Джо Фауст - Сущность зла

- Подонокбаррис, – хладнокровно перебил его мистербоб, – жадность и верность – слишком далекие друг от друга вещи. Мне не нужно ничего делать, и вот еще что учите, мистергерцог – мне не придется прикладывать к этому никаких усилий, но мистергерцог выйдет отсюда, хотите вы этого или не хотите. Потому что на воле его ждут друзья. Так что вам лучше всего сотрудничать и заработать на этом, сколько сможете. Ведь вы наверняка не захотите увидеть ваш персонал в очереди на биржу труда.

Присутствующие стали недоуменно переглядываться, и комната наполнилась невнятным шумом – это спорили сотрудники. Слово «безработица» навевало на них куда больший ужас, чем присутствие самого страшного инопланетного монстра. В то же время слышались отдельные смешки и на лицах появлялись двусмысленные улыбки.

- Вон! – взревел Баррис. – Вон все отсюда!

Но никто не спешил уйти. Все уставились на босса, как завороженные. В своих прозрачных костюмах они казались вплавленными в жидкое стекло.

- Нет, черт возьми! Вы не услышите окончания этого разговора! Это не ваших ушей дело – я вам не за это плачу! Освободите помещение! – Он махнул рукой двум ближе других стоявшим фигурам: – Винни, Рэг, вы останьтесь. Затем Баррис обернулся к остальным, собравшимся и у выхода в воздушный шлюз: – Пусть кто-нибудь скажет Дине включить цифровую запись. Посмотрим, насколько искренен с нами мистер посланник.

Странный звук послышался с операционного стола.

- Что еще? – повернулся разгневанный Баррис.

- Мне кажется, – сказал Рэг, – что посланник смеется.

Баррис яростно чертыхнулся и стал ждать, пока дверь не захлопнется за последним из персонала. Как только это произошло, он повернулся к окну и спросил, готов ли индикатор цифровой записи. Дина кивнула.

- Ну что ж, – обернулся Баррис к посланнику. – Теперь посмотрим, в какие игры вы с нами играете. Продолжим нашу беседу без вашего феромонного влияния на моих людей. Я не знаю, что вы для этого используете, но, по счастью, похоже, у меня к вашим способностям стойкий иммунитет.

- Простите, да не покажется вам грубостью с моей стороны, – вмешался арколианец, – но мое влияние на вас отнюдь не феромонное, оно другой природы. То, к чему вы проявляете стойкий иммунитет, называется «харизма».

- Давайте скажем проще: я проявляю стойкий иммунитет именно к вам, заявил Баррис. Но теперь я собираюсь посмотреть, насколько вы действительно искренни. Если вы хотите, чтобы ваш друг оставался в безопасности, в целости и сохранности, уважаемый иностранный посол, то вы должны быть готовы раскрыть нам некоторые секреты арколианской физиологии.

- У нас нет никаких секретов, – сказал мистербоб. – Мы знаем секреты природы от наших генетиков.

- Но есть одна вещь, которую вы утаиваете от нас, разве не так, посланник? Вы не захотели поделиться с вашими новыми друзьями кое-какими секретами. Секретами так называемой генной инженерии.

- Генная инженерия... – задумчиво повторил мистербоб. – Ах, да! мистергерцог уже как-то использовал этот термин. Мы тогда говорили об управлении кодом спирали.

- Да, – сказал Баррис. Генетический код. Именно он. Не станете же вы отрицать, что такой существует.

- Я не отрицаю столь очевидной вещи, – с негодованием отвечал мистербоб. – Мы не выносили на обсуждение такой вещи среди разумных А-форм потому, что понимаем – для них это настоящая трещина в хитине.

- Ну, хорошо, – сказал Баррис с самодовольной ухмылкой. – При них вы не хотели потому, что у них может съехать крыша. А теперь вы расскажете об этом мне. – Он оглянулся на операторскую: – Дина, включайте запись.

Женщина за стеклом кивнула.

- Посланник...

мистербоб заерзал на столе:

- Вы хотите, чтобы я начал?

- По ходу дела, – сказал Баррис, – доктор Мелроуз будет задавать вам вопросы, если нам что-то будет непонятно.

- Прекрасно, – сказал мистербоб, устраиваясь на столе поудобнее, как народный сказитель, затеявший рассказать долгую историю. – Мои древние предки, – начал он заунывным тоном, – мои древние предки испытывали ложные чувства звезд в небе и мечтали подняться к ним. Теперь мы не владеем такими ощущениями и не можем «видеть» звезд. Наши органы чувств изменились, как изменились и мы сами: даже внешний вид. Мы еще меньше похожи на предков, чем вы – на свою праисторическую обезьяну. Можно сказать, мы на них вообще не похожи. С тех пор прошло великое множество поколений. Мы узнали, уже с помощью иных органов чувств, что существуют иные миры, пригодные для освоения. Наша раса смогла расти и расширяться.

- Ближе к теме, – напомнил Баррис. мистербоб раздраженно пощелкал пальцами.

- Это же неотъемлемая часть истории, – сказало «оно». – Мои предки понимали, что они видят, и затем пришли к пониманию, что в их настоящей форме – на горизонтальной оси – они обречены навсегда остаться в своем родном первобытном мире, который вы называете Арколия. Если бы только, стенали и плакали они, существовал хоть какой-то способ изменить формы, приспособиться, стать существами, которые могли бы построить машины, аппараты, которые увезли бы нас отсюда. Мы были разумной расой, мистергад, но наши первичные формы ограничивали нашу технологию. Большинство потомственных арколианцев живет и умирает на пятачке радиусом в пятьдесят метров вокруг места, где они вылупились.

- Но эти звезды, от которых нам не осталось никакого запаха, ни понюшки, были обманными, коварными светилами. Некоторые из них были обитаемыми мирами и кружились вокруг своей родной матери-звезды. Мы должны были найти способ, как менять свою форму. К счастью, наша медицинская технология не пострадала от наших ограниченных возможностей, от нашей скованности и приземленности. И еще у нас была одна характерная черта, не замедлявшая наших исследований, даже когда вы замедлялись в ваших исследованиях, мистергад. Наши люди хотели пройти тесты и эксперименты новой биоинженерной технологии, даже буквально жаждали этого, во имя общего расового блага. Прошло тринадцать поколений, когда мы, наконец, достигли возможности манипулировать спиральным кодом, и еще столько же, прежде чем мы научились применять это на практике.

- Достаточно долгое время, – заметил Мелроуз. – Как же вам удалось не охладеть к этой идее, как к совершенно невыполнимой? И вам не надоело заниматься таким, на первый взгляд, бесперспективным делом? Ведь интерес первооткрывателя быстро угасает в последующих поколениях.

- Во-первых, мы – существа с намного более коротким циклом существования, в отличие от вас. За сто двадцать лет, отпущенных вам, вы проживаете пять моих поколений. И, потом, как только мы изучили процесс сохранения памяти, мы тут же разработали практический способ передачи знаний от поколения к поколению. Так что пытливый мозг изобретателя, первым проникшего в идею, оставался в целости и сохранности на протяжении столетий. Это принципиальная идея моей расы. И довольно близко к жестоким методам работы вашей компании. Да и вообще, мы, наверное, такие же живодеры, как и ваша Корпорация ««Сущность»».