Майкл Коуни - Бронтомех!

Наконец к понтону плавно подрулила Алисия Дежарден; с тупого носа ее скиттера свешивалось тело Пола Блейка. Протянулись руки, подняли раненого на берег, уложили на причал. К тому времени, когда я протиснулся к нему, рядом с Полом Блейком уже оказался Стренг. Он поднялся с колен, вытер мокрые руки о толстый свитер.

— Скоро очнется, — бросил он. — Немного оглушило, только и всего.

Сквозь лес ног я увидел, как Пол сел и ошеломленно покрутил головой.

Из толпы вырвался Эзра Блейк.

— Негодяй! — заорал он, хватая Стренга за руку. — Мерзкий негодяй! Ведь ты же мог его убить! Ты врач или сволочь последняя?

Массивное лицо Эзры побелело, толстые губы яростно выплевывали слова.

Стренг высвободился.

— Я — врач, если это вас действительно интересует, — спокойно сказал он. — А теперь главное: ваш сын в порядке. Вы ничего не добьетесь своими идиотскими выпадами.

Эзра Блейк лишился дара речи. Его жирные пальцы задрожали; он беззвучно шевелил ртом. По идее, нам следовало вмешаться, успокоить его и увести Стренга, но никто этого не сделал. По-моему, мы все ощутили благоговение перед столь сильным гневом.

— Ты… — начал наконец Эзра. — Ты знал, что он собирался проскочить через отмель, и ты… ты срезал ему нос. — Он беспомощно посмотрел на нас, его гнев обратился в слезы, решимость ослабла. Старик почувствовал, что все бесполезно, да и Пол, слава Богу, остался цел. — Ты вынудил… вынудил его затормозить, и из-за этого…

Пол пришел в себя, закашлялся, поднялся и, нетвердой походкой добравшись до отца, взял его за руку.

— Да ладно, па… Хватит об этом. Все по правилам. — Затем, как полагается в таких случаях, добавил: — Я еще доберусь до этого мерзавца.

Глядя на него, отец лишь открывал и закрывал рот.

— Попробуй, Пол, я не возражаю, — ответил Стренг, повернулся и пошел к платформе.

Возле ступенек маячил мрачный как туча Мортимор Баркер.

— За все годы, что я в силу своей профессии наблюдаю разнообразные экземпляры животного, именуемого человеком, я, наверно, еще ни разу не встречал до такой степени…

— Слушай, пропусти меня. Побереги свои речи для большей аудитории.

Стренг протиснулся мимо рекламного агента и поднялся по ступенькам.

— Клянусь Богом, я так и сделаю! — закричал Баркер, бросаясь вслед за ним.

Последовало массовое восхождение на платформу, где обнаружилась совершенно растерянная — зрелище небывалое — миссис Эрншоу с призом в виде миниатюрной копии скиттера в руках.

— Вручать буду я! — проревел Баркер, отбирая у нее приз. — Клянусь Богом, я сейчас представлю этого мерзавца!

Он сделал повелительный жест, и к нему повернулись телеобъективы, а сверху надвинулся похожий на виселицу шест с микрофоном.

Ральф Стренг встал перед Баркером, спокойно улыбаясь.

— Дамы и господа… — начал Морт.

Я не репортер, но не только репортеры начинают быстро соображать в острой ситуации. Я спросил себя: с чего это Баркер так разъелся на Стренга? Вопрос непростой. Морг не особо высокого мнения о Блейках — и об отце, и о сыне. Отец — высокомерный богач, сын — самовлюбленный повеса… Но большая часть толпы ничего о них не знала. Зато всякая толпа обожает получить мишень для нападок, козла отпущения — в толпе человеку кажется, что он анонимен, незаметен и потому лично ему ничто не грозит. И Баркер с его мгновенным нюхом на массовые настроения поспешил занять выгодную позицию моралиста…

Любопытную фигуру представлял сейчас и Ральф Стренг, улыбающийся в лицо Баркеру. Тот обрушил на Стренга весь свой сарказм, но доктор смотрел на оратора со спокойным интересом, и я не понимал, какими логическими доводами он собирается разбить Баркера…

Стренг, казалось, излучал ауру силы. Ни доброй, ни злой — просто животной силы. Из-за его спокойствия слова Баркера начинали казаться запальчивыми, несерьезными и дико несправедливыми…

Баркер замолчал.

Один из телегазетчиков жестами показал, что камеры отключены. Появившийся возле операторов незнакомец с ястребиным носом поманил Баркера к себе. Агент пожал плечами и с достоинством прошествовал к нему по платформе. Завязался приглушенный спор. Незнакомец предъявил какую-то карточку; потом сказал несколько слов, подчеркнув их взмахом кулака. Баркер кивнул. Улыбнулся. Вернулся на середину платформы, оглянулся на заработавшие вновь камеры и вручил приз Стренгу.

— Поздравляю, Ральф, — сказал он совершенно нормальным голосом. Прекрасный проход трассы, мастерская победа…

Морт произнес стандартную краткую поздравительную речь, разве что слегка с иронией.

Стренг ответил в том же духе, Баркер спровоцировал толпу на умеренные аплодисменты.

Затем Баркер схватил за руку Алисию Дежарден и вытащил ее вперед.

— А вот настоящий герой регаты! — прокричал он.

Я заметил, что человек с ястребиным лицом раздраженно нахмурился и повел плечом, но потом улыбнулся и кивнул оператору. Камеры продолжали работать.

Баркер с присущим ему напором принялся раскручивать новый сюжет.

— Эта красивая девушка — единственная представительница прекрасного пола в гонках, но, помяните мое слово, ее блестящий результат служит залогом того, что в будущем мы увидим на риверсайдской регате гораздо больше милых дам. Да, джентльмены, мы, мужчины, слишком долго гнули свою линию! Но это не главное. Суть в том, что именно Алисию мы должны благодарить сегодня за предотвращение ужасной трагедии. После того, как все мужчины в заезде промчались мимо раненого товарища, она пожертвовала своим шансом на успех и славу. Продемонстрировав отвагу и стойкость, которые вполне могут послужить примером другим участникам состязания, голыми руками она спасла юного Пола Блейка из водяной могилы…

— Бог ты мой! — услышал я чей-то стон.

Обернувшись, я увидел миссис Эрншоу, которая, к моему изумлению, с улыбкой подмигнула мне.

Баркер умудрился извлечь откуда-то Пола Блейка, и теперь, как пастор на свадьбе, стоял над ним и Алисией, извергая, к очевидной неловкости Пола, поток банальностей. Не очень-то приятно оказаться в роли человека, обязанного кому-то жизнью.

— Дорогая Алисия. Скажи несколько слов нашей восхищенной аудитории, наконец закончил Морт.

Она послушно шагнула к микрофону. Все увидели высокую девушку с темными волосами и приятным, хотя и слегка лошадиным лицом. Она сглотнула и улыбнулась, продемонстрировав все зубы.

— Я некрасивая, — неожиданно начала Алисия. — И у нас есть правило: останавливается тот, кто идет последним. И не нужно никакой смелости, чтобы перегнуться через борт и втащить кого-нибудь на палубу. Нужна сила, но я сильная. И мне вовсе не хочется, чтобы в гонках начали участвовать другие женщины. Мне нравится, что я единственная. В общем, спасибо.