Майкл Коуни - Бронтомех!

— И опять старая проблема: в самый отчаянный момент катамаран Ральфа Стренга дает течь. Удастся ли преодолеть невзгоды? Или бушующая стихия восторжествует над мужественным человеком на хрупком суденышке?

Я схватил Баркера за локоть. Он обернулся ко мне с горящими от энтузиазма глазами.

— Кончай трепаться про хрупкое суденышко, понял? — прорычал я.

— Фигура речи, мой мальчик, фигура речи. — Баркер отключился, предоставив событиям самим говорить за себя.

Выкрикивая проклятия по поводу непослушных отсыревших снастей, Стренг отчаянно пытался освободить грота-шкот. Но веревка вдруг с оглушительным треском разорвалась, и гик перебросило на другую сторону, где он с такой силой врезался в ванты, что я испугался за мачту. Хлопающая на ветру ткань опустилась в кокпит, прямо на Стренга, не успевшего закрыть откидной верх. Пока Ральф выбирался из кучи-малы, катамаран продолжал кружиться, а потом кливер вдруг наполнился ветром и судно понеслось по волнам.

Наконец Стренг освободился от липнущей мокрой ткани и набросился на румпель; катамаран жутко зарылся носом и начал поворачиваться. Ветер проник под разорванный парус, вытащил его из кокпита и сбросил на воду; управлять яхтой стало почти невозможно.

Стренг боролся с румпелем. Раз он оглянулся на камеру — его губы растянула лихая улыбка.

— Да он наслаждается! — услышал я изумленное восклицание Алтеи Гант.

Стренг прихватил румпель веревкой и закрепил его, а сам пробрался по крыше каюты, чтобы отрезать разодранный грот. Он повис одной рукой на взбрыкивающей мачте, а другой резал и кромсал, и я готов был поклясться, что слышу громовой хохот. Он стоял на крыше кабины, практически голый, широко расставив ноги, с развевающейся на ветру пышной мокрой гривой седых волос, похожий на героя легенд, опьяненного силой своего бессмертия и бросающего вызов стихиям.

Наконец фалы были отрезаны; освобожденный грот перелетел через борт и понесся прочь. Движение катамарана стабилизировалось. Стренг вернулся в кокпит и взялся за румпель. Шквал стих так же внезапно, как начался. Море успокоилось, гладко покатились волны. Выправив курс, Стренг медленно повернулся к камере и посмотрел прямо на нас, на миллиард зрителей с дюжины планет. Он снова засмеялся.

— Фиг вам! — заявил он.

— Значит, у нашего героя снова триумф, — пробормотал Марк Суиндон.

На море опускались сумерки; мы сидели в студии и ждали неподцензурных комментариев Ральфа по поводу бури.

— Герой? — Морт Баркер хмыкнул. — Ошибаешься, Марк. Его ненавидят всеми фибрами души — это половина удовольствия. Им хочется, чтобы он погиб ведь людям всегда хочется, чтобы погиб укротитель львов. Их раздражает его всемогущество, его самоуверенность. Для рейтинга как раз нужна буря.

— Мне казалось, что он сдает, — задумчиво произнесла Сюзанна. — Вчера я бы не поверила, что он выдержит такую бурю.

— Его бы прикончила еще одна неделя бездействия, — сказал Марк. — Ральф жаждет активности. Он человек мнительный, и ему вредно сидеть без работы, потому что появляется слишком много времени для размышлений.

Стренг прибрал палубу, аккуратно поставил запасной грот, свернул веревки в бухты и установил на ночь автопилот. Затем уселся в кокпите с пивом в руке и завел благодушные речи. Как и следовало ожидать, монолог состоял в основном из самопоздравлений.

— Страх рождается в сознании, — говорил Стренг. — Его не существует, пока вы сами не вызовете его. Любой, у кого есть хоть немного здравого смысла, может уничтожить страх логикой. Для такого человека, как я, сегодняшний день явился увлекательным приключением. Я рисковал жизнью на ненадежном судне, и помощи ждать было неоткуда…

— Опять за свое, — проворчал я, обращаясь ко всем в студии. — Морт, какого черта он все время ругает катамаран?

Баркер смутился.

— Да потому что ему так велели, — ответила Алтея Гант.

— Черт побери, что это значит?

— Так мы договорились перед отплытием. Мистер Монкриф, будьте благоразумны. Мы все знали, что плавание опасно и всякое может случиться. Готовя публику к возможной неудаче, следует напирать на один из трех факторов: на планету, на самого Стренга или на катамаран. Обвиняя планету, мы лишим смысла всю затею. Взваливать вину на себя Стренг заведомо не станет — не такой он человек. Остается катамаран. В случае чего вина должна пасть на него.

Я уставился на них, пораженный.

— Какая же это реклама? Вы же заключили договор, помните?

— Да… — виновато протянул Морт Баркер. — Видишь ли, Кев, мы удалили твое имя с яхты, так что с этой стороны ты защищен. А когда Ральф вернется домой, устроим тебе море рекламы.

Рядом со мной взорвалась Сюзанна:

— Вы мерзкие подлецы, вот вы кто! Шайка вонючих мерзких подлецов!

Я тоже начал что-то кричать. Мы никак не могли успокоиться и пришли в себя только при виде Стренга, который орал на нас из трехмерной ниши.

Передача на публику закончилась; теперь он мог в свое удовольствие излить гнев.

— …мог погибнуть! — кричал он. Аморфа не было видно. — Идиотская яхта течет, как решето, паруса рвутся в клочья, автопилот все время ломается, так что мне полночи приходится стоять у руля! Нечего и мечтать, что я сумею вернуться к сроку. Насосы каждый день останавливаются из-за того, что на обмотку попадает морская вода. Что стоило создать соответствующую защиту? Но нет, Монкриф сказал, что и так хорошо. Он даже пытался доказать мне, что два насоса ни к чему. Черт, я иду не лучше, чем на обычной яхте!

— Пойдем отсюда, Кев, — сказала Сюзанна. — Чего ради все это слушать?

— И как будто этого мало, — немного тише продолжил Стренг. — Вернулся Чарли.

Все зашевелились; Морт многозначительно посмотрел на Алтею Гант. Я уже встал, а Сюзанна была на полдороге к двери, но мы остановились, почуяв интересное.

Стренг подошел к кормовой камере. Сверху мы видели, как он поворачивает кронштейн; панорама левой ниши переехала с яхты на волнующееся морс.

— Вот… Видите его? — спросил Стренг.

Вода была черной, и видно было плохо. Мне показалось, что я что-то разглядел, но уверенности не было.

— Значит, океаны Аркадии безопасны? — Стренг все еще говорил тихо, почти удивленно, что резко контрастировало с недавней вспышкой. — А вы видели, какие клешни у этого монстра? Как у краба, а? Не понимаю, почему я не выпустил его на экран в дневные часы? Подумайте об этом, парни. Подумайте и пошлите мне весточку, если хотите. Вы знаете, где меня найти…

— Это Какой-то бред, — неуверенно проговорила Алтея Гант. — Там ничего нет.

— С точки зрения рекламы, это будет полный провал, — заявил Морт Баркер. — Вы понимаете, Алтея? Он описывает гигантскую разновидность маленьких рачков, из которых образовывался Разум. Черт возьми, один взгляд на такое — и весь Сектор запаникует! Можно себе представить! Они решат, что эти животные могут объединиться, так же, как маленькие, сформировать Разум величиной с дом и взять под контроль всю планету!