О Эйриксон - Изгнанник с Серых Равнин

И вот теперь, много лет спустя, Сеннух-Гиена снова видел пере собой источник всех бед и несчастий, свалившихся на его шею. Рядом с киммерийским варваром ошивался какой-то незнакомец, по виду из знати - это не удивило стигийца; от северянина всегда можно было ожидать чего угодно. Сеннух проследил за варваром и его спутником до самых дверей харчевни; старая жажда мести вновь вспыхнула жгучим пламенем. Стигиец не слышал, о чем толковал Амра с портовым оборванцем, но поход его врага на палубу "Повелителя Бурь" помог понять Сеннуху дальнейший ход событий. Стигиец знал, то корабль покидает гавань на рассвете; следовательно, у него осталось мало времени, если Амра собирается улизнуть из Асгалуна на этом судне.

Сеннух задумался. Что, если сообщить о госте городским властям? Голова Амры по-прежнему в цене, хотя прошло немало лет - такие прегрешения властями не забываются. Но он тут же отмел мысль о доносе. Хватит, уже один раз донес! Чем это кончилось, он помнил слишком хорошо. Оставалась только одна возможность отомстить, и ее упускать не следовало. Приняв решение, Сеннух немедля приступил к делу.

Во всяком городе есть такие закоулки, куда человек, мнящий себя порядочным, не заглядывает никогда на свете - по крайней мере, пока обстоятельства не заставят его это сделать. Как всякий мерзавец, Сеннух не считал себя таковым, но других, как и водится, полагал мерзавцами и выродками. Больше всего на свете стигиец трясся за свою шкуру, а сейчас он направлялся туда, где ей грозила наибольшая опасность. Но жажда мести не остановила его и перед этим.

В грязной харчевне на задворках гавани имел постоянное пристанище некто, чья слава в Асгалуне не уступала славе самых темных демонов преисподней. Имени его не знал никто, и был он известен как Бесноватый Упырь, его так и в глаза звали. Похожий более на животное, чем на человек, не знал он другой забавы, как убивать; даже золото для него имело меньшую цену, чем вид и запах свежепролитой крови, от которого впадал Упырь в неистовство. Появившись в Асгалуне неведомо откуда, он быстро приобрел известность самого жестокого наемного убийцы - одного упоминания о Бесноватом было достаточно для того, чтобы устрашить любого. Жертвы свои Упырь преследовал до конца, и умирали они в страшных мучениях. Вокруг него собралась шайка молодчиков, способных зарезать мать родную из-за медного гроша; боялись они своего атамана и слушались беспрекословно. Несколько раз кто-то нанимал людей, чтобы отправить Бесноватого на Серые Равнины, но безрезультатно: истерзанные трупы наемников потом частям собирали на улицах города.

Сеннух протиснулся в низенькую дверь харчевни. Она даже не имела названия, да и нужды в нем не было - давно уже люди обходили этот притон стороной. Раньше времени состарившийся владелец его довольствовался тем, что перепадало ему от Бесноватого. Сеннух, прищурившись, попытался разглядеть что-то в полутемном помещении; Упырь любил темноту. Вдруг цепкая рука ухватила скупщика за ворот и сильно толкнула с порога; не удержавшись на ногах, он повалился на пол и уткнулся носом в валявшиеся на утоптанной глине объедки. Встать стигийцу не дали; его подхватили и поставили на колени, сунув под нос горящую лампу - да так, что он услышал, как трещат в огне его ресницы.

- А-а, Гиена, - протянул сумрачный голос.

Лампу убрали. Сеннух несколько раз зажмурился и наконец разглядел перед собой человека. Грязные нечесаные волосы свисали на низкий лоб, лицо его заросло столь же грязной бородой до самых глаз, тусклых и невыразительных. Стигиец понял, что перед ним сам Бесноватый Упырь.

- Что тебе надо, Гиена? - спросил Упырь.

- Откуда ты меня знаешь? - испуганно выдавил Сеннух и запнулся.

- Называй меня Упырем, Гиена, не бойся, - ласково сказал Бесноватый. - Мне это нравится. Знать тебя - знаю, а откуда - не твое дело, падаль. Говори, зачем пришел.

Стигийца трясло, поэтому слушал он невнимательно, а только выпалил заранее приготовленную фразу:

- У меня к тебе дело.

- Дело? - улыбнулся Бесноватый. - Какое? Я не ворую, мне нечего предложить тебе.

Стигиец яростно замотал головой, отрицая подобное предположение, и выдохнул:

- Мне нужна голова одного человека.

Упырь оскалил в подобии улыбки кривые желтые зубы.

- Ну-ну... и сколько заплатишь?

- По десять золотых на каждого.

В тусклых глазах Упыря что-то промелькнуло.

- Ты же говорил об одной голове? Или я не расслышал?

- Их двое, - объяснил стигиец, - но мне нужна одна голова.

Бесноватый покивал понимающе и поинтересовался:

- Ты сказал - по десять золотых? За каждого из них, или на каждого из нас?

- На каждого из вас, - простонал Сеннух.

- Тяжело же дались тебе эти слова, Гиена, - в тоне Упыря появилось нечто вроде сочувствия, за которым сквозило неприкрытое злорадство. - Ну, так и быть, послезавтра получишь свою голову. Говори, кто и где, а если вдруг не знаешь имен, то опиши наружность и, если что, не обессудь за ошибку.

- Не послезавтра, сегодня, - сказа стигиец.

В тусклых глазах появилось откровенное изумление.

- Значит, срочный заказ? Это будет стоить в два раза дороже.

Упырь назвал сумасшедшую цену - она и поначалу была совершенно безумной, но злоба лишила стигийца здравого смысла.

- Согласен, - сказал он.

Бесноватый наклонился к нему, и Сеннух почувствовал, как железные пальцы впились ему в горло.

- Нас восемь. Ты платишь сто шестьдесят золотых за одну голову?

- Да, - просипел стигиец.

Упырь дал ему глотнуть воздуха, а затем снова сжал пальцы.

- Кого ты пасешь, Гиена? Говори!

- Двое чужестранцев... Харчевня "Голубая Устрица"... Утром уплывают на "Покровителе Бурь"... - забулькал Сеннух, давясь набежавшей в рот слюной.

- Дальше.

- Один северянин... другой желтоглазый... голову северянина...

Сеннух прекратил биться и покорно ждал, пока Бесноватому надоест над ним измываться, но тот и не думал прекращать.

- Ты знаешь его имя? Говори!

Только сейчас в мозг стигийца вкралось некое смутное подозрение, а в чертах Упыря промелькнуло что-то знакомое. Но было поздно, в чем-либо раскаиваться.

- Ты знаешь его имя, - повторил Бесноватый.

Он сдавил горло стигийца и держал так, пока глаза у того от удушья не вылезли из орбит. Потом он ослабил хватку и тряхнул скупщика, как тряпичную куклу.

- Говори!

- Конан из Киммерии, - пролепетал полузадушенный стигиец.

- Амра?!

- Да.

- Повтори.

Стигиец не отвечал.

- Эй, принесите еще лампу, - рявкнул Упырь, - и воды, плеснуть ему на башку.

На стигийца вылили кувшин воды. Он не пошевелился. Молодчик отставил посудину и склонился над телом.

- Упырь, а он того... сдох! - сказал он, распрямляясь.

Бесноватый почесал пятерней затылок и радостно заржал.