Александр Лесной - Кромсая Защиту

Фрэнсис Шир не считал себя грозой трущобных кварталов. В его банде было всего четверо головорезов, и, естественно, держать в кулаке весь сектор бродяг, проституток, наркоманов и другого отребья Лондонского дна с таким количеством бойцов было попросту невозможно. Но Шир мечтал быть «крутым» — ему снились фешенебельные рестораны, дорогие автомобили, натуральные продукты, казино, круизные лайнеры и качественные наркотики. Он грезил о том, чтобы просыпаться утром и видеть с собой на кровати пышногрудую фотомодель, а не затасканную третьесортную проститутку за двадцать кред, у которой мед-карта испещрена отметками о десятке венерических заболеваний.

Родители Фрэнсиса никогда не были аристократами (оно и понятно — что делать представителям высокого сословия в трущобах?), все их мечты вертелись вокруг очередной дозы наркоты или бутылки спиртного. Но Фрэнсис предаваться мечтаниям о большем, и верил, что когда-нибудь он сумеет вырваться из этих отвратительных кварталов, где каждый подъезд пропитан запахом пота, рвоты и низкопробной синтетической марихуаны. Купит себе титул барона, будет жить на верхних уровнях в секторах для преуспевающих бизнесменов и дворян. Возможно, изредка станет посещать балы и вызывать на дуэли напыщенных аристократишек где будут преподавать им уроки суровой жизни, которым сам обучился в трущобах…

Наверное, эта самая жажда хорошей жизни и заставляла Фрэнсиса собирать свою группу и катить в салоне монорельса к богатым кварталам, для того, чтобы вытряхнуть из какого-нибудь зажравшегося толстосума пару купюр или обчистить кассу небольшого магазинчика, стоявшего на окраине сектора — подальше от легавых и камер наблюдения.

Фрэнсису минуло двадцать один год, за свою короткую жизнь он легально не заработал и креды — честная работа (как частенько выражался отец Фрэнсиса, который сейчас сидел в тюряге и ждал прочистки мозгов) не к лицу настоящему мужчине, крутой должен брать от этой жизни всё своей силой. И Фрэнсис, следуя совету «папы», брал. Отнимал силой, потому что ничего другого ему и не оставалось — жителям дна не найти хорошей работы, у них нет нормального образования, нет квалификации и знаний. Обычно те, кто родился в трущобных секторах, как правило, в них и умирали, те, кто сумел дожить до сорока считались долгожителями. А максимум, на какую работу они могут надеяться, это должность уборщика в крохотной фирме, у которой нет денег на покупку дройда-убощика… И такое положение не устраивало молодого, но крепкого парня по имени Фрэнсис Шир, в жилах которого текла горячая кровь и обладавшего задатками проницательного лидера.

Сегодня Фрэнсис решил пойти на «дело», обзвонил четвёрку своих ребят и назначил встречу на десять вечера в подземке. Они отправятся в «преуспевающий» сектор к жирненьким и непуганым толстячкам. Прижмут обрюзгшего слюнтяя или какую-нибудь старую сучку, снимут часы, золотые побрякушки, вынут из кармана кошелёк и даже, возможно, не станут никого долбить кулаками и возить мордой об асфальт…

Фрэнсис ухмыльнулся своим мыслям.

Шир ненавидел и завидовал тем, кто жил за пределами трущоб, даже так называемым представителям среднего класса, прослойки между нищими и богатыми, которая становилась с каждым днём всё тоньше и тоньше. Они живут в нормальных квартирах, а не в свинарниках и не тесных кластерных комнатёнках размером три на три, они смотрят телевизоры, у них есть нормальная работа и почти всегда водятся деньги. Эти люди могли себе позволить на праздники или семейные торжества купить сочные фрукты, апельсиновый сок не из концентратов, выдержанное вино… У них в просторных квартирах стояли личные терминалы, видеодвойки или голографические проекторы… Но ничего, сегодня банда немного наварится за счёт одного из представителей среднего класса…

Фрэнсис умел выколачивать из людей деньги, для этого у парня в левом предплечье находилась обойма из пяти стальных «пёрышек» — единственная операция, на которую у него хватило денег. За имплантацию «пневмо-вкладыша» и изменение мускульного аппарата левой руки у Фрэнсиса ушли все кредитки, что он накопил за девять месяцев грабежа. Оперировали Шира в одной из теневых клиник, спрятанной от прозорливых копов и экзекуторов, в одном из кластерных домов — перегородки между маленькими комнатёнками были сломаны и современная лаборатория, укомплектованная лучшим оборудованием, расстелилась на несколько этажей. Клиника расположилась в ничем не приметной и неотличимой снаружи от своих соседей, общаги класса «улей». Креды, заработанные Фрэнсисом нелёгким и с большим риском для жизни криминальным трудом, уплыли в карман хирургов азиатов. Но парень еще ни разу не пожалел о потраченной сумме — плоское двенадцатисантиметровое перо из высокоуглеродистой стали, выпущенное «вкладышем» пробивало насквозь двухдюймовую доску.

Хотя даже без металла в кулаке и особых модификаций тела Фрэнсис мог переломать рёбра любому человеку, по крайней мере, в своём квартале он уделывал (и не раз) патрули «мясников» и даже киберов, несмотря на все их улучшения, усовершенствования и модернизации организма. Но следует заметить, что киберы ему попадались не самой высокой пробы — «навороченные» модификанты редко шарятся в трущобах…

Фрэнсис стоял, прислонившись к фонарному столбу перед входом в подземку. Во рту парня дымилась дешёвая сигарета, мысли его блуждали далеко: "Я вылезу из этого дна, зубами прогрызу путь наверх. Сейчас накопить немного деньжат, чтобы хватило на небольшую партию наркотиков, затем продать их… Постепенно буду раскручиваться. Но для начала мне нужен стартовый капитал…"

От этих мыслей его оторвал крик знакомого голоса:

— Фрэнс, заждался? — Шир сплюнул дотлевшую сигарету на землю и повернулся лицом в сторону, откуда раздался крик.

Гэн был в метрах тридцати от входа в подземку и твёрдой походкой направлялся к Фрэнсису; на обезображенном дворовыми разборками лице сияла, оголяющая гнилые зубы, улыбка. За тёмным силуэтом маячили ещё три фигуры бритый наголо Руперт, как всегда в своём зелёном с кислотными оттенками комбинезоне, Джулиан в потёртых джинсах и короткой куртке из искусственной кожи и худощавый Мартин, одетый в длинный замызганный плащ-хамелеон.

Фрэнсис еле сдержал гримасу презрения — эта четвёрка была ему отвратительна, он якшался с этими уродами только потому, что они исполняли его приказы. В одиночку он бы не смог реализовать все свои планы, оттого он и терпел этих ублюдков.