Александр Казанцев - Возвращение в грядущее (Фантастические романы с иллюстрациями)

— Меняй частоту! Ищи! Надо во что бы то ни стало дать команду «стоп» разгонным двигателям, не то улетит наш «передок» невесть куда. Смотри на обратную связь.

— Один шум и треск в ушах. Оглохнуть можно! У всех приборов обратной связи стрелки на нулях. И компьютер на аварийную ситуацию зря сработал. Его команда так и не принята ведущим модулем.

— Очевидно, виной всему электромагнитная буря в вакууме небывалой мощи, — заметил физик Галлей.

— Думаешь, потому и радиосвязи у нас с Землей нет? — обернулся к нему командир.

— Не только, Алексей Иванович. Обрыв буксира также из-за бури.

— Ну, Вася Галлей, это ты уже загнул, — заметил Федоров. — Пустота она и есть пустота.

— Однако внутривакуумную энергию из этой «пустоты» наш беглый технический модуль извлекал и отталкивался от нее, от «пустоты», без помощи реактивного движения.

— Вот-вот! — подхватил Федоров. — В том-то и дело, что «беглый»! Удирает он от нас! Командир, терять времени нельзя! Пусть физик теоретически все обмозгует, а мне позволь в скафандр влезть — и в открытый космос вдогонку за беглецом. Дам двойное ускорение. Как-нибудь переживу, а сто километров при наших пройденных парсеках — ерунда! Рукой подать!

— Нельзя! Нельзя догонять модуль в скафандре! Не позволяйте, командир! — запротестовал Галлей.

— Почему? — возмутился штурман.

— Да потому, что скорость любого тела, в том числе и модуля, и скафандра, не может превзойти световую!

— Эк, куда хватил! Старина-то какая! Ты бы еще древнегреческие мифы вспомнил.

— Это не миф! Командир, это… это моя тайна. Я потом открою ее вам. Только не отпускайте его. Он будет приближаться к улетевшему модулю и никогда, понимаете, никогда не приблизится к нему, как бы ни старался. Это закон Природы.

— Стоп, — прервал Крылов. — Так не из-за твоей ли тайны мы нашу связь с Землей потеряли? Без магнитной бури!..

— Двустороннюю потеряли, но нас они услышат, правда, с запозданием.

— Эйнштейна вспомнил! Ладно, потом разберемся с твоей тайной. Пусть с запозданием нас услышат на Земле, но дать им знать о случившемся наш долг. Штурман, передавай сообщение об аварии. Проси помощи, но поделикатнее! Спасательный звездолет еще при нас строили.

— Есть передать сообщение! — отозвался штурман. — Я уже подготовил. Подпишите, командир.

— Давай, — потребовал протянутую ему планшетку Крылов и, передавая ее обратно, сказал: — Передавать ежечасно…

— Эх, сколько же энергии израсходуется! — произнес Галлей, смотря на тусклую аварийную лампочку. — В темноте останемся. Аккумуляторов надолго не хватит.

— Важно, чтобы нас хватило. А темнота? Что темнота! Слепые в кромешной тьме, но живут, а у нас звезды будут. Неиссякаемые источники света. Позволят нам дождаться ребят с Земли.

— Пока они там соберутся… — начал было Галлей, но командир прервал его:

— Пусть нам годы лететь надо, выстоим! А ребята прилетят! Обязательно прилетят! Однако при раскрытии твоей тайны кое-что выяснится. На Земле вроде бы все ускоренно для нас произойдет?

— Это как же? — заинтересовался штурман.

— Я еще не раскрыл вам тайну, Алексей Иванович, а вы уже выводы делаете.

— Это не ты открыл, а я могу тебе ее сам открыть. Штурман! Передавать сигналы на Землю двенадцать раз, ежечасно, а потом — спать! Жизнь на звездолете «Скорость» продолжается даже при световой скорости. Расписание прежнее.

Двенадцать раз выходил Федоров в эфир, передавая сигнал бедствия на Землю.

— Не может быть, чтобы нас не услышали, — заключил он, покидая свой пост у радиоаппаратуры.

Ложились спать в спальном отсеке на своих койках. Чтобы удержаться на них в условиях невесомости, решили обвязаться ремнями.

— Ну, командир, — обратился к Крылову Федоров. — Какую же вы тайну нашего Васи Галлея открыли?

Звездолетчики не говорили о том, что обречены на вечное скитание меж звезд в темноте и холоде отсеков, не обсуждали, как будут один за другим умирать от голода и низкой температуры, когда кончатся запасы еды и энергии, они беседовали, казалось бы, о совершенно постороннем, о какой-то личной тайне одного из них. Но в этом, пожалуй, выражалась общая для всех троих черта характера, приведшая их в звездный рейс.

Однако тайна оказалась не такой уж посторонней для каждого из них.

— Твою тайну, Вася, не так трудно было разгадать, — говорил, обращаясь в темноте к молодому человеку, Крылов. — Наблюдал я за тобой, когда ты бывал у меня дома. Зачастил ты по довольно понятной причине, юношам свойственной.

— Нет-нет, конвенсия моя не из-за вашей Нади!

— И это знаю, что не из-за дочурки моей рыженькой, а скорее всего из-за подружки ее, недоступной красавицы чернокудрой, Звездочки.

— Да, Кассиопея, — со вздохом признался Галлей.

— Постой, постой! — вмешался еще не спавший штурман. — Выходит дело, несчастная любовь нашего доброго молодца Васю Галлея нам подкинула? Звездочка какая-то его к звездам привела?

— Выходит, так, — согласился Крылов. — Но я заметил в тебе, Васенька, еще и теоретические колебания между профессором Дьяковым и академиком Зерновым.

— И что же! Почему, в таком случае, вы взяли меня с собой?

— То, что ты решил вернуться на Землю в другом столетии уже без гордой и недоступной теперешней красавицы, догадаться нетрудно было. Ну а я-то считал, что мы вернемся в рассчитанный академиком Зерновым срок, а что касается Галлея, то такая голова…

— Эх, Галлей, Галлей, — с укором пробасил штурман. — Непутевая твоя голова!

— Вот эта «непутевая» голова нам в рейсе нужна будет, рассудил я. Но виду не подал, что тебя разгадал.

Аварийная лампочка из экономии была давно погашена, и трудно было разобрать, как «непутевая, но нужная» голова Васи Галлея поникла у него на грудь, а сам он старательно цеплялся за койку, на которой сидел, чтобы не взмыть в воздух.

— Вот и вся твоя тайна, — закончил Крылов.

— Моя, может быть, и вся, но наша общая, Алексей Иванович, еще впереди, — сказал наконец Галлей.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Крылов.

— Что Закон Природы описывается не теорией абсолютности, это я еще на Земле понял, как вы догадались, а теорией относительности. И только ее мы должны учитывать теперь при всех наших расчетах.

— И это я уже усвоил, Галлей. Жаль, что мы с тобой раньше не догадались.

— Жаль, — согласился Галлей.

— Тогда давай сообразим, а то Федору это так и не понятно, почему обрыв буксира произошел?

— Можно выдвинуть гипотезу, Алексей Иванович, вполне достоверную. Я как-то сразу подумал… Вот штурман говорил о пустоте. Но почему из этой пустоты мы энергию извлекаем, от нее отталкиваемся? Почему? Да потому, что она материальна и в известных условиях может становиться вещественной.