Фрэнк Перетти - Пророк

– Несомненно, губернатор сообщит вам об этом завтра. Полагаю, он скажет вам, каким полезным работником вы были для его администрации и как высоко всегда будут цениться ваши знания и опыт, но... думаю, мы с вами оба понимаем, что, если говорить об ответственных должностях, более всего губернатор нуждается сейчас в притоке свежей крови, в людях, обладающих мужеством идти напролом и добывать все, что требуется губернатору, не останавливаясь ни перед чем. Вы хороший человек, Эд. Возможно, слишком хороший. Вы обнаруживаете излишнюю осторожность в самые неподходящие моменты.

Лэйк еле слышно пробормотал:

– Я думал, мы с вами хорошо дополняем друг друга, Мартин... Ваша напористость и мой опыт...Дэвин покачал головой.

– На таком уровне просто нет места для двух руководителей, Эд. Губернатор считает необходимым сократить руководящий аппарат, таково положение дел.

– Значит, вы остаетесь...

Дэвин взглянул прямо в глаза Лэйку. Он хотел нанести прямой удар, не скользящий.

– А вы уходите.

Лэйк отказывался верить свои ушам.

– Ухожу?

– Уходите в отставку, если вам так больше нравится. Лэйк попытался сопротивляться:

– Но... по чьему приказу? По чьему решению? Губернатор не говорил...

– По моему решению. Теперь я – глава администрации. Губернатор распорядился сократить штаты, а я, честно говоря, не вижу ни одной ответственной должности, на которую вы годились бы.

Лэйку требовалось время, чтобы переварить все услышанное.

Дэвин продолжал:

– Вы можете явиться и освободить ваш стол завтра. Послушайте, посмотрите на это с другой стороны: теперь вы можете начать новую жизнь, оставить эту бешеную погоню за карьерой...

Как будто я не понимаю, что происходит! – раздраженно сказал Лэйк. – Вы все время хотели получить это место и никогда не упускали случая попытаться вытеснить меня!

Дэвин не стал отрицать этого. Он просто кивнул и ответил:

– Вы готовитесь, вы делаете ход и таким образом выживаете.

Лэйк не торопился с ответом. Он собирался с мыслями.

– Но вы не подготовились, Мартин.

– Я остался в штате.

– Но я не ушел. Пока не ушел.

– Это обязательно произойдет. Просто дайте время.

– Думаете, я не видел, как вы рвались к этой цели с самого вашего прихода в штат? Думаете, я сам не подготовился к этому?

Дэвин задумался на мгновение, а потом иронически усмехнулся:

– Бросьте, не усердствуйте, Эд. Вы меня пугаете.

– Помните апрель? Знаете, я ведь участвовал во всем этом. Конечно, вы думали, что губернатор полностью доверяет вам, но, вероятно, вы не заметили, что я стоял за дверью вашего кабинета, когда он отдавал вам материал, подлежащий уничтожению.

Дэвин посерьезнел. Больше никаких улыбок, никаких усмешек.

– И что с того? Я выбросил его, уничтожил.

Лэйк вызывающе поднял брови.

– Да что вы говорите? А может, нет? Может, вы спрятали его в своем столе, вместо того чтобы уничтожить. О чем вы тогда думали, Дэвин? Вероятно, о том, что когда-нибудь вы напишете книгу – потрясающее разоблачение, сделанное человеком, действительно приближенным к великим мира сего! – Он довольно рассмеялся. – Да... тот материал послужил бы прекрасным дополнением к подобной книге.

Дэвин склонил голову к плечу, и лицо его напряглось.

– Так, значит, его взяли вы?

Лэйк улыбнулся с радостно-удивленным видом.

– О, вы все-таки хватились его. А я уж начинал недоумевать.

Дэвин потянулся к Лэйку с намерением схватить его за грудки.

– Да как вы...Лэйк поднял руку.

– Поосторожнее! Дэвин отступил.

– Вы взяли его?

– При первой же возможности. Я не мог допустить, чтобы материал столь взрывоопасный находился в вашем безраздельном владении.

– Но ведь это было много месяцев назад!

– Я человек терпеливый. Я знал, что настанет день, когда мне потребуется какое-нибудь средство давления, когда мне придется прижать вас. Похоже, этот день наступил.

Дэвин подавил гнев. Он заговорил спокойным тоном:

– Значит, сейчас начинается обсуждение условий сделки, не так ли?

– Как вы только что сказали? «Грязь одного человека оборачивается выгодой для другого»? Что ж, у меня есть выгода, и она грязная, все верно. Достаточно грязная, чтобы стоить вам работы.

Дэвин несколько долгих мгновений размышлял, а потом угрюмо сказал:

– Вы играете с огнем, старина.

– Уверяю вас, сэр, я готов принять вызов. Они обменялись короткими пристальными взглядами. Старик по-прежнему держался смело и уверенно.

– Хорошо, – наконец согласился Дэвин. – Мы все обсудим.

Лэйк медленно, мрачно кивнул.

– Да, на вашем месте я бы хорошенько подумал. Вы же не хотите принимать скоропалительных решений, а?

Дэвин усилием воли сохранял уверенный и спокойный вид; вокруг по-прежнему были люди.

– Хорошо. Уже поздно. Давайте возьмем ночь на размышление. Я все обдумаю. Вы все обдумаете. Мы поговорим в понедельник утром. Со всеми решениями можно подождать до завтра.

Дэвин нацепил на лицо излишне любезную, примирительную улыбку и выжидательно посмотрел на Лэйка.

Лэйк не ответил на улыбку, лишь сказал мрачно:

– Значит, в понедельник утром, – и пошел прочь, раздраженно отпустив шары лететь в бескрайние выси и исчезнуть навсегда.

– Вы видели... – Пауза для большей выразительности. – ...собственными глазами... – Еще одна пауза. – ...с какого рода людьми нам придется иметь дело на этих выборах! – Губернатор кричал в микрофон, указывая рукой в сторону бетонной чаши. Толпа зашевелилась, согласно загудела. – Можно ли найти лучший способ дать представление о важности задач, подлежащих решению в ходе кампании, которая начинается здесь сегодня!

Толпа совершенно обезумела: заколыхались в воздухе знамена и флаги, закачались, запрыгали плакаты с призывами«Да – легальным абортам!», словно колокольчики на ветру.

В записи это выглядело просто потрясающе. Казалось, губернатор точно знал, где находились телекамеры. Он играл для толпы и особенно для телекамер. Камера Мэла, находившаяся за бетонной чашей, не упустила ни капли источенного им яда.

Девять часов вечера. Джон Баррет сидел в своей квартире, за окнами которой открывалась панорама города, и просматривал на видеомагнитофоне всю запись, а отдельные места по несколько раз, – держа в руке пульт дистанционного управления.

– Боб Уилсон, послушайте! – произнес губернатор. – Мы верим в свободу! Мы верим в право выбора! Мы верим в основное право каждого американца жить своим умом и идти своим собственным путем! – Аплодисменты, одобрительные восклицания. – Поэтому успокойтесь, Боб Уилсон. Мы не станем посылать сумасшедших пророков срывать ваши митинги и посягать на ваши права! – Толпа загудела в предвкушении сокрушительного выпада. – Мы не станем посылать презренных бандитов и хулиганов избивать ваших сторонников! – Возбуждение, воодушевление толпы ясно чувствовалось даже в записи. – Мы не станем посягать на права, данные вам Господом, Боб Уилсон! – Точно рассчитанная пауза, дававшая толпе возможность подготовиться к назревающему взрыву, а потом разящий выпад: – Но да поможет вам Бог, если вы полагаете, будто можете посягать на наши права! – Толпа приветственно взревела, и губернатор прокричал заключительную фразу, перекрывая шум: – Мистер Уилсон, нынешний губернатор и граждане нашего штата не позволят вам этого!