявишь — они недосягаемы и респектабельны. И тем не менее именно они могли дать Кироге сигнал — пришло время свернуть дела, залечь в кусты и притвориться мертвым — и заставить его этот приказ выполнить. Почти наверняка, — добавил он, — даже не намекнув на действительную причину того, почему именно этот момент сочтен наиболее подходящим.

— Черт побери, уж не хотите ли вы сказать, что самый могущественный человек в Империи вот так запросто сложит лапки и подчинится? Только потому, что кто-то прикрикнет на него из-за кулис?

— Боюсь, что именно так я и думаю.

Я покачал головой:

— Политика — грязная игра.

— Нет, — решительно возразил Клифтон. — Такой вещи, как грязная игра, не существует вообще. Зато часто приходится иметь дело с грязными игроками.

— Не вижу разницы.

— Разница огромная. Кирога — человек весьма заурядный, и он лишь марионетка в руках негодяев. Бонфорт же личность выдающаяся и марионеткой никогда — в буквальном смысле этого слова — не был. В бытность свою простым членом Движелия он верил в его правоту, а став лидером, исходит из прочных идейных соображений.

— Поправка принята, — сказал я, извиняясь. — Ну хорошо, так как же мы поступим? Может быть, Даку следует вести «Томми» так, чтобы он еле-еле тащился, и к моменту прибытия в Новую Батавию Шеф успел бы полностью прийти в себя?

— Тянуть мы не можем. Конечно, идти с ускорением большим, нежели одно g, нет необходимости — никто не вправе ожидать, чтобы человек в возрасте Бонфорта подвергал бы сердце большим перегрузкам. Но и оттягивать аудиенцию мы не можем. Когда Император приглашает вас — вам остается только одно — прибыть к нему, и вовремя.

— Так что же делать?

Родж молча поглядел на меня. И тут я начал нервничать:

— Слушайте, Родж, попрошу вас обойтись без всяких там дурацких штучек! Ваши проблемы не имеют ко мне никакого отношения! Я с ними покончил, если не говорить об обещании несколько раз как бы случайно появиться там и сям на корабле! Грязная она или чистая, но политика — не мое дело, так что, будьте добры, раплатитесь со мной, отправьте меня домой, и я гарантирую вам, что никогда не подойду ближе чем на милю к избирательным урнам!

— Но вам же, вероятно, практически ничего не придется делать! Доктор Капек почти наверняка приведет его в порядок ко времени прибытия. И вообще — ничего трудного для вас не предвидется — ничего даже похожего на церемонию Усыновления… так, простенькая аудиенция у Императора…

— У Императора!!! — Я почти орал во весь голос.

Как и все американцы, я не видел в монархическом строе никаких преимуществ, в глубине души не одобрял его и в то же время испытывал тайное, уходящее корнями в самое сердце, благоговение перед королевскими особами. К тому же Америка вошла в Империю как бы с черного хода, сменив свой статус ассоциированного члена на преимущества полного членства, оговорив сохранение в неприкосновенности американских общественных институтов, собственной конституции и всего прочего. В частности, негласно было решено, что ни один из членов королевской семьи никогда не ступит на американскую землю. Возможно, это было плохо придумано.

Возможно, если бы мы немного присмотрелись к королевским особам, они не производили бы на нас такого сильного впечатления. Пока же всем известен факт, что именно американские дамы-«демократки» больше всех прочих лезут вон из кожи, стараясь добиться чести быть представленными ко двору.

— Остыньте, — ответил Родж. — Вполне вероятно, что ничего такого вам делать не придется. Мы только хотим, чтобы вы были наготове. Я пытался дать вам понять, что «переходное» правительство — в общем-то, дело пустяковое. Оно не принимает законов, оно не меняет политику. Так что деловую часть я целиком возьму на себя. Вам же придется — если придется — лишь официально появиться перед королем Виллемом и выдержать одну, возможно, две — в зависимости от того, как пойдет выздоровление — заранее подготовленные пресс-конференции. То, что вы сделали раньше, было гораздо труднее. А что касается оплаты — деньги будут вам выплачены независимо от того, понадобятся нам ваши услуги или нет.