Зиновий Юрьев - Белое снадобье. Научно-фантастические роман и повесть (с иллюстрациями)

Марвин протянул ему пять НД, которые исчезли мгновенно, словно растворились в воздухе.

— И еще десять, — сказал Марвин, — если вы устроите мне свидание со старухой из тридцать четвертой квартиры.

— Ей же тыща лет, — привратник подозрительно посмотрел на Марвина, — ее же черт испугается.

— Я не черт. И мне с ней надо поговорить по делу.

Они снова поднялись на третий этаж. Привратник нажал на звонок и, не дожидаясь ответа, забарабанил по двери руками и ногами.

— Эй, ты, что, оглохла, старая? — заорал он.

— Чего разорался, лысый пес?

— Тут к тебе кавалер пришел.

— Сказала — не открою.

— Он тебе посулился пять НД дать.

— Брешешь ты все.

— Ей-богу. Сейчас он под дверь подсунет. Марвин попытался было подсунуть купюру под дверь, но не смог — мешал наружный порожек.

— Ну видишь, — донеслось из-за двери, — я ж говорила, брешешь ты все.

— Да как же я подсуну, если не дает порожек? — сказал Марвин, подумал и добавил: — Вот что. Я оставляю вашему знакомому деньги и выхожу на улицу. Вы открываете дверь, берете деньги и выходите на улицу. Там мы и поговорим. Вы ж не боитесь выйти днем на улицу… Если вы выйдете, получите еще столько же.

— Ладно. Иди на улицу и жди там, — проворчала старуха из-за двери. — Я выйду.

Марвин спустился вниз и вышел на улицу. Недавно прошел дождь, и лужицы быстро подсыхали на раскаленном асфальте. Около подъезда на складном стульчике сидел старик. Глаза его были устремлены вдаль с сосредоточенностью слепого.

— Мистер, — тихо сказал старик, — почему вы остановились около меня? Я не люблю, когда останавливаются около меня.

— Почему? — зачем-то спросил Марвин.

— Я боюсь людей, — вздохнул старик. — Я жду человека…

— А… — протянул старик, и Марвину почудилось, что в голосе его прозвучало разочарование, — я тоже жду.

— Кого?

— Жду. Просто жду. Все равно кого или что.

Хлопнула дверь, и из подъезда выползла толстая старуха с морщинистым, словно печеное яблоко, лицом.

— Это вы, что ли? — подозрительно спросила она Марвина. — Чего вам нужно?

— Привратник передал вам деньги?

— Попробовал бы не передать… Говорите, чего вам, а то я здесь на улице торчать не люблю. Вон пусть он торчит. Ему хорошо, он слепой.

— Расскажите, что случилось с Бернис.

— А чего рассказывать? Звонят это поздно вечером, я уж и телевизор выключила в своей комнатке. Она сама и открыла. Это все я из своей комнатки слышу. У нас вообще хозяйка так мне говорит: «Если, говорит, я сама знакомым открываю, нечего тебе твой старый нос совать». Это она мне. А что я, можно сказать, вынянчила ее, это ей без внимания.

— Я понимаю, — кротко сказал Марвин. — Значит, она открыла. Что случилось дальше?

— А чего дальше?

— Это я вас спрашиваю.

— Да, вот я и говорю. Открыла она, и я слышу, спрашивает: «Что-нибудь случилось с Тэдом?» Тэд — это у нее есть такой. Лысоватенький, но вообще самостоятельный мужчина.

— Это он? — спросил Марвин и показал старухе фотографию Тэда Валенти.

— Смотри, — удивилась старуха, — он. Он, как и есть он.

— Ну, и что же случилось дальше?

— Дальше… Они заржали, а Бернис вскрикнула. То ли чего она увидела, то ли ударили ее-не знаю, врать не стану. Только замолчала она. Ну, думаю, сейчас до меня очередь дойдет. И шмыг под кровать. Вы не смотрите, я еще шустрая. И правда. Они там чего-то между собой поговорили, и я слышу, мою дверь открывают. Хорошо, я ее не заперла, а то они бы сразу поняли, что внутри кто-то есть. А так вошли они, покрутились. Я лежу ни жива ни мертва. Лежу, смотрю на ноги. Четыре ноги. В середине комнаты постояли, подошли к кровати. Один из них говорит: «Ты что, под подушкой ее искать собираешься?» Второй заржал и говорит: «Ладно, пошли, черт с ней». Я так и поняла, что это, значит, черт со мной. И слава, думаю, богу. Смотрю — и вправду ноги к двери двинулись. Ушли. Дверь за собой прикрыли. Ну, потом я как услышала, что дверь входная хлопнула, вылезла. Ну, думаю, сейчас я Бернис скажу, что больше я у ней работать не стану. Что хватит с меня. Что хоть я ее и вынянчила, но терпеть такую жизнь не намерена. Не для того я до седых волос дожила, чтобы, как кошка, от ейных знакомых под кровати шмыгать. Так ей и хотела сказать. А ее нет. Унесли ее.

— Как — унесли? Откуда вы знаете, что унесли? Вы ж были в своей комнате, да еще под кроватью.

— А я и не видела. Я, молодой человек, слышала. Перед тем как хлопнула входная дверь, один из них и говорит: «Ты смотри, маленькая, а тяжелая. Попробуй ее на себе волочь. Пусть, мол, подкинет полсотни за тяжесть».

— Кто подкинет?

— А я почем знаю, какое-то имя вроде он назвал, да я не помню. Вот и все. Вы мне еще обещали пятерку.

— Вот, пожалуйста. И когда это все случилось?

— Да позавчера. Я все жду хозяйку-то. Только ни слуху от нее, ни духу. Ну ладно, я пойду, а то озябла я что-то. Да и Бернис вдруг позвонит.

— Значит, вы не помните, о ком они говорили, чье имя поминали?

— Нет. Я б сразу сказала, чего таить-то!

— Хорошо. Я еще раз приеду к вам завтра. Постарайтесь вспомнить имя. Если вспомните — четвертной ваш.

— Врешь ты, — недоверчиво сказала старуха.

— Ей-богу, — улыбнулся Марвин.

— Ну приезжай, даст бог, вспомню.

— Значит, — медленно сказал Джо Коломбо, — Тэд Валенти.

— Значит, Тэд Валенти, — эхом отозвался Марвин. — Теперь уже сомнений нет. Эта Бернис, очевидно, была связной или что-то в этом роде. И как только они поняли, что мы что-то знаем, ищем эту женщину, они решили, что самое безопасное — просто убрать ее. Даже не убить, а похитить. Это вернее. По крайней мере нет трупа.

— А как та сторона определила, что мы что-то знаем? — спросил глава семьи.

— Во-первых, они же знали, что этот Арт Фрисби в Скарборо, а следовательно, у нас. Они прекрасно отдавали себе отчет, что мы постараемся из него вытрясти все, что в нем есть и чего нет. Во-вторых, Тэд Валенти сам мог почувствовать, что что-то не так. Мои разговоры о женщинах, какая-то напряженность в воздухе. В таких делах лучше всего перестраховаться. Тэд Валенти или сам посылает двух людей, чтобы убрать эту Бернис, или сообщает в Уотерфолл, а те уж организуют похищение.

— Логично, сын.

Джо Коломбо редко называл Марвина сыном, и тот, отметив в голосе отца теплую нотку, взглянул на него.

— Значит, — еще раз сказал Джо Коломбо, — Тэд Валенти.

— Не переживай, отец, — мягко сказал Марвин. — Мало ли есть на свете мерзавцев…

— Я не переживаю, — пожал плечами Джо Коломбо. — Если я переживал бы все предательства, я бы давно сошел с ума. Чего переживать? Перекупили его. Он, наверное, не дешево обходился Кальвино.

— Сколько бы они ему ни платили, они все равно не внакладе. Только в последнем конвое было ведь миллион двести тысяч НД. Без него им бы сроду не только не захватить деньги, но даже пронюхать о существовании конвоя.