Джек Чалкер - Воины бури

И, разумеется, кому-то нужно производить уборку, заниматься снабжением, содержать магазины и выполнять еще много других работ, заниматься которыми благородные брахманы считали ниже своего достоинства. Низшим кастам было запрещено появляться в Центре, так что соблюдение брахманской чистоты требовало высокой степени автоматизации.

Для Урубу, который не являлся продуктом какой-то одной цивилизации, все это служило лишним доказательством того, как много, если не сказать – все что угодно, – люди могут оправдать с помощью религии.

К утру первого дня равнина, прилегавшая к Центру, превратилась в многоцветное море палаток и шатров, среди которых сновали их многочисленные серо-рыжеватые обитатели. На первый взгляд их было не меньше трех-четырех тысяч. Кто-то развлекался хождением по огню – на ступнях, разумеется, а не на копытах, – кто-то демонстрировал чудеса йоги и прочие проявления силы разума и духа.

В девять с небольшим верховный администратор Намур в сопровождении супруги и неотлучной свиты торжественно прошествовал в холл на главном уровне Центра. На нем была простая белая набедренная повязка, его супругу окутывал гладкий белый шелк. Удивительнее всего, что все три сотни метров, которые им предстояло пройти перед толпой, они прошли в вертикальном положении и без видимых усилий. Это требовало не только длительных тренировок, но и колоссальной сосредоточенности и незаурядной силы воли. Этот жест произвел впечатление даже на Урубу, который входил в состав свиты.

Процессия остановилась перед высокими, выкрашенными в красный цвет дверями музея. Смотрительница отвесила церемонный, освященный временем поклон и, сняв с цепочки на шее огромный ключ, вставила его в замок. Урубу пристально наблюдал. Направо, налево, еще налево, направо и снова налево. Раздался звучный щелчок, смотрительница толкнула вызолоченный засов, и красные створки медленно отворились внутрь. Верховный администратор и его супруга проследовали за смотрительницей ко второй, более современной на вид двери. Смотрительница вставила в щель небольшую карточку и приложила ладонь к пластине замка. Внутренняя дверь бесшумно открылась, и вся процессия вошла в музей.

Урубу почтительно держался в нескольких шагах позади верховного администратора. От его глаз не могла укрыться ни одна подробность. Он решил, что не стоит беспокоиться насчет световых лучей: то ли они гасли с открытием внутренней двери, то ли, как он и предполагал, просто включали телекамеры. Гораздо больше его заинтересовало то, что небольшой участок перед витриной с перстнем теперь выступал из пола сантиметров на пятнадцать. Что бы он ни включал, сейчас это было автоматически отключено, и Урубу терялся в догадках, как именно. Во всяком случае, это не связано с дверью. Зачем вообще эта проклятая штуковина, если она отключается при открывании двери? Внезапно его осенило – комбинация! Отпечаток ладони открывает дверь, а магнитная карточка деактивирует весовой датчик. Ни Урубу, ни сестры Чо об этом не знали, а панель замка была заглублена в дверь, так что никто не мог подсмотреть, какие цифры набирает смотрительница музея. Устройство замка было достаточно простым, чтобы его можно было обмануть, но при этом весовая пластина оставалась включенной. Умно.

Смотрительница и ее ассистент подошли к пластине. Когда смотрительница поставила одну ногу на пластину, датчик качнулся и подался вниз, но ничего не произошло. Однако после того как на пластину встала другая нога, зазвенел звонок. Ассистент ступил на другую сторону пластины, под его весом она окончательно утонула в полу, и звонок замолк. Урубу инстинктивно чувствовал, что особое значение имела задержка времени перед включением звонка – та доля секунды, когда только часть веса тела приходилась на пластину. Ворон оказался прав – весовой датчик был рассчитан на человека и не реагировал на крыс и других мелких животных, которые могли случайно попасть в помещение. Звонок нисколько не обеспокоил Урубу – если он зазвенит, они сразу поймут, что провалились, и успеют добраться до выхода.

Один из двух ключей от витрины вручили Урубу как заместителю начальника безопасности. Ему велели встать слева от витрины, а его начальник, получив второй ключ, встал с правой стороны. Урубу получил ключ, только присоединившись к процессии, и по окончании церемонии должен был его сдать. Чертовски трудно было умудриться сделать слепок в таких условиях, но он справился. Слепок получился не особенно хорошим, но, сравнив его со слепком, снятым Чо Дай, можно было надеяться изготовить ключ, который не подведет.

По кивку верховного администратора Урубу и начальник службы безопасности вставили ключи и повернули их, один налево, а другой – направо. Что-то щелкнуло, и четырехметровая витрина, где хранилось много других вещей, помимо перстня, открылась. Прозрачная крышка скользнула назад и слилась с боковыми стенками. По обе стороны витрины Урубу разглядел соленоиды. Впрочем, сестры Чо уже вычислили их заранее. Стоит потянуться с этой стороны, как ток прервется и крышка захлопнется. Урубу представил себе половину незадачливого вора, добавленную к постоянной экспозиции.

Верховный администратор нагнулся и, осторожно освободив перстень из держателей, вывел его назад, вверх и, наконец, вынул из витрины. Он осмотрел перстень, потом повернулся и протянул его супруге. Та кивнула и надела перстень на средний палец правой руки своего мужа.

По кивку своего начальника Урубу медленно повернул ключ в обратном направлении. Механизм щелкнул, крышка витрины скользнула обратно и встала на место. Урубу вынул ключ из замка, повесил его на цепочку, болтавшуюся на шее, и пошел за начальчиком к двери. Он чувствовал едва ли не жалость, что перстня не будет здесь сегодня, когда музей закрыт для публики. Из персонала должно было остаться всего два человека. Идеальное время для кражи, если бы им нужно было все что угодно, кроме перстня.

Церемонии и ритуалы, продолжавшиеся целый день, были торжественными и весьма впечатляющими. Это был один из нечастых случаев общего богослужения, и состоял он в основном из соблюдения поста и непрестанных выкриках: "Харе Кришна!.." Верховный администратор, он же верховный жрец, совершал священные обряды перед большой статуей Кришны.

Церемония завершилась лишь к вечеру, и толпа сама собой рассыпалась на беспорядочные группки, внимавшие проповедникам, вероучителям и философам. Некоторые принимали участие в благочестивых обрядах, включающих в себя хождение по огню и другие наглядные доказательства власти духа над телом. Джанипурцы просто физически не могли принять позу лотоса, зато умудрялись согнуть и скрутить себя в самые невероятные и причудливые асаны хатха-йоги. Празднество должно было продолжаться еще несколько дней, но уже без участия верховного администратора. Предполагалось, что число паломников будет непрерывно уменьшаться. Некоторые намеревались провести весь праздник в молитвах, размышлениях и учении, но большинству за глаза хватало одного дня.