Александр Щербаков - СОЗВЕЗДИЕ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей

— Если рассматривать бюрократизм как элемент мировоззрения, он действительно близок к религии, — к удивлению Ива, объявила Дари. — К религии очень примитивной. Фетишизация предметов — в частности, административных и должностных знаков, документов, бумаг; преклонение перед так называемыми авторитетами — административными, научными и прочими; культ вышестоящего, цитаты вместо живых мыслей; полное пренебрежение к отдельной личности. Целый пантеон божеств, больших и малых. Это был возврат к далекому прошлому в области человеческих отношений. Возврат — в эпоху новой технологии. Однако, Риш, разве вам не легче было бы ликвидировать кое-какие последствия «бюрократических деяний» на нашей планете, если бы вы могли ответить на вопрос «почему»? Почему они поступали именно так, а не иначе?

Осовский молча покачал головой. Его внимание вдруг привлек один из экранов, который зеленовато засветился, но тотчас снова стал пустым и плоским.

— Одингва хотел выйти на прямую видеосвязь, но у него не получилось. — Эти слова были обращены только к Иву. — Если что-то важное, сейчас передаст по радио на центральный пост.

Все трое невольно затаили дыхание, и в наступившей тишине стало отчетливо слышно негромкое постукивание метронома, отсчитывающего секунды земного времени.

«Пять, шесть, семь… десять, — считала про себя Дари. — Мы стали старше еще на десять секунд».

— Центральный пост связи! — сказал Риш. — Есть новые данные?

Тотчас отозвался металлический голос автомата:

— Для дежурного диспетчера центрального поста новых данных не поступало.

— Связь с Одингвой?

Металлический голос на мгновение утонул в неясном шорохе, потом четко произнес.

— Находится вне пределов радиовидимости.

— Благодарю, — сказал Риш и, повернувшись в сторону Ива, добавил: — Странно…

— Вы чем-то обеспокоены? — спросила Дари.

Риш ответил не сразу. Он окинул взглядом контрольные экраны и большую рельефную карту полушарий, расположенную над пультом и пульсирующую сотнями разноцветных вспышек, потом повернулся к Дари и улыбнулся:

— Нет, пока все нормально.

— А что означают огоньки на большой карте?

— Что КОВОС несет вахту и люди Земли могут спать спокойно.

— О, вас так много! — искренне удивилась Дари.

— Увы, — Риш покачал головой, — нас мало. Это все автоматика. Люди находятся в немногих местах и идут только на самые ответственные операции, когда механизмы оказываются бессильными. Что же касается вашего вопроса, Дари, на который я не ответил… — Он на мгновение замолчал и снова взглянул на пульсирующие огоньки карты, словно подыскивая там слова. — Видите ли, история всегда казалась мне запутанным клубком человеческого безумия. Размотать его, по-моему, невозможно — ведь единой нити не существует, а обрывки, которые извлекают историки… Их каждый толкует по-своему. Получается собрание мифов более или менее правдоподобных… Но нам тут приходится иметь дело с совершенно реальными объектами минувшего. В борьбе с ними мифы — плохие помощники. Когда подводный поиск обнаруживает на дне океана останки старинного корабля, в трюмах которого запас смертельно ядовитых веществ, способных убить население целой планеты, нам уже неважно, по чьему безумному приказу эти вещества были погружены на корабль и при каких обстоятельствах он погиб. Мы должны обезвредить эту «посылку» прошлого.

— Но разве ваша задача не была бы облегчена, если бы вы точно знали историческую обстановку той эпохи или хотя бы время, когда…

Риш снова покачал головой:

— Все «посылки» такого рода идут из второй половины двадцатого века. Чтобы их датировать, достаточно знаний в объеме нормальной школы… Ведь, в конце концов, для нас не очень важно знать, торпедирован ли этот корабль во время второй всемирной войны или затоплен тридцать лет спустя, чтобы избавиться от хлопотливого запаса, срок хранения которого истек. И в первом и во втором случае наша задача остается той же самой — уничтожить мусор минувшего. Уничтожить как можно скорее. Времени на анализ исторической ситуации у нас обычно не остается.

— С вами трудно спорить, Риш, но, надеюсь, мне все-таки удастся когда-нибудь показать реальную пользу и нашего поиска.

— Вероятно, она существует и какие-то области современной технологии в ней заинтересованы — и тем не менее…

— Не пытайся убедить его, Дари, — сказал Ив. — Риш исключительно упрям и по складу ума прагматик. Теоретизирования не выносит. Но при всех этих ужасных недостатках он — один из лучших поисковиков. Когда дело доходит до «разгрызания» наиболее хитрых «орешков», посылают его. С его мнением считается сам Вилен.

— Не принимайте этих слов за чистую монету, Дари, — отпарировал Риш. — Он пытается льстить мне, чтобы получить интересное задание. Не выйдет, уже хотя бы потому, что интересных заданий сейчас нет. Кроме того, сам он — неисправимый романтик, для которого поиск важнее конечного результата; он все еще надеется на Великое Приключение, хотя пора их давно миновала, и мы лишь мусорщики, подметающие свою планету.

— А куда пошлете меня? — поинтересовалась Дари.

— Это решит Главный. Для начала, вероятно, — в одну из лабораторий.

— О-о… — В голосе Дари прозвучало искреннее разочарование. — У меня тоже есть своя мечта… Давнишняя мечта…

— Космический поиск?

— Нет. Дно этого океана.

— Там ничего интересного. Бесконечная илистая равнина, погруженная в вечный мрак.

— И все-таки…

— Брат возьмет вас когда-нибудь с собой, если вернется к мусорщикам океана.

— А где сейчас работаете вы, Риш?

— Я скоро уеду… в отпуск… В долгий отпуск. Я ждал возвращения Ива.

Снова начал светлеть экран космической видеосвязи, но изображение так и не появилось. Экран вспыхнул раз, другой и погас.

— Это перестает мне нравиться, — пробормотал Риш.

Он пробежал пальцами по кнопкам пульта управления.

— Внимание! Я — КОВОС, я — КОВОС. Вызываю планетолет Ка-три. Одингва, слышишь меня? Отвечай немедленно!

Ответом было молчание.

Риш повторил вызов еще и еще.

— Может быть, он сейчас отдыхает, — предположил Ив.

— Вызов должен разбудить его. Кроме того — экран, ты же видел… Это экран прямой видеосвязи с его планетолетом.

— Какие-то случайные помехи?

— Не похоже. Я бы сказал, что его сигналы кто-то или что-то глушит. Но это невероятно.

— Он полетел один?

— Со стажером.

— Тогда нет оснований для тревоги.

— Для тревоги — пожалуй… Но предупреждение дам. Риш повернулся к переговорному экрану:

— Внимание! Я — КОВОС. Дежурным диспетчерам КОВОСа на стационарных спутниках: потеряна связь с планетолетом Ка-три. Установите связь с Одингвой и сообщите на центральный пост управления…