П. Багров - Остров на тонкой ножке

— Что могут… — эхом повторяет Мария.

Кабинет Руководителя. Он и Референт все еще сидят у экрана. Столик с минеральной водой. На экране апартаменты Президента, он и эксперты сидят без пиджаков, узлы галстуков распущены, воротники рубашек расстегнуты.

Президент выслушивает доклад по телефону, кладет трубку.

— Они разобрались с кодами, — громко говорит он. — Через минуту будет изображение.

Руководитель кивает Референту, тот поднимает трубку телефона, произносит несколько слов. Голубым прямоугольником вспыхивает второй экран, на нем возникает изображение большого зала с низким потолком, ряды пультов, узкие проходы. В зале несколько человек быстро переходят от терминала к терминалу, сверяются с бумагами.

Возле одного из пультов останавливаются, оператор садится в кресло, пробегает пальцами по клавишам. На дисплее вспыхивают несколько цифр. Оператор смотрит на страницу книги кодов и набирает очередную комбинацию. Возникает изображение командного поста базы на острове. Там никого нет, но аппаратура работает, перекрестья бесцельно блуждают по огромному планшету. На пульте компьютера лежит недоеденный кусок булки.

— Что у вас, Клавердон? — спрашивает эксперт, сидящий справа от Президента.

— Непонятно, — отвечает голос оператора Клавердона, его самого не видно. — Есть связь, но база не отвечает на команды. Идет изображение с командного пункта. Это автономная линия, она не контролируется компьютером. Мы оценили позиции на пульте базы — полная бессмыслица. Кнопки нажимали наугад. Сейчас пробуем все коды, может, где-то прорвемся.

Изображение командного пункта полностью занимает второй экран.

— Мне не нравится левый ряд, — доносится голос одного из специалистов, — там пусковая готовность.

— Минутку, — врезается другой голос. — Кнопка шесть, клавиша восемнадцать. Да-да… В самом деле…

— Почему он не коммутирует? — это голос уже третьего человека. Похоже, к обсуждению ситуации подключились все специалисты, собравшиеся в подземной диспетчерской.

— А, черт… Возможно, когда его переводили на консервацию, ввели блок-команду.

— Вот так номер! Что же делать?

— Если бы не дети, можно было бы разбомбить все к чертовой матери!

— Интересно — разбомбить! Чем это ты собираешься бомбить — кирпичами?

— А где дети?

— Так, вот и они!

В зал входят Каспар и Анна-Луиза, за ними Стас и Ихара. Каспар разваливается в центральном кресле. Стас расхаживает по залу. Анна-Луиза и Ихара садятся рядом с Каспаром. В диспетчерской их не только видно, но и слышно.

— Мне уже все это надоедает, — говорит Стас. — Шутка затянулась. Если они хотели нас удивить, то номер вышел на славу. Все это очень смешно и интересно. А если они нас снимают, то это уже некрасиво.

— Точно, снимают, — подтверждает Каспар. — Вот камера… — он показывает пальцем на объектив под потолком.

На экранах в кабинете Руководителя и в апартаментах Президента ехидная мордашка Каспара с высунутым языком.

Между деревьями осторожно пробирается Сергей Борисович. Он минует бунгало, проползая краем обрыва. Рядом с бунгало торчат два штыря с излучателями. Долин приближается к месту, где исчез Стас. Сергей Борисович ползает по земле, сдвигает с места камни, осматривает пни. Наконец, он доползает до ровного места, где растут лишь мелкие кустики и трава. Земля под Долиным внезапно оседает, и он со сдавленным криком проваливается.

Командный пункт базы. Каспар рассеянно крутит верньеры, играя перекрестьями на электронном планшете. Анна-Луиза громко зевает.

— Я думаю вот что, — говорит Стас. — Пока они играют в свои игры, нам не мешает поспать. Если хорошенько поискать, то, я думаю, здесь найдутся постельки со свежим бельем. Случайно, — добавляет он язвительно.

— Вот еще, охота ходить! — крутится в кресле Каспар. — А мне и здесь хорошо, вот!

Он нажимает на рычажок сбоку, и кресло мягко заваливает спинку назад.

— Роскошно! — ликует Каспар. — Никуда я не пойду.

Дети размещаются в креслах.

На экране в кабинете Руководителя — изображение мирно посапывающих детей. На другом экране эксперт перебирает белые прямоугольнички с печатным текстом, достает один, показывает Президенту. Тот пожимает плечами и незаметно кивает в сторону экрана. Референт настораживается.

— Да, да, — спрашивает он, — что у вас?

— Вот какое обстоятельство, — нехотя говорит Президент. — Наши эксперты предлагают два варианта, оба… — он замолкает.

— Продолжайте, слушаю вас, — говорит Руководитель.

— Они рассмотрели вариант с неадекватным прицелом. Если после нажатия кнопки «Пуск» прицельная сетка — то, что вы видите на планшете, — не будет соответствовать введенным в боеголовки целям, то на коррекцию программы компьютеру потребуется некоторое время. Затем предстартовый контроль. Ну, там еще подробности, я думаю, специалисты лучше объяснят…

Возникает лицо Клавердона.

— Клавиша «Ответный удар» не нажата, следовательно, компьютер не ориентирован на срочность запуска. Если пойдет команда на готовность… то есть если дети случайно нажмут на соответствующую кнопку, то у нас будет около тридцати минут.

Руководитель смотрит на Референта.

— Что мы в состоянии сделать за тридцать минут? — спрашивает Руководитель.

— Мы видим только две возможности, как я уже сказал, — отвечает Президент.

— Первая — взорвать одну из ракет с ядерным зарядом в шахте прямо на базе, — берет слово один из экспертов, сидящих рядом с Президентом. Правда, мы не уверены до конца, что сможем довести эту команду до исполнения, — слишком много препятствий, слишком много блокировок. Поэтому второй вариант — сразу же приступить к подготовке атомного грузового лайнера. Если в нашем распоряжении будет хотя бы два-три часа, мы успеем перемонтировать реактор лайнера на взрыв. Если на базе пойдет команда на запуск, мы будет сажать лайнер на остров на автопилоте — так, чтобы реактор пошел вразнос вблизи от поверхности. Гарантий здесь тоже мало: грузовик могут сбить, но если он прорвется и если реактор сдетонирует, то базу накроет самоделка мощностью, я полагаю, килотонн сорок.

— Вы так хладнокровно об этом говорите, — качает головой Референт.

Руководитель яростно мнет окурок в пепельнице.

— Я думаю, вы все же недостаточно все продумали, — со сдерживаемой злостью в голосе говорит он. — Мы не можем принять ни первый, ни второй вариант. Атомная бомбардировка! Это был бы беспрецедентный случай нарушения Договора о полном разоружении. Мы слишком долго боролись за мир, и планета слишком долго балансировала на грани, чтобы вот так — при первом же рецидиве — швырять самодельные бомбы.

— Боюсь, у нас все же нет выборе, — говорит Президент.